– Не все люди созданы для брака. Ты думаешь, только я не хочу замуж? Если так, ошибаешься. Посмотри на Оливию. Уж она-то точно замуж не собирается. Ее жизнь сплошной праздник. Она в чем-то права, не жалуется на одиночество, напротив, наслаждается им. Ей нравится веселиться, ходить в немыслимых платьях и вешаться на шею первому встречному. Пусть даже он полный идиот и ничтожество. Муж бы только помешал. Словом, не каждая женщина стремится к семейной жизни.
Все молчали. Щеки Банни пылали – от гнева или обиды, или оттого, что удалось очередной раз унизить Оливию. Бросив на Эдварда дерзкий взгляд, она налила себе еще вина и одним глотком осушила бокал.
В столовой повисла напряженная тишина. Слышен был лишь стук вилок и ножей. Эдвард взглянул на Оливию.
– Хватит говорить бестактности. Сейчас же извинись перед Оливией.
Молчание затягивалось. Все ждали реакции Банни. Казалось, воздух пропитался напряжением.
– Как дела у тебя на работе, Эдди? – чуть слышно спросила мать, молчавшая все это время.
Все с удивлением повернулись в ее сторону. Она вела себя так тихо и незаметно, что о ней совершенно забыли.
– Почему ты всегда задаешь такие глупые вопросы, Регина? – снова взорвался мистер Винчестер. – Неужели не знаешь, что дела у него хуже некуда. В стране вот-вот начнутся беспорядки. Этот болван премьер-министр опять повысил налоги. Вместо того чтобы сделать что-нибудь полезное для страны, занимается ерундой.
Эдвард взглянул на мать. Она сидела, низко опустив голову. Перевел взгляд на отца. Тот едва сдерживал бешенство. «Ну все, хватит!». Он и сам пребывал в бешенстве.
– Мне нужно вам кое-что сказать, – начал Эдвард, резко поднимаясь.
Все тут же отложили вилки и в недоумении уставились на него.
– Мы собрались отпраздновать свадьбу Уилла и Фионы. И это прекрасно! Мой брат и его избранница не пожалели денег, чтобы все прошло на высшем уровне, хотели, чтобы всем было весело. В любой семье, когда происходят такие радостные и важные события, все счастливы. А вы все портите вечным нытьем, постоянным недовольством, то и дело пытаетесь устроить скандал. Зачем указывать, когда и как нужно сыграть свадьбу? Они хотели сделать вас хоть немного счастливее. Вы же этого не желаете. Так уж получилось, что мы постоянно ссоримся, когда собираемся вместе. Но вспомните, так было не всегда. Когда-то мы были очень дружной семьей. И все мы знаем, в чем причина вечных ссор.
Он с опаской взглянул на мать. Ее большие грустные глаза наполнились слезами. Эдвард хотел было перевести разговор на другую тему, но вдруг понял: нужно идти до конца. Ведь он обещал весь вечер говорить правду.
– Все началось со смерти Джеймса. Если бы сегодня он был с нами, все было бы по-другому. Когда он был жив, мы временами ссорились, но всегда были вместе. Мы стараемся не говорить о нем, даже не упоминать его имени. А он наверняка хотел бы, чтобы мы его хоть иногда вспоминали. Мы набрасываемся друг на друга, словно тигры в клетке. Я предлагаю помянуть его. Мне кажется, сейчас самый удачный момент. – Эдвард до краев наполнил бокал.
– Да, – сказал он, сейчас самое время помянуть всех тех, кого уже нет с нами. За Джеймса.
Все взгляды теперь были направлены на него. Наконец Уилл нарушил тишину смущенным покашливанием, наполнил и поднял бокал.
– За Джеймса, – проговорил он.
– За Джеймса, – эхом откликнулась Фиона.
– За Джеймса, – послышался голос Оливии.
– За Джеймса, – тихо сказала Банни. Голос ее чуть заметно дрогнул.
Эдвард украдкой взглянул на отца. Некоторое время тот колебался, потом пересилил себя:
– За Джеймса, моего мальчика.
Голос его был хриплым и, как всегда, немного сердитым.
Эдвард взглянул на мать. Она сидела все так же неподвижно и отрешенно смотрела в одну точку. На губах блуждала странная улыбка. Спустя мгновение улыбка исчезла, миссис Винчестер закрыла лицо руками и пронзительно закричала. Оливия, Банни и Фиона вскочили из-за стола и бросились к ней, подхватили под руки и бережно вывели из комнаты. Уилл тоже вскочил, но, видимо не зная, как поступить, замер. Эдвард кивнул ему и быстрым шагом вышел из комнаты.
Оливия хотела, чтобы он был откровенен с собой и окружающими. Вот к чему это привело. Этого он и боялся. Никому не хочется слышать правду. Но Оливия настаивала. Да что она вообще знает о жизни? Он послушался ее, и вот теперь мать бьется в истерике.
Оливия была до конца честна с ним, лишь когда напилась. Она ничего не знает о настоящей откровенности. Какой же он глупец! Зачем послушался ее? Что теперь делать?
– Послушай, Эд… – Оказывается, Уилл шел следом за ним.
– Отстань.
– Ты поступил правильно.
– Не хочу об этом говорить, – отрезал Эдвард.
Уилл сел в кресло, вытянул ноги и сложил руки на коленях. В этом он весь, в любой ситуации думает о собственном комфорте, никогда ни за что не отвечает. Именно поэтому он бросил Оливию, как только встретил Фиону, и, видимо, не чувствовал никакой вины по отношению к Оливии.
– Ты правильно сделал, напомнив о Джеймсе. Никто бы на такое не осмелился. Давно пора было разбить эту печать молчания. Я тобой восхищен!
– Я сделал это не для того, чтобы произвести на тебя хорошее впечатление.
– А для чего? – Брат пристально посмотрел на него.
Эдвард задумался. Действительно, для чего или для кого?
Уилл молчал, Эдвард был ему за это благодарен. Нужно все как следует обдумать.
– Не хочешь выпить? – спросил Уилл и, не дожидаясь ответа, подошел к бару, где отец держал скотч. – Кстати, хотел спросить, что у тебя с Лив.
– Что ты имеешь в виду?
– Судя по всему, она совершенно вскружила тебе голову. Это невозможно не заметить. Я еще никогда не видел тебя таким.
– Каким?
– Ты начинаешь болтать без умолку всякий раз, как она входит в комнату. И я прекрасно тебя понимаю. Оливия – настоящая красотка.
Эдвард бросил на него тяжелый неприязненный взгляд. Неужели его чувства к Оливии так бросаются в глаза? Он думал, что достаточно сдержан. Видимо, Уилл в данном случае проницательнее других. Ведь он когда-то был близок с Оливией и наверняка до сих пор ревнует ее к другим мужчинам.
– А мне казалось, ты думаешь только о Фионе и ничего не замечаешь вокруг.
– Неужели ты полагаешь, что любовь сделала меня слепым?
– Значит, ты до сих пор любишь Оливию? В таком случае ты не должен был бросать ее и жениться на Фионе.
– О какой любви ты вообще говоришь? И потом, я не бросал Оливию. У нас с ней и было всего одно свидание.
– Узнаю брата! Ты всегда думаешь только о себе. Тебе наплевать на тех, с кем вступаешь в отношения.