Жизненная энергия тонкой струей хлестнула из открытой раны. Кейтлин обдало жаром, а потом пришло наслаждение.
«Все хорошо. Ничего страшного не случится», — думала она, едва ли понимая, к кому обращены ее мысли, к ней самой или к Габриелю.
Происходящее пугало: так же опасно, наверное, работать с высоким электрическим напряжением. Но Кейтлин не поддавалась страху.
«Я доверяю тебе, Габриель», — думала она.
Жизненная энергия перетекала в Габриеля, и Кейт вновь ощутила его благодарность и облегчение оттого, что наконец удовлетворена его потребность.
«Я доверяю тебе».
Энергия продолжала плавно перетекать, и Кейт чувствовала, как очищается. Тело стало легким, как будто превратилось в воздушный шар, как будто ноги не касались земли. Она расслабилась в объятиях Габриеля.
«Спасибо».
Эта мысль не принадлежала Кейтлин, а так как ребята были далеко, значит, она принадлежит Габриелю. Но это не похоже на Габриеля. В его мысли не прозвучало ни злобы, ни сарказма. Так легко и радостно выражает благодарность счастливый ребенок.
А потом внезапно энергия перестала перетекать из Кейт в Габриеля. Он отпустил ее и поднял голову.
Потрясенная Кейтлин прижалась к его груди и слушала, как постепенно выравнивается дыхание.
— Хватит, — сказал Габриель.
Он тоже пытался отдышаться, но был спокоен. Голод удовлетворен, по крайней мере частично, черная всепожирающая пустота заполнена.
— Кейт…— наконец начал Габриель.
Она заставила себя отстраниться от него, отступила на шаг, но глаз не подняла.
— А ты… Ты уверен, что этого достаточно? Теперь с тобой все будет в порядке?
Она говорила вслух, потому что обмен мыслями получился бы слишком личным.
Она поняла, какая опасность в действительности подстерегала ее здесь. Вступать в такую близость с Габриелем, по собственной воле отдавать ему жизненную энергию, чувствовать его признательность и восторг… Это сближало настолько, что даже телепатический контакт не мог с этим сравниться. И эта близость рушила стены вокруг Габриеля.
И это было несправедливо, потому что она просто волновалась за него и хотела помочь.
«Это совсем не то, что я чувствую к Робу, — сказала себе Кейтлин. — Это не любовь…»
Она ощутила, что Габриель за ней наблюдает. В нем что-то изменилось, Кейт не смогла бы описать, что именно. Он как будто внутренне расправил плечи.
— Нам надо возвращаться, — коротко сказал он, не став отвечать на ее вопрос.
Кейт взглянула на него.
— Габриель…
— Пока нас не начали искать.
Он повернулся спиной и шагнул в темноту. Но через несколько метров он остановился, чтобы подождать ее, и весь дальнейший путь по пляжу держался рядом. Кейтлин молчала. Ей казалось, что, если она заговорит, ситуация станет еще хуже.
Когда показался фургон, Кейт сразу поняла: там что-то не так.
В машине неожиданно для нее светились окна, и Кейтлин сперва решила, что ребята включили лампочку, а потом подумала о пожаре. Но свет казался слишком ярким для лампы и слишком холодным — для открытого огня. Он был странный: матовый, зыбкий, словно фосфоресцирующий.
Ледяной ужас сковал Кейт.
— Что это? — прошептала она.
Габриель отодвинул ее за спину.
— Оставайся здесь.
Он побежал вперед, но Кейтлин не отставала и, когда он открыл дверь фургона, была у него за спиной. Сердце, и до того бившееся как молот, в одну секунду стало работать с удвоенной скоростью.
Теперь она ясно видела, что это туман. Видела Льюиса на пассажирском сиденье, свернувшуюся калачиком на диване Анну. Оба спали, но сон их не выглядел мирным.
Льюис скалился в жуткой гримасе и нервно дергал руками и ногами, словно пытался вырваться. Лицо Анны скрывали длинные черные волосы, но ее всю скрутило, одну руку свела судорога, как будто она хотела кого-то расцарапать. Кейт схватила ее за плечо и начала трясти.
— Анна!
Анна застонала, но не проснулась. Кейт развернулась.
— Роб! — позвала она.
Роб лежал на спине и беспомощно метался из стороны в сторону. Глаза его были закрыты, на лице отражалась агония. Кейтлин попробовала его растрясти, мысленно звала по имени, но и тут ничего не вышло.
Она оглянулась через плечо, чтобы посмотреть, что делает с Льюисом Габриель… и оцепенела.
В фургоне были серые люди.
Они висели в воздухе между ней и Габриелем, и спинка пассажирского сиденья проходила сквозь одного из них.
— Это атака! — крикнул Габриель.
У Кейтлин все поплыло перед глазами, она ничего не могла понять, ей казалось, что она вот-вот потеряет сознание.
«Сеть, — поняла Кейт. — Их ощущения передаются мне по сети. О господи, надо что-то срочно предпринять, пока мы с Габриелем не сломались».
— Визуализируй свет! — крикнула она Габриелю. — Помнишь, что говорил Роб? От психической атаки можно защититься, если представить свет!
Габриель поднял на нее серые глаза.
— Прекрасно, только подскажи как. И какой именно свет?
— Я не знаю. — Кейтлин начала паниковать. — Просто думай про свет… вообрази его вокруг нас. Представь, что он золотой.
Она не была уверена, почему именно золотой. Может, потому, что туман казался серебристо-серым. Или, может, она считала, что золотой — цвет Роба.
Кейтлин прижала ладони к глазам и попыталась представить свет. Чистый золотой свет окружал их всех. Как художнику, ей было несложно удержать в сознании эту картинку.
«Вот так», — подумала она и по сети передала картинку Габриелю.
А дальше уже он помогал Кейтлин. Его убежденность прибавилась к ее убежденности. Она чувствовала, что способна увидеть этот свет: стоит открыть глаза, и он будет вокруг них.
«Сработало», — сказал Габриель.
Действительно сработало. У Кейт перестала кружиться голова, и впервые с тех пор, как они забрались в фургон, она почувствовала тепло. Туман был таким же ледяным, как воздух на улице.
Теперь туман исчезал. Кейт казалось, что с нее стягивают тяжелое одеяло. Все еще представляя золотой свет, она открыла глаза.
Спящие ребята успокоились. Остатки тумана, сворачиваясь в спирали, утекали из фургона. Серые люди все еще висели в воздухе.
В следующую секунду исчезли и они, но не раньше чем с Кейт произошло нечто странное. На мгновение она заглянула в лицо одного из них и… узнала его. Лицо показалось ей знакомым, хотя она и не могла сказать почему.
Тут заворочался Роб, и Кейт обо всем забыла. Он поморщился, застонал и, подтянувшись, сел.