Больше того, когда окончательно развиднелось, Василько заметил, что старая ограда недавно была наращена новыми колодами, и теперь верхний край был на уровне его груди. Василько придвинулся ближе, потом опёрся локтями на верхний брус и, убедившись, что так удобнее, спросил старшего ловчего:
– А что, заплот давно сделан?
– Давно, – откликнулся тот и пояснил: – Только князь ещё нарастить приказал, чтоб под твой рост было…
Василько замолчал и прислушался. Гон [125] пока не начинался, в лесу царила тишина, и только в кустах по сторонам поляны возились кмети, натягивая между ветвей тенёта. В одном месте мужики высунулись на открытое место, и тогда кто-то из ловчих, руководивших работой, сердито прикрикнул:
– Сказал, в кустах натягивать!.. Чтоб на поляне снег чистым был!
Услыхав это, старший ловчий наклонился к Васильку:
– Догадываешься, князь, зачем так?
– Конечно, знаю! Чего спрашивать? – заносчиво отозвался Василько, которому очень хотелось выглядеть опытным охотником. – Чтоб зверя раньше срока не испугать…
– Правильно говоришь, – согласился старший ловчий. – Нам сегодня надо добру добычу взять. Князь Витовт много гостей ждёт…
Василько собрался сказать, что ему это известно, но тут до него долетел звук рога, известившего о начале гона, и отрок, забыв обо всём, стал вглядываться в противоположную сторону поляны, ожидая появления дичи. Однако пока ничего не пробегало, да и загонщиков, чьи голоса раздавались в чаще, было едва слышно. В этот момент кто-то тронул князя за плечо, и Василько, резко повернувшись, увидел боярина Ивана, который держал в руках полностью снаряженный арбалет.
– А это ещё зачем?.. – попробовал возразить Василько, но дядька Иван ему укоризненно попенял:
– Ты что, княже, через заплот с рожном лезть будешь?
Василько положил руки на ограду, словно и впрямь собираясь прыгать, и тут старший ловчий поддержал боярина:
– Бери самострел, княже. Зброя надёжная. Если прицелиться добре, с одного раза быка завалить можно.
Василько хотел было сказать, что князю так охотиться негоже, однако, поняв, что верхом на поляну сегодня никто не поедет, послушно взял арбалет. Отдавая самострел отроку, дядька Иван ласково пробормотал:
– Вот и хорошо, для такой охоты лучшего знаряддя [126] нет. Вот-вот зверь пойдёт, а из-за заплота с копьём что сделаешь? А на поляну выходить дедушка запретил…
Тем временем шум загонщиков, приближаясь, становился всё громче. Василько положил арбалет на заплот и попробовал целиться, но тут старший ловчий тронул его за плечо:
– Вон туда смотри, князь…
Василько глянул в указанном направлении и от восторга закусил губу. Там из чащи только что показался красавец олень. Вот он медленно вышел на середину поляны и настороженно замер, чуть повернув в сторону свою украшенную великолепными рогами голову. Василько с радостной поспешностью схватился за арбалет, однако старший ловчий, сдерживая отрока, положил руку на прицел:
– Погоди, князь… Это только первый…
И словно подчиняясь словам ловчего, следом за оленем появилась стайка косуль. Скоком, высоко подбрасывая белохвостые зады, они пересекли поляну, подались было в кусты, но, наткнувшись на тенёта, порскнули в другую сторону, оставляя за собой чёткий, хорошо заметный на снегу след. Не проскочив к лесу, и там косули начали испуганно носиться по поляне в напрасных поисках выхода.
Под шум и крики загонщиков общий гон заметно приближался, и зверя на поляне становилось всё больше. Чувствуя опасность, животные бросались из стороны в сторону, но везде наталкивались на преграду. После косуль и оленей из леса выскочили не такие быстрые кабаны и длинной цепочкой побежали по кругу, отчего под кустами сразу образовалась дорожка из словно вспаханного снега.
Видя перед собой такое множество возможной добычи, Василько нетерпеливо посмотрел на старшего ловчего, но тот отрицательно качнул головой и предостерегающе поднял руку:
– Воздержись, княже. Главного зверя ждём…
Ждать довелось недолго. Ломясь напрямую и с треском круша чащу, на открытое пространство вырвалось целое стадо зубров. Огромный бык, шедший первым, высматривая путь маленькими глазами и низко опустив рога, попёр через поляну прямо на заплот.
– Ну, княже, готовься… – старший ловчий повернулся к Васильку и негромко напомнил: – Сегодня первый выстрел твой!
Наконец-то получив добро, Василько послушно приложился к арбалету и, сдерживая себя, начал выцеливать зубра, шедшего напролом. Отрок знал, что бить такого могучего быка в грудь бесполезно, и потому, дрожа от нетерпения, выжидал удобный момент. И вот когда, разглядев заплот, лесной бородач рванул в сторону, Василько нажал рычаг.
Короткий арбалетный болт сорвался со стопора и попал точно под левую лопатку зубра. Бык дёрнулся, сделал ещё три шага, вдруг все четыре его ноги одновременно подогнулись, и он рухнул в снег. Увидев это, старший ловчий поднял охотничий рог вверх, и спустя момент над поляной прозвучал громкий сигнал.
Сразу из кустов и из-за заплота густо полетели стрелы. Звери, не имея возможности убежать, заметались по поляне и начали падать один за другим. Взрытый копытами снег во многих местах испятнался кровью, слышался рёв раненых животных, и под восторженные вопли охотников Литовская ловитва началась…
* * *
Трубачи на замковых вежах [127] во всю мощь легких трубили «встречу». Все три подъёмных моста были опущены, открывая свободный путь к дворцу Витовта. От предместья Хмельник через Заглушецкую браму [128] , мимо армянской церкви, стоявшей почти у самых ворот, и дальше – главным городским проездом аж до соборной церкви Иоанна Богослова на замковом подворье, под звон колоколов и приветственные выкрики, непрерывной чередой двигались праздничные кавалькады.
Густая толпа мещан и жителей ближних сёл, которые специально пришли в город, чтобы посмотреть на невиданное зрелище, сплошной стеной теснилась по обе стороны улицы, заняв и все боковые проезды. Кругом стоял общий гомон, колыхались хоругви, и всадники в сверкающих латах и богатом одеянии медленно продвигались по возникшему живому коридору.
В этих цветистых кавалькадах, которые по очереди проезжали улицами города, было не меньше чем полтора десятка разных владетелей или их посланцев, которые по приглашению князя Витовта прибыли в Луческ. Каждого из них сопровождала многочисленная свита и, ясное дело, расселить их всех в городе не было никакой возможности.
Из-за отсутствия помещений гостей разместили не только в островной части города и на Заглушецком предместье, а и по загородным дворам в селах Гнидава, Красне, Омельяник, Забороль, Жыдычин. Сразу по прибытии гостям щедро накрывали столы и угощали разнообразными блюдами и дорогими напитками.