Взмокшая от пота рубашка липла к спине, и Люк вспомнил, как под жарким солнцем Прованса собирал лаванду на склонах Люберона. Радостное возбуждение не оставляло его; в отличие от Лизетты, он совсем не ощущал горечи расставания с родиной.
– Я думала, мы уже приехали на край света, а оказывается, надо ехать еще дальше, – заметила Лизетта, глядя на усталого, но довольного Гарри. – В Англии сейчас все спать ложатся.
– Да, и рассвет ты будешь встречать раньше всех своих подруг по театральному кружку, – улыбнулся Люк.
– Ой, Гарри, посмотри, на паром машины грузят! – воскликнула она, смахнув со лба непослушную прядь волос.
Люк влюбленными глазами посмотрел на жену, красавицу-смуглянку, привлекавшую внимание мужчин. Ее темные волосы теперь ниспадали на плечи небрежными волнами, синие глаза сверкали. В нем с новой силой вспыхнула любовь к Лизетте и к Гарри. Люк пообещал себе, что оправдает их доверие и даст им новую, счастливую жизнь на далеком континенте.
Подъемные краны переносили три автомобиля на борт парома: в Австралии еще не использовался способ трейлерной погрузки и выгрузки, принятый в Европе. Люк хотел обзавестись машиной, однако для обустройства на новом месте семья располагала только средствами Лизетты, и приобретение автомобиля в планы пока не входило.
Тем не менее, пребывание на австралийской земле обнадеживало Люка, внушало ему чувство оптимизма. Он нежно обнял жену и сына.
– Мне стало легче на душе.
– Заметно, – ответила Лизетта с улыбкой, будто прощая ему отстраненность, мрачное настроение и уныние жизни в Англии.
– Здесь мы заживем по-другому, – пообещал он и поцеловал жену в макушку.
Лизетта безмолвно кивнула, не в силах сдержать подступивших слез. Люк, желая дать жене время собраться с чувствами, подхватил сына на руки.
– Местные жители называют этот корабль «лодкой», – объяснил он.
– А мы называем его пароход? – уточнил мальчик.
– Правильно. И все пассажиры на нем живут в Тасмании. Мы тоже будем там жить.
– Я знаю, мне мама сказала. Наш старый дом остался далеко-далеко.
– И теперь мы построим себе новый.
Гарри восторженно закивал, словно ему предложили мороженое: он был еще слишком мал и не представлял себе важности происходящего. Люк решил во что бы то ни стало добиться успеха в новой, неведомой жизни.
– А почему нас высадят не в Лонсестоне, а в Бьюти-Пойнт? – спросила Лизетта. – Я читала, что в городе есть порт Кингс-Уорф.
– Кингс-Уорф предназначен для товарных судов, а в Бьюти-Пойнт есть пассажирский терминал. Оттуда мы поедем в город на автобусе, – пояснил Люк. Эти сведения он успел разузнать в порту Мельбурна.
Лизетта не ответила, но по выражению ее лица Люк понял, что она устала от переездов.
– Бассов пролив в два раза шире Ла-Манша. Здесь часто штормит, – заметил стоящий рядом пассажир, судя по всему, бывший моряк. – Нам повезло, сегодня погода хорошая. – Он подмигнул Лизетте, задумчиво раскуривая трубку. – А вы приезжие?
– Да, – ответил Люк. – Прибыли сегодня пароходом из Англии.
– Англичане, что ли? Какой-то акцент у вас странный, – хмыкнул старый моряк.
Люк, привыкший к подобным замечаниям еще со времен работы на маяке, не стал обижаться и объяснил:
– Я француз. Меня зовут Люк Рэйвенс.
– Рэйвенс? Не очень-то французская фамилия, – улыбнулся собеседник и вежливо приподнял фуражку. – Миссис Рэйвенс, очень приятно. Ах, такая худышка! Ты, сынок, держи ее покрепче, чтобы ветрами ревущих сороковых не унесло.
Лизетта недоуменно улыбнулась, Люк удивленно поглядел на старого моряка.
– Меня зовут Джим Паттерсон, – наконец-то представился собеседник. – Про наши бури вы еще узнаете.
– А это наш сын, Гарри. Поздоровайся с мистером Паттерсоном, солнышко, – сказала Лизетта.
– Здравствуйте, мистер Паттерсон. Мне ваша фуражка очень нравится, – заявил Гарри.
– Бойкий мальчуган, – заметил Джим. – Вырастет настоящим австралийцем. Вы на постоянное жительство приехали?
Люк с Лизеттой кивнули.
– Гидростанцию будете строить?
– Нет, – ответила Лизетта. – Мой муж собирается выращивать лаванду.
– Лаванду? – удивленно переспросил Паттерсон. – У нас в Тасмании?
– Да, – решительно подтвердил Люк.
– Правда, что ли?
– А что в этом такого? – пожал плечами Люк.
– Рисковые вы ребята, – рассмеялся Джим. – Одобряю.
– Сколько времени займет переправа? – спросила Лизетта, желая сменить тему разговора, и пригладила вспотевшие кудряшки Гарри.
– Часов двенадцать, не меньше. Вы где остановились?
– В гостинице «Корнуолл», – ответила Лизетта. – Я бронировала наугад, надеюсь, это приличное заведение.
– Ну, как сказать. Все зависит от вашего кошелька. – Джим снова затянулся ароматным табаком, глядя, как на паром грузят последние автомобили. – Раз уж у вас денег хватит лаванду разводить, могли бы остановиться и в отеле «Брисбен», он такой, с выкрутасами. Там в двадцатые годы сам принц Уэльский останавливался, а одним из владельцев был тоже француз, мистер Когнет.
Люк с трудом сдержал усмешку: мало того, что Джим Паттерсон говорил со странным акцентом, он еще и неверно произнес французское имя Конье.
– Это лучшая гостиница в Тасмании, – продолжил Джим. – Есть еще «Метрополь», тоже для тех, кто побогаче. А с «Корнуоллом» вы не ошиблись, миссис Рэйвенс. Там попроще, но обслуживают прекрасно, кормежка вкусная. Ну вот, отправляемся. Что ж, желаю вам удачи, – сказал он и приподнял фуражку.
Люк пожал ему руку на прощание и облегченно вздохнул: снисходительная насмешка Паттерсона и его недоверчивое отношение к выращиванию лаванды грозили разрушить надежды на счастливую жизнь в сороковых широтах.
Для переправы на пароме Люк с Лизеттой купили билет первого класса, чтобы с комфортом провести последние двенадцать часов пятинедельного путешествия. Наконец «Таруна» пришвартовалась в порту Бьюти-Пойнт, и усталые пассажиры сошли на берег.
Их встретил пустынный ландшафт, без признаков жизни. Вдали, на горизонте, виднелись низкие холмы, покрытые синеватой дымкой.
– Да, заехали в глухомань, – вздохнула Лизетта.
– А ты представь, что это Саут-Даунс, – сказал Люк. – По-моему, очень похоже.
У пристани выстроилась вереница автобусов, отправлявшихся в Хобарт или Лонсестон. Люк, Лизетта и Гарри сели в автобус до Лонсестона. Несмотря на открытые окна, в салоне было жарко, и Гарри сразу уснул. Чуть позже зной сморил и Лизетту. Люку спать не хотелось. Он оглядел пассажиров и среди местных жителей заметил семью итальянских переселенцев, которых запомнил по путешествию на лайнере.