Сарайю шла по саду, собирая разнообразные цветы и травы и предоставляя Маку нести их. Благоухающий пряными ароматами сноп все разрастался. Смесь пикантных специй была не похожа ни на что, и запахи были такими сильными, что он почти ощущал их вкус.
Получившийся в итоге букет они внесли в маленький садовый сарай, которого Мак не заметил раньше, потому что он был скрыт густыми зарослями, где были и лозы, и что-то такое, что Маку показалось самыми настоящими сорняками.
— Одно дело сделано, — объявила Сарайю, — еще одно осталось. — Она дала Маку короткую лопатку, грабли и серп, пару перчаток, выплыла наружу и двинулась по совершенно заросшей дорожке, которая, кажется, уводила в самый дальний угол сада. Она время от времени замедляла шаг, чтобы коснуться какого-нибудь растения или цветка, непрерывно напевая себе под нос ту же мелодию, которая так захватила Мака накануне вечером. Он послушно следовал за ней, неся врученные ему инструменты и стараясь не упускать ее из виду, в то же время глазея по сторонам.
Когда она остановилась, Мак едва не врезался в нее, отвлеченный окружающим пейзажем. Она каким-то образом успела переодеться в рабочую одежду: джинсы с узорами, рабочая рубаха и перчатки. Они пришли в ту часть сада, где росли фруктовые деревья, но не только. Укромное это место представляло собой поляну, с трех сторон окруженную персиковыми и вишневыми деревьями, с раскинувшимися посередине зарослями кустов с пурпурными и желтыми цветками, от которых захватывало дух.
— Макензи, — Она указала на кусты. — Мне нужна твоя помощь, чтобы расчистить этот кусок земли. Завтра я собираюсь посадить здесь нечто особенное, и нам необходимо все подготовить, — Она взглянула на Мака и протянула руку за серпом.
— Ты же это не всерьез? Здесь так красиво, и место такое потаенное, — сказал он, однако Сарайю словно не услышала его.
Не вдаваясь в дальнейшие объяснения, она повернулась и принялась уничтожать живописные кущи. Она срезала все подчистую, как казалось, без малейшего усилия. Мак пожал плечами, натянул выданные ему перчатки и принялся граблями сгребать в кучу срезанные стебли и ветки. Ему приходилось прилагать усилия, чтобы не отставать от Сарайю. Может, для нее подобная работа была и легка, а вот для него это был тяжкий труд. Спустя двадцать минут все растения были срезаны, и поляна превратилась в настоящую рану на теле сада. Предплечья Мака саднило из-за многочисленных царапин, оставленных ветками, которые он сгребал. Он задыхался и истекал потом, радуясь, что все позади. Сарайю стояла среди поляны, рассматривая дело рук своих.
— Ну, разве это не весело? — спросила она.
— Бывало, я веселился и получше, — съехидничал Мак.
— О Макензи, если бы ты только знал. Радует не сама работа, а цель, ради которой она проделана. К тому же это единственное мое занятие.
Мак оперся на грабли, поглядел на сад, затем на алые царапины на своих руках.
— Сарайю, я знаю, что ты Творец, но разве не ты сотворила еще и ядовитые растения, кусачую крапиву и комаров?
— Макензи, сотворенное существо может только брать то, что уже существует, и из него кроить нечто совсем иное.
— То есть ты хочешь сказать, ты…
— …создала то, что действительно существует, включая и то, что тебе кажется вредным, — завершила за него предложение Сарайю, — Но когда я создавала это, оно было только Добром, потому что я именно такая, — Она едва не опустилась в книксене, прежде чем вернуться к своей работе.
— Но, — продолжал Мак, неудовлетворенный ответом, — почему такое множество «Добра» стало «плохим»?
На этот раз Сарайю выдержала паузу, прежде чем ответить.
— Вы, люди, кажетесь себе такими мелкими в собственных глазах. Вы действительно не видите своего места в Творении. Избрав пагубный путь независимости, вы даже не сознаете, что тащите по нему за собой все Творение. — Она покачала головой, и в деревьях неподалеку вздохнул ветер, — Как ни печально, но это не может продолжаться вечно.
Они оба замолчали. Мак тем временем рассматривал разнообразные растения, которые можно было увидеть с их поляны.
— И что, в этом саду тоже есть ядовитые растения? — спросил он.
— Ну конечно! — воскликнула Сарайю. — Некоторые из них — мои любимцы. До каких-то опасно даже дотрагиваться, например вот до этого. — Она коснулась ближайшего куста и отломила от него сухую на вид веточку с несколькими крошечными листочками, торчащими из основания. Она протянула веточку Маку, который поднял обе руки, чтобы не коснуться растения.
Сарайю засмеялась.
— Я же здесь, Мак. Иногда трогать безопасно, а иногда стоит поостеречься. Это и есть чудо и волнение открытия нового, часть того, что называется наукой — распознать и отыскать то, что мы спрятали от вас, чтобы вы нашли.
— Но почему вы спрятали?
— А почему дети так любят играть в прятки? Спроси у того, кто захвачен страстью исследовать, открывать и творить. Решение спрятать от вас столько чудес — это проявление любви, это дар, заключенный внутри дара жизни.
Мак с опаской протянул руку и взял ядовитую веточку.
— Если бы ты не сказала, что я могу это потрогать, оно отравило бы меня?
— Несомненно! Но если я предлагаю тебе потрогать, это совсем другое дело. Для любого сотворенного существа автономность просто безумие. Свобода включает в себя доверие и повиновение внутри круга любви. Поэтому, если ты не слышишь моего голоса, разумнее будет не спешить и сначала познать природу растения.
— Но зачем вообще было создавать ядовитые растения? — спросил Мак, отдавая ветку.
— Твой вопрос подразумевает, что яд — это плохо, что подобное творение лишено смысла. Многие из так называемых плохих растений, как это например, таят в себе невероятные способности к исцелению или же необходимы для воплощения поразительных чудес, если добавить их к чему-то еще. Люди обладают неисчерпаемой способностью объявлять что-нибудь хорошим или плохим, не понимая сути.
Надо полагать, короткий перерыв, устроенный исключительно ради Мака, подошел к концу, и Сарайю сунула ему в руки лопатку, а сама подняла грабли.
— Чтобы подготовить почву, надо выкопать все корни тех чудесных растений, которые здесь были. Это тяжелая работа, но сделать ее необходимо. Если корней не останется, они не смогут дать побеги и заглушить семя, которое мы посеем.
— Хорошо, — проворчал Мак.
Они оба опустились на колени посреди очищенной поляны. Сарайю умело запускала руку глубоко в землю, отыскивала концы корней и без всякого усилия извлекала их на поверхность. Самые короткие она оставляла Маку, который откапывал их лопаткой и вытягивал наружу. Затем они стряхивали с корней землю и бросали в одну из куч, которые Мак до того нагреб граблями.
— Сожгу их потом, — сказала она.
— Ты говорила, что люди объявляют что-то хорошим или плохим, не зная его сути? — напомнил Мак.