Любаня тоже поднялась, подошла к подоконнику, стала смотреть в окно, сплошь заплетенное густыми ветками. По ее щекам текли слезы.
Зуслов вышел из ванной, приблизился к девушке, обнял, поцеловал в голову.
– Я выбрал тебя из всех. И об этом должны знать только двое – я и ты, – сказал он. – Знаешь почему?
– Да.
– Потому что разрушение тайны повлечет разрушение веры. А ты ведь мне веришь?
– Да.
– Я вознагражу тебя за преданность и со временем ты станешь святой. Как Жанна д’Арк.
– Да.
Алексей Иванович опустился на колени и принялся покрывать поцелуями девушку с ног до груди.
Кузьмичев, Юрий Иванович и Зуслов встретились боулинг-клубе. Клуб был закрытым, и публики здесь практически сейчас не оказалось.
Юрий Иванович лениво и умело бросал шары, неизменно разваливая фигуры. Зуслов пытался не отстать от него, но у него получалось плохо.
Сергей стоял в сторонке, наблюдал за игроками с некоторой иронией и любопытством.
– Попробуйте, – позвал его Юрий Иванович.
– Боюсь опозориться, – улыбнулся тот.
– Перед кем? – засмеялся чиновник. – Женщин здесь нет, а мы постараемся не заметить.
– Сейчас женщин нет, – заметил Зуслов, – а через десять минут могут появиться.
Юрий Иванович погрозил ему пальцем:
– Ну Алексей Иванович, а вы ходок еще тот! Мы ведь по делу собрались.
– Как угодно, – отмахнулся Зуслов и запустил очередной неудачный шар. – По моему опыту, женщины только ускоряют решение проблем.
Они перестали играть, уселись за столик, на котором стояли напитки.
Зуслов внимательно посмотрел на Кузьмичева:
– Есть приятная для вас новость, молодой человек. Считайте, вы уже являетесь членом политбюро «Великой России».
– Но я ведь не внес ни копейки взноса, – удивился тот.
– Внесете. Вы – человек порядочный.
– Но даже не это самое главное. Я не просился в вашу организацию.
– Как? – несколько смущенно произнес Алексей Иванович. – Насколько я помню, у нас как-то шла речь на эту тему.
– Предлагали – да. Но это вовсе не значит, что я принял предложение.
Зуслов повернул голову к улыбающемуся Юрию Ивановичу.
– Юрий Иванович, я что-то не понимаю.
– Все правильно, – ответил тот и с удовольствием выпил стакан сока. – Вы, Алексей Иванович, все стремитесь с налета, а с этим поколением нужно действовать аккуратно, убедительно. В отличие от нас они умеют и любят считать деньги.
– Но я еще ни слова не сказал о деньгах.
– Сейчас не сказали, через пять минут обязательно скажете… – Чиновник положил руку на колено Зуслова, похлопал по нему. – Все будет нормально.
Кузьмичев насмешливо посмотрел на Юрия Ивановича.
– Это вы так решили?
– Мой друг! – удивился тот. – Что-то вы настроены сегодня излишне агрессивно. В чем дело?
– Не люблю, когда серьезные вещи кто-то решает за меня.
Зуслов резко встал, отодвинул стул.
– А я не люблю находиться в роли попрошайки! Извините! – Взял сумку с одеждой и быстро пошел к выходу.
– Это вы зря, – сказал Юрий Иванович Сергею, глядя вслед уходящему Зуслову. – Хотя бы какие-то деньги… символические… могли дать.
Зачем обижать старика? Ведь он по-своему сумасшедший. Бессребреник.
Кузьмичев достал из спортивной сумки три тугие пачки долларов, отдал чиновнику.
– Если вам не трудно, передайте ему сами. Думаю, он простит меня.
– Не уверен, – ответил Юрий Иванович, пряча деньги в карман. – Во-первых, сумма не та. А во-вторых, люди старой закалки не прощают, когда игнорируют их идеи. Пусть даже сумасшедшие.
Грузовой состав стоял на запасных путях и охранялся вооруженным взводом. Полковник Яков Михайлович, перешагивая через бесконечно переплетенные рельсы и обходя другие составы, добрался наконец до цели, предъявил двум солдатам с автоматами удостоверение.
– Кто старший состава?
– Майор.
– Где он?
– Пьет чай в литерном.
Литерный представлял собой обычный плацкартный вагон, кое-как обустроенный под своеобразный стационарный командирский особнячок на колесах.
Якову Михайловичу пришлось показать пропуск по второму разу – на этот раз солдату возле литерного.
– Майор там?
– Так точно, товарищ полковник!
Полковник запрыгнул на подножку, вошел в коридор вагона. Здесь пахло крепким кофе, жареной картошкой, колбасой и спиртным. Доносились громкие голоса, смех, звон посуды.
Полковник прошел дальше и очутился в просторной зале, образованной из нескольких разобранных купе. За столом сидели три офицера в присутствии трех молодых девиц.
Майор сразу заметил гостя, вскочил, отрапортовал:
– Товарищ полковник! Старший спецсостава майор Кузьмин! – И с некоторым смущением добавил: – Вот, товарищ полковник, отмечаем отбытие. Совместно с проводниками! Извините, пожалуйста.
Яков Михайлович прошелся взглядом по притихшим собравшимся, не без раздражения заметил:
– Орете так, что на улице можно оглохнуть.
– Больше не повторится, товарищ полковник. Извините.
Полковник кивнул майору, и они отошли почти до самого тамбура.
– Какие вагоны наши?
– Пятый и шестой, – быстро ответил майор.
– Почему в прошлый раз груз на конечный пункт прибыл с опозданием почти на неделю?
– Товарищ полковник! – вздохнул майор. – Вы же знаете, обойти все препоны – мало не покажется. Прямо как одурели все: давай деньги, и хоть лопни! Причем обязательно в гринах.
Яков Михайлович достал из кармана кителя две пачки долларовых купюр, передал майору.
– Маловато, товарищ полковник.
– Достаточно.
– Маловато, – стоял на своем майор. – Мы жизнью рискуем, да и дерут с нас на каждой станции просто немыслимо. Всякий стыд потеряли.
Полковник раздосадованно мотнул головой, извлек еще одну пачку.
– Но это в последний раз.
– Никак нет, товарищ полковник, – нагло ответил майор. – В следующий раз может и побольше понадобиться. Цены растут, народ нищает.
– Какой народ?
– Наш, российский!
Яков Михайлович тихо выматерился, махнул рукой и двинулся на выход.
– Не напейтесь как свиньи! Все-таки офицер, черт возьми! – И спрыгнул на землю.