– Сядь, Фейт. Расслабься. После такой напряженной работы ты заслужила отдых.
– У меня нет времени на отдых. Мы должны все отснять, чтобы выйти в эфир завтра, не забыл?
Кэш схватил ее за руку и притянул к себе, заставляя сесть.
– Садись. Я хочу поговорить. У нас еще уйма времени.
Фейт ничего не оставалось, как подчиниться.
– Кто-нибудь когда-нибудь тебе говорил, что ты слишком много работаешь? – спросил Кэш, подняв с земли веточку и задумчиво ломая ее пальцами.
– Нет.
Кэш в удивлении повернулся к ней.
– Нет? А твои родные? Друзья? Они не скучают по тебе, пока ты все время на работе?
Фейт старательно избегала встречаться с ним взглядом.
– Нет.
Вздохнув и отбросив веточку, Кэш уперся руками в стальной корпус сиденья. Фейт почувствовала, как его пальцы коснулись ее бедра, но не отодвинулась, просто затаила дыхание.
– Я бы скучал по тебе… если бы ты была моей… В том смысле, что если бы мы с тобой…
Кэш осекся, но не отвел глаз. Пылких, безрассудных глаз. Сердце Фейт заколотилось. Она так много читала в его глазах… Нет, нужно было отвернуться, пока она не прильнула к нему, пока не коснулась губами его губ. Фейт наклонилась и подняла веточку, пытаясь сломать ее, как это делал Кэш, но та оказалась слишком толстой. Пальцы Кэша, такие теплые и большие, коснулись ее пальцев…
– Пойми меня правильно, – тихо произнес Кэш. Он забрал у нее веточку, сломал между пальцами и вернул ей. Когда их пальцы снова соприкоснулись, Фейт подняла взгляд. – Ты не должна делать все сама, Фейт. Я здесь ради тебя.
Его слова пронзили ей сердце. Фейт поспешила встать – и с размаху врезалась головой в крышу фургона и острый угол машины.
– Ой-ой-ой, – застенала Фейт, хватаясь за голову и проверяя, нет ли крови. «Я здесь ради тебя». Четыре слова, которые никто и никогда ей не говорил. Эти слова были связаны лишь с работой, но слезы обожгли глаза Фейт, а ее сердце мучительно заныло.
– Погоди, дай мне взглянуть. – Кэш потянулся к ней, но Фейт отмахнулась от его руки.
– Нет! Нет. Мне не нужна твоя помощь. Я в полном порядке – и могу заниматься передачей одна. Можешь вернуться к своим делам, а я займусь своими.
– Фейт… – Кэш придвинулся ближе, снова потянувшись к ее голове, но Фейт отстранилась.
– Мне не нужна твоя помощь. – Голова раскалывалась. Если бы Кэш произнес еще что-нибудь милое, слезы, навернувшиеся на глаза, хлынули бы потоком. А Фейт не хотела, чтобы Кэш видел ее плачущей. «Никогда не позволяй другим видеть твои слезы», – это она усвоила в самом начале своей жизни в интернате.
– Ладно, у тебя в любом случае есть моя помощь. Если она тебе потребуется. Я – рядом. – Он улыбнулся, и из глаз выкатились первые слезы.
«Держись, – приказала себе Фейт. – Не смей плакать».
– С бинтами, с камерой, или… с чем угодно, что бы тебе ни потребовалось, – с нежностью произнес Кэш. – Я – рядом.
Фейт не могла отвести от него глаз. Хотела, но не могла. Что-то в его тоне, в том, как он смотрел, начинало успокаивать ее. Ритм сердца замедлился, боль в голове стихла.
Они стояли так несколько минут. Дыша. Глядя друг на друга. Между ними явно что-то происходило…
А потом раздался громкий смех кукабары, и Фейт моргнула.
Кэш, казалось, тоже вышел из оцепенения и отвел глаза, делая шаг назад.
– Куда сейчас? – резко бросил он и отвернулся, чтобы закрыть багажник.
Фейт захлестнуло горькое разочарование. Этот необычайный момент прошел. Что бы это ни было, оно закончилось.
– Следующая фантазия – о школьнице.
– В самом деле? – Кэш обернулся. – Женщины фантазируют об этом?
– По всей видимости. Таковы данные опроса.
– Кто проводил опрос?
– Мы. По Интернету.
– Что ж, тогда, должно быть, так и есть. Поехали – отправимся в школу.
– Нет! Мы не можем там снимать! Эта фантазия не связана с настоящими школьницами – речь идет о том, чтобы нарядиться в школьную форму, мужчина будет учителем, а потом… – Фейт обмерла. Она прочитала это в списке фантазий и отмахнулась от тягостных мыслей. А теперь придется говорить об этом. На камеру. Да еще и найти кого-то на роль школьницы и учителя. Киран и Джули уеха ли. Наверное, этот пункт стоило пропустить. – Если нам нужно сократить список, я бы с радостью выкинула эту фантазию.
– Нет. – Кэш хлопнул рукой по крыше машины. – Раз уж взялись за эту тему, нужно делать все как следует. Ну, где будем снимать?
– Не знаю.
Кэш упер руки в бедра.
– Это нужно снимать в спальне. И, раз актеры ушли, в школьницу переоденешься ты.
– Я? Нет. Я не хочу переодеваться.
– Ну же, давай, Фейт, для этой своей передачи ты вечно надеваешь что-то умопомрачительное.
– Да, но не такое. Это – другое дело.
– Почему другое?
– Потому что это – почти неприлично.
– Какая чепуха! – Кэш подошел ближе. – Это – твоя последняя передача, Фейт. Неужели ты не хочешь, чтобы она получилась безупречной?
Фейт вскинула подбородок. Она все еще рассчитывала переубедить Кэша. И в конце концов, она была профессионалом. Истинным профессионалом, не позволявшим прошлому вмешиваться в ее настоящее.
– Хорошо. Я сделаю это. Но где мы это отснимем?
Он усмехнулся:
– Я знаю прекрасное место.
Вид из апартаментов Кэша открывался прямо-таки изумительный. Это была огромная, просторная квартира – подобная тем, что Фейт видела в шикарных журналах. Из обстановки в комнате находились лишь большой диван в форме буквы «Г» и громадный, во всю стену, телевизор. Ни картин, ни сувениров, ни зеркал тут не наблюдалось. Но это не имело значения, ведь значительную часть площади занимал панорамный вид на океан.
Бирюзовую синеву воды нарушали редкие вкрапления белых пенных гребешков волн.
– Нравится?
Фейт подскочила от неожиданности. Кэш оказался ближе, чем она ожидала, прямо у нее за спиной.
Фейт пожала плечами:
– Восхитительно, особенно если тебя интересуют серфинг и плавание.
– А тебя интересуют?
Увы, за те два года, что она прожила в Австралии, Фейт была на пляже лишь однажды, да и то не больше часа. Работа занимала все ее время.
– В данный момент меня интересует то, как нам сделать эту сцену. Где, по-твоему, ее можно снять?
Солнечные лучи струились в комнату, отражаясь от бледных стен, и это давало превосходное освещение для съемки.