– То что?.. Пан рыцарь?!
Неожиданное восклицание сразу заставило всех замолчать, и пан Вацлав понял, что случилось наихудшее. Выходило, что селянин принял его за рыцаря-разбойника, который или скрывается, или что-то высматривает. Последствий ждать не пришлось. Корчма загудела, мужики посрывались с мест и начали угрожающе окружать чужака.
Пан Вацлав тоже вскочил, отпрыгнул в сторону и хотел было выхватить спрятанный под полой кафтана фальшион, но не успел. Кто-то незаметно подскочил сзади, и пан Вацлав, получив мощный удар по затылку, не смог устоять на ногах и, сделав всего несколько неверных шагов, свалился лицом прямо на грязный пол…
* * *
Приходил в себя пан Вацлав тяжело. Ему привиделось нечто ужасное, и, открывая глаза, он надеялся, что это лишь сон и всё сразу изменится, но не тут-то было. Наоборот, жуткие ночные видения чётко переходили в реальность. По крайней мере, влажные каменные стены можно было пощупать, и осознание того, что случилось, заставило рыцаря испытать страх.
Пан Вацлав попытался шевельнуться и сразу ощутил, что с головою у него что-то не так. Он пощупал затылок и убедился, что там образовалась твёрдая корка из волос, слипшихся от засохшей крови. Значит, всё было на самом деле, и рыцарю сразу вспомнились кузница и корчма в селении, и драка с мужиками, которая так и не успела начаться, и всё, что было потом, когда он после сильного удара наконец очухался.
Тогда первым делом он сообразил, что его куда-то везут, но кто и куда, рыцарь не мог понять, поскольку руки у него были связаны, а голова то ли замотана тряпкой, то ли на неё надели мешок. К тому же никто с ним не разговаривал, а когда пана Вацлава завели сюда и освободили от верёвок, кругом было совершенно темно.
Впрочем, сейчас, поскольку в помещение откуда-то сверху попадал слабый свет, можно было так-сяк оглядеться. Однако особо рассматривать было нечего. Каменный подвал (а что это именно так, у пана Вацлава сомнений не было) оказался маленьким, с крепкой дверью, жёстким топчаном и потолком, своды которого заканчивались продухом, через который и попадал сюда узенький лучик света.
Пан Вацлав осторожно, чтоб не закружилась разбитая голова, сел на топчан и тщательно ощупал себя. Других более-менее заметных ран не нашлось, но панциря и кафтана конечно не было, никакого оружия тоже, ясное дело исчезла и тугая киса, полная золотых монет, с помощью которой пан Вацлав надеялся избежать любых осложнений. Хорошо ещё, что одежду и сапоги ему оставили, иначе он бы просто замёрз в этом каменном мешке.
Стоя посередине темницы там, где через вентиляционную дыру можно было высмотреть кусочек серого неба, пан Вацлав задумался над своим положением, но ничего путного надумать не успел. Засов загремел, дверь открылась, и на пороге появились два вооружённых кнехта [50] . Один из них стоял спокойно, держа в руках пылающий факел, а другой, сделав шаг вперёд, жестом приказал пану Вацлаву выходить.
Сопротивляться не было смысла. Пан Вацлав послушно вышел в коридор и, повинуясь следующему приказу, зашагал вдоль стен, тоже выложенных из камня. После полутьмы, света факела было более чем достаточно, чтоб рассмотреть всё по сторонам, и пан Вацлав наконец догадался: там, где его держали, был не просто подвал, а подземелье какого-то замка.
Стражники завели пленника в довольно большое помещение, которое освещали сразу четыре факела, и встали по обе стороны двери. Первое, что бросалось в глаза, был большой дубовый стол, за которым сидели два человека в мантиях. Ещё один, неприметный, устроился в стороне, а возле разожжённого очага стоял палач, лицо которого закрывал капюшон.
Рядом с палачом пан Вацлав со страхом разглядел орудия пыток, а главное – деревянный станок для так называемых испанских сапог, которые сразу превращали человека в жалкое ничтожество. Судя по всему, бедолага Вацлав угодил в передрягу, и чтобы выбраться отсюда, ему придётся приложить немало усилий…
Человек в мантии, тот, что сидел правее, пожевал губами и нудным голосом произнёс:
– Рассказывай, где и на каких шляхах ты занимался грабежами?
Поняв, что его и тут принимают за рыцаря-разбойника, пан Вацлав отрицательно замотал головой.
– Нет, такого никогда не было!
Дознаватель в мантии даже ухом не повёл, словно его это не касалось, и продолжал своё:
– Я повторяю: кого ты ограбил и где ограбленные тобой люди?
– Я никого не грабил! – возмутился пан Вацлав. – Я благородный рыцарь!
– Разве? – теперь и второй дознаватель, сидевший слева, вмешался и, недоверчиво скривившись, спросил: – А почему ты так просто одет и откуда у тебя столько золота?
Пан Вацлав только сейчас увидел, что на столе лежит такая знакомая кожаная киса, и это его слегка подбодрило. То, что золото не стащили, означало одно: он попал достаточно высоко, и навряд ли простым рыцарем-разбойником будут заниматься люди, для которых кошель, набитый золотом, лишь доказательство. Поэтому пан Вацлав достаточно твёрдо заявил:
– Это мои деньги. Я не бедный человек, и я повторяю: я рыцарь!
– С большой дороги, – ехидно хмыкнул первый дознаватель и принялся перечислять: – Если бы ты был настоящий рыцарь, то имел бы свиту, щит с гербом и доспехи, а у тебя был только панцирь и фальшион, к тому же спрятанные под одеждой.
– Да я… – начал было пан Вацлав, но сбился, и тогда тот же дознаватель, вероятно старший, повернулся и громко выкрикнул:
– Хватит нам слушать ерунду! Введите свидетеля…
В тёмном углу двери, почему-то оставшиеся незамеченными паном Вацлавом, открылись, и оттуда вышел ничем не примечательный человек в сельском одеянии. Старший дознаватель подождал, пока тот осмотрится, а потом, указывая на пана Вацлава, спросил:
– Ты знаешь, кто это?
– Так, ваша честь, – селюк неожиданно ловко поклонился, – это известный гуситский рыцарь. Я его знаю как пана Вацлава из Кралева.
– Где именно ты встречался с ним? – продолжал дознаватель.
– В таборе гуситов, ваша честь.
– Так… – дознаватель довольно усмехнулся и повернулся к пану Вацлаву: – Ну а теперь что ты скажешь?
– Да, всё это правда, – спокойно подтвердил пан Вацлав.
Наверняка дознаватель ожидал, что пленник будет всё отрицать, и вроде как растерялся. Однако сразу же спохватился и, многозначительно переглянувшись с напарником, заявил:
– Если это так, то я считаю, что ты прибыл сюда, дабы распространять у нас тут вашу гуситскую ересь!
– Нет, ваша честь, – пан Вацлав приосанился, и высоко подняв голову, объявил: – Зачем я прибыл, я должен рассказать только Его Величеству императору Сигизмунду!
И тут произошло неожиданное. Третий человек, который всё время молча сидел в стороне, вдруг поднялся, властно кинул пану Вацлаву: