Усмехнувшись про себя, я потрусила к проему в дощатой ограде, выскочила наружу и окунулась в темноту, царившую вокруг. Луна, светившая два часа назад, скрылась за плотной завесой облаков.
Автомобиля на прежнем месте не было, но, если Гаврюша не соврал, очень скоро он снова будет тут. Нельзя терять ни минуты.
Мне хотелось побежать, чтобы поскорее покинуть это опасное место, однако бежать было нельзя: мокрая скользкая земля, колдобины и ямы, полные воды, могли стать серьезным препятствием к свободе. Прижимаясь к краю обочины и чутко прислушиваясь к звукам ночи, я шагала по дороге и зорко смотрела вперед, чтобы не прозевать свет фар приближающегося автомобиля. Одновременно нужно было смотреть себе под ноги, дабы не налететь на невидимое во тьме препятствие и не растянуться в грязи.
Когда я уже миновала кирпичные коттеджи и оказалась почти на выезде из поселка, далеко впереди темноту прошили два световых луча. Они быстро приближались, и я нырнула в придорожные кусты, надеясь, что водитель не успел заметить маячившую на дороге человеческую фигурку. Машина пронеслась мимо, но я еще несколько минут сидела в кустах и гадала, кто это был: загадочный похититель или обычный водила, которого неотложные дела позвали в дорогу глубокой ночью.
Я снова вышла на обочину дороги. Луна скрылась за тучами. Вокруг расстилались черные поля, да и здесь, на дороге, по которой я брела, было темно, и, чтобы не упасть, приходилось сначала осторожно ставить на землю ногу, а потом уже наступать на нее.
Плотные тучи повисли совсем низко. Впереди, левее дороги, просматривалась череда деревьев. Лес? Нет, наверное, просто лесополоса, отделявшая дорогу от поля.
Начал накрапывать частый дождик, который очень скоро перешел в тропический ливень. Я набросила на голову капюшон и, наплевав на бугры и рытвины, коварно прятавшиеся во мраке, бросилась бежать к деревьям, до которых оставалось не более десяти метров.
Дождь был таким сильным, что за несколько минут я промокла до нитки. С трудом пробираясь через кусты, спотыкаясь о коряги, я наконец добралась до спасительных деревьев, раскинувших надо мной свои густые темные кроны. Сбросила с головы насквозь мокрый капюшон.
Надо идти дальше, но сил нет. И дождь все никак не кончается, барабанит по листьям так яростно, словно стремится добраться именно до меня и окатить ледяной водой.
Присев на корточки, я стала думать, что делать дальше. Если бы у меня был мобильник, можно было бы вызвать такси. Хотя куда вызывать-то, если совершенно непонятно, где я нахожусь? Возможно, днем я бы и сообразила, что это за местность такая, но сейчас, глухой ночью, когда на небе, наглухо затянутом тучами, нет ни одной звездочки…
Ливень прекратился так же внезапно, как и начался. С трудом выбравшись из мокрых зарослей, я опять побрела по обочине, только теперь идти стало совсем трудно: туфли вязли в мокрой земле, норовя соскочить с ног и остаться здесь навсегда. Я представила, как буду шарить руками в темной липкой грязи, чтобы найти потерявшуюся туфлю, и мне стало совсем грустно. А потом еще и холодно: поднялся ветер, забиравшийся в мокрые рукава, проникавший за ворот. Я опять натянула на голову влажный капюшон.
Зато ночной бродяга рассеял тучи и освободил из плена луну. Сквозь обширную прореху, образовавшуюся в черных тучах, на дорогу полился бледный свет.
Прошагав так минут десять, я остановилась. Дорога впереди делала развилку: одна ее часть шла прямо, другая сворачивала вправо. Какую выбрать? Постояв немного, я решила свернуть направо (наше дело правое!). Подгоняемая ветром, дувшим в спину, перешла на противоположную сторону дороги и оказалась перед чередой высоких деревьев, верхушки которых обесцветила луна.
Внезапно я замерла. Сквозь свист и завывание ветра до меня донеслась знакомая мелодия. Не верю своим ушам: Хантер Хейз собственной персоной на чистейшем английском пел о сумасшедшей любви, и это здесь, среди полей, где нет ни домов, ни людей, ни собак! Эту песню я выучила почти наизусть – настолько часто она звучала в моей машине.
Я сошла с обочины и нырнула в лесополосу, которая вместе с дорогой поворачивала направо. Продираясь сквозь заросли и то и дело натыкаясь на торчащие отовсюду сучья и сухие ветки на земле, я гадала, кто это наслаждается приятной музыкой в столь пустынном месте в ужасную погоду, да еще и глубокой ночью.
Музыка играла теперь уже совсем близко. Сквозь просвет между деревьями я увидела темный силуэт автомобиля. Внезапно вспыхнули фары, громко хлопнула дверца, и через минуту где-то совсем рядом затрещали под чьими-то ногами сучья.
Не выходя из лесополосы, я подкралась поближе к машине. «Ты со мной, детка? Давай сойдем с ума вместе», – убеждал Хантер Хейз.
«Уже сошла, – ответила я злорадно. – Причем в полном одиночестве».
Передо мной стояла моя собственная машина.
Нет, я не сошла с ума. Зрение меня не обманывает, слух тоже. Это моя собственная машина, передний номер отлично видно, несмотря на то что весь капот и даже стекла заляпаны грязью. И Хантер Хейз – тоже мой, вот сейчас он заведет новую песню, в которой будет спрашивать, не собирается ли детка разбить его сердце.
«Если ты хочешь разбить чье-то сердце, детка, будь моей», – с чувством пропел Хантер Хейз, и мне на одно мгновение показалось, что я не здесь, на пустынной ночной дороге, мерзну на ветру, в окружении врагов, а у себя дома, на диване под теплым пледом, с чашечкой горячего кофе в руке. Я потянула носом и явственно ощутила аромат кофе.
Резкий порыв ветра вернул меня в суровую действительность. Как машина оказалась здесь? Может, главный похититель вернулся за ней и пригнал сюда? Но зачем?
В голове юркими мышами сновали мысли, одна из них показалась наиболее подходящей.
Все просто, Таня! После того как ты расскажешь им (а они уверены, что непременно расскажешь), где спрятана картина, тебя прикончат, засунут в машину на водительское сиденье и столкнут с какого-нибудь крутого обрыва. Конечно, среди степей обрыв придется поискать, но они найдут его, можно не волноваться на этот счет. Еще лучше, если это будет обрыв над Волгой. Тогда твой труп отыщут не сразу, может, даже через год. А может, и вообще никогда не найдут. Именно так поступают со своими жертвами бандиты, когда им нужно скрыть следы преступления. Упала с обрыва вместе с машиной и утонула? Ничего удивительного! Сама виновата, слишком быстро ехала и не заметила обрыва. Почему? Да потому что пьяная была. Видите, бутылки пустые в салоне валяются? Глупая, безрассудная Таня Иванова, ведь могла бы жить и радоваться, если б не пила за рулем и не гоняла по степи с бешеной скоростью. Но ничего не попишешь, дело закрыто, все свободны.
«Нет, так не пойдет! Надо действовать», – сказала я.
«Я не собираюсь быть болваном, – вторил мне Хантер Хейз, хоть и по-английски, но душевно, – я умею быть хладнокровным и стану действовать наверняка».
«Умница, – согласилась я. – Все правильно, именно так я и поступлю».