– Как ты себя чувствуешь? Головная боль прошла?
– Что? – переспросила Лили, засунула в кофемашину капсулу эспрессо и захлопнула крышку.
– Твоя головная боль, – повторила Зои чуть медленнее. – Она прошла?
– Нет. – Голова у Лили болела адски. И причиной тому была половина бутылки вина, выпитая по возвращении домой.
– Ты уверена, что тебе надо было приходить сегодня? – В голосе Зои звучала тревога. – Ты выглядишь ужасно.
– Вот уж спасибо! – Лили схватила чашку, поставила ее в кофемашину и нажала на кнопку пуска, думая о том, что выглядит она плохо, а чувствует себя еще хуже.
Ссора с Китом прошлой ночью была ужасной, Лили вспоминала о ней с дрожью. И все это из-за надежды на то, что беспричинная – как ей казалось – ревность исчезнет, и из-за того, что на скамье в парке не получилось проигнорировать сомнения. Весь день вчера Лили сидела дома, одна со своими мыслями, и едва не лезла от них на стену. Сомнения и ревность, подпитываемые страхами и сомнениями, усиливались.
Но Лили заставила себя успокоиться и к тому времени, когда присоединилась к Киту за ужином, уже была уверена, что сможет сдерживать эмоции, контролировать их и игнорировать. Но ошиблась. Кит давил на нее, подталкивал, задевал, и она в конце концов взорвалась, потому что была не в силах больше все это выносить.
До того самого момента Лили была готова подарить ему презумпцию невиновности и списать свою бурную реакцию на любовь к мелодрамам. В глубине души она ждала, что Кит все опровергнет, объяснит это простым совпадением и назовет ее идиоткой.
Но он все подтвердил… И это было ужасно. Все его обещания, которые он давал на острове, оказались насмешкой. И вся та чепуха про честность и открытость – тоже, ведь он лгал ей с того самого момента, как вернулся в ее жизнь. Ну, или, по крайней мере, не рассказывал о том, о чем должен был рассказать.
Оправившись от шока, Лили разозлилась на саму себя. Боль и разочарование терзали ее, ведь она так и не сумела простить Кита за былой проступок, несмотря на все то, что говорила.
Вернувшись домой, она забралась в постель, но долго не могла уснуть. Голова шла кругом. Теперь, когда прошло время, когда боль и злость улеглись, а способность рассуждать здраво вернулась, ссора с Китом стала казаться кошмаром. Лили жалела о том, что не сдержалась, не смогла сохранить контроль над эмоциями и решила проверить Кита с помощью ужасного ультиматума.
– Нет, серьезно, Лили, – с тревогой сказала Зои. – Ты выглядишь ужасно.
– Я в порядке.
– Да нет же. Что случилось?
– У меня похмелье, вот и все.
– Шумный вечер?
– Можно и так сказать.
– Как ресторан?
– Отлично. – Еда была отличной, а вот атмосфера – слишком холодной. И именно в ресторане все пошло наперекосяк.
– А как Кит?
У сестры был настоящий талант, она попала прямо в десятку.
– Понятия не имею.
– В чем дело?
– Медовый месяц закончился.
Какое-то время Зои переваривала полученную информацию.
– Что?
– Мы поругались.
– Из-за чего?
Кофемашина справилась со своей работой, Лили взяла кофе и отнесла его на стол.
– Помнишь, он тогда мне изменил? – спросила она и обхватила руками чашку, будто тепло могло придать ей сил, чтобы побороть ужасы прошедшей ночи.
– Как я могла забыть?
– Оказывается, он сейчас работает с ней.
У Зои брови полезли на лоб.
– Нет! – выдохнула она.
– Да.
Воспользовавшись тем, что удивленная сестра утратила дар речи, Лили сделала глоток кофе и рассказала, как обо всем узнала.
– И что ты сделала? – спросила Зои.
– Вспылила.
– Я не удивлена.
– Бросила в него бокал.
Зои поморщилась:
– Полный?
– Пустой.
– Замечательно.
– Знаю, – со вздохом сказала Лили. – Не самый лучший мой поступок.
– Ну, я бы сказала, тебя спровоцировали. Но взгляни на это с другой стороны. Все могло бы быть и хуже.
– Куда уж хуже!
– Ты могла бы взять ключи от его машины, изрезать его костюмы и разослать письма всем инвесторам.
– Могла бы, – сказала Лили, поморщившись. – Но в этот раз сумела сдержаться.
– Сумела. – Зои покачала головой. – Только, Лил, этот ультиматум… Ты серьезно?
– Знаю. – Лили помрачнела. – Он беспричинный и совершенно несправедливый. Мне не стоило так делать. Ужасно теперь себя из-за этого чувствую, но тогда в голове был туман.
– И что будет теперь? Между вами все кончено?
Лили думала над этим вопросом всю ночь, но ответа так и не нашла.
– Не знаю, – ответила она, ее переполняла боль. – Надеюсь, нет. Я теперь понимаю, что отреагировала слишком бурно, поддалась порыву. Паула Бэрроуз не проблема. Мы с Китом – проблема. В особенности я.
– Он звонил?
Лили покачала головой, которая, к несчастью, снова заболела.
– Нет. И думаю, уже не позвонит.
– Но почему нет?
– Боюсь, это я должна перед ним извиниться. – Лили поморщилась и потерла виски.
– Думаю, и он перед тобой тоже.
– Возможно.
– Почему ты сама ему не позвонишь?
– Он в Риме.
– И что?
– Это не телефонный разговор. Кому-то придется прогнуться. Скорее всего, мне. И это будет неприятно.
Зои улыбнулась.
– А тебе не кажется, – сказала она, – что для таких случаев телефон как раз идеально подходит?
Зои права, подумала Лили, отпирая после работы входную дверь дома и заходя внутрь. Что плохого в извинениях по телефону? Ничего. Так они с Китом не увидят смущения друг друга. Да и других вариантов у Лили не было: она, если честно, сомневалась, что ее нервы выдержат еще одну ночь.
Бросив сумку на пол и повесив пальто, Лили посмотрела на часы. Она сделает это прямо сейчас. Куй железо, пока горячо, и все такое. В Лондоне семь, значит, в Риме восемь. Слишком поздно для встреч и для посещения достопримечательностей. Кит, наверное, ужинает. Или пьет что-нибудь крепкое. Или работает у себя в номере.
Может, даже ждет ее звонка.
Немного посветлев от этой мысли, она пошла на кухню и налила себе вина, – похмелье уже давно было побеждено с помощью четырех чашек эспрессо и двух пакетиков чипсов, – и взяла телефон.