Ему уже мерещились стройные ряды арестованных наркодельцов.
– Конечно, ведь все запросы сделаны с одного мобильного устройства, – кивнул компьютерный спец. – IP-адрес британский, но это может говорить лишь о том, где было куплено конкретное устройство, а не о месте проживания владельца.
– То есть подозреваемый говорит по-русски, но бывает в разных странах, – подытожил Якоб и потянулся к зазвеневшему телефону. – Да, мама?
– Якоб, дорогой, ты не забыл принять лекарство от простуды? – спросила его заботливая муттер. – Для профилактики достаточно одной столовой ложки порошка на стакан горячей воды…
– Майн гот! – охнул Якоб.
– Значит, забыл, – заворчала либер муттер. – Ах, Якоб, ты такой рассеянный!
– Мамуля, я тебе перезвоню, – пообещал ничуть не рассеянный Якоб, преобразуя случайно полученную от мамы подсказку в ослепительную догадку.
Не зря в германской консервативной системе ценностей социальная роль женщины сводится к «трем К»: «Kinder, Küche, Kirche», что означает «дети, кухня, церковь»!
Кто станет измерять порошок в столовых ложках?
Только женщина!
– Русская женщина с мобильным компьютером, много путешествующая и нарушающая законы, – задумчиво произнес смышленый стажер и медленно улыбнулся. – Кажется, я видел тут одну такую…
24 января, 18.20
Выражение «Жадность фраера сгубила» Роман знал, помнил и почитал как библейскую истину (вместо неактуальной для человека его профессии заповеди «не укради»).
Роман умел вовремя остановиться, даже если для этого нужно было безжалостно прервать полосу затяжного везения.
В седьмом часу вечера этот момент наступил.
Мусорная корзина в мужской уборной приняла в себя два женских кошелька, три мужских бумажника, одну борсетку и один клатч, а собственное портмоне Романа распухло от купюр различного достоинства и национального происхождения.
Пора было закончить гастрольный тур по залам ожидания и покинуть аэропорт.
Только сумку, похищенную первой, Роман все еще возил с собой.
Во-первых, наличие ручной клади позволяло ему маскироваться на местности, во-вторых, предпринятые законной владелицей сумки меры по защите от посторонних ее внутреннего мира позволяли надеяться на богатый улов.
Большие надежды оправдались с лихвой.
Расправившись с защитной пленкой и замочками все в той же уборной, Роман обнаружил, что угнал передвижной филиал подпольной ювелирной лавки.
Радости ему это не принесло.
Будучи человеком опытным, он сразу же понял, что проблем столь богатая добыча может принести даже больше, чем прибыли.
Украшения, без должного почтения к статусным брендам утрамбованные в чемоданчик навалом, явно были поддельными, а за торговлю контрафактом в Европе в последнее время наказывали серьезнее, чем за совращение малолетних. Избыточно рисковать, сбывая краденый контрафакт, Роман не хотел. В конце концов, он сегодня уже хорошо заработал.
Убрав в свою сумку многоразовую маскировочную картонку, он без сожаления оставил «раздетую» ручную кладь контрабандистов в углу мужского туалета.
25 января, 18.25
Единственная серо-зеленая сумка на колесиках, которую они нашли, стояла в витрине магазина кожизделий.
Лиза заметно приуныла.
Папа еще притворялся бодрячком, но от волнения то и дело бегал в туалет.
– М-да, дело пахнет керосином! – доверительно сообщил он своему отражению в зеркале над умывальником и брезгливо пошевелил носом.
Вообще-то запашок в уборной был совсем нехороший.
– Дохлятиной пахнет! – кривясь, сказал Лизин папа.
Он тщательно вымыл руки, переместился к сушке в углу, споткнулся о какой-то крупный предмет, опустил глаза и не поверил им, увидев серо-зеленую сумку на колесиках.
25 января, 18.27
Стажер Йохан Фунтель принял эстафету у коллеги Шперлинга и пустился в путь по транзитной зоне, твердо намереваясь вознаградить себя за очередное пешее странствие второй шоколадкой.
Он заранее приготовил монетку в два евро и по пути зорко оглядывал автоматы со снеками, высматривая в гнездах на полочках лакомство любимой марки.
К сожалению, выбор снеков в автомате становился тем меньше, чем больше скапливалось пассажиров, а батончики в красной обертке предпочитал не только Йохан. Это вызывало у сержанта недобрые чувства к конкурентам-сладкоежкам.
На пожилого луноликого азиата сержант обратил внимание лишь потому, что его счастливая улыбка разительно контрастировала с настроением самого Йохана. Азиат улыбался так, словно сам, лично съел все вкусные шоколадки в мире. А что не съел, то спрятал в сумку, которую поглаживал с нежностью, как любимую собачку.
Мысленным взором Йохан проник внутрь этой сумки и увидел плотные штабеля шоколадных батончиков. Потом потряс головой, отгоняя галлюцинацию, и трезво оценил увиденное.
Улыбающийся азиат одаривал ласками квадратную серо-зеленую сумку на колесиках.
24 января, 18.28
– Глазам своим не верю! – всплеснула руками Лиза.
Папа снова оказался на высоте. Папа спас семейный бизнес!
– Это она?
– Она, родная! Она, милая! – Лизин папа погладил сумку по тугому боку. – Я проверил содержимое.
– Я люблю тебя, папа! – сказала Лиза.
– И я люблю тебя, Лиза, – сказал папа и, продолжая правой рукой гладить сумку, левой погладил дочь.
– Сэр? – В семейную идиллию вторгся остановившийся рядом полицейский. – Сэр, это ваша сумка?
– Да! – ответила Лиза.
Папа наступил ей на ногу.
– Нет! – сказала Лиза. – Не знаю… А почему вы спрашиваете?
– Потому что мы получили два заявления о краже похожих сумок, – объяснил стажер Фунтель.
Папа посмотрел на Лизу.
– Это не я, я ни разу…
– Вы можете подтвердить, что это ваша сумка? – построжал настороженный Лизиными метаниями стажер.
Папа понял, что нужно спасать положение, и попытался резко сменить тему.
– Хер полицай, как хорошо, что вы здесь, я как раз хотел сообщить о подозрительном запахе в мужском туалете! – зачастил он. – Вы знаете, пахнет так, как будто там кто-то умер! Серьезно, настоящий трупный запах! Пойдемте, вы должны это увидеть, то есть унюхать…
– Я приму это к сведению, – пообещал полицейский, не трогаясь с места и продолжая присматриваться к побледневшей Лизе. – Леди, что у вас в этой сумке?
– Контрабанда! – почему-то басом брякнула Лиза.
– Не надо шуток. Опишите, пожалуйста, содержимое вашей сумки и пройдите со мной.