– Вы, как я понимаю, Ниро Вульф. Я Вик Телботт. Полагаю, вы не захотите пожать мне руку в подобных обстоятельствах… то есть если вы беретесь сделать то, ради чего сюда явились все эти люди. Вы же беретесь?
– Приятно познакомиться, сэр, – проворчал Вульф. – Благие небеса, я обменивался рукопожатием с… Сколько у нас тут побывало убийц, Арчи?
– Ну… человек сорок, – прикинул я.
– По меньшей мере. Мистер Телботт, позвольте представить вам моего помощника мистера Гудвина.
Очевидно, Вик и меня тоже посчитал брезгливым, поскольку удостоил лишь вежливого кивка, но руки не протянул. Затем он повернулся к остальным и поинтересовался:
– Ну что, ребята, как успехи? Вам удалось нанять великого детектива?
– Да это уже ни в какие ворота! – взвизгнул Уэйн Сэффорд. – Каков наглец, а? Вломился сюда с надменным видом и еще издевается!
Фердинанд Поул вскочил с кресла и уже надвигался на непрошеного гостя. Я тоже поднялся на ноги, готовый в любой момент вмешаться. Атмосфера в комнате заметно накалилась, а мне не хотелось, чтобы кто-то из наших клиентов пострадал. Но Поул только постучал в грудь Телботту толстым указательным пальцем, сопроводив это действие грозным рыком:
– Заруби себе на носу: ничего у тебя не выйдет! Ты и без того навешал нам достаточно лапши на уши! – Поул резко повернулся к Вульфу: – Зачем вы вообще его впустили?
– Позвольте мне заметить, мистер Вульф, – вставил Броадайк, – что сей джентльмен явно злоупотребляет вашим гостеприимством.
– Кстати, Вик… – не повышая голоса, произнесла Дороти, – Ферди говорит, что я была твоей сообщницей.
Выпады остальных не произвели на Телботта видимого впечатления, но слова Дороти явно его задели. Он повернулся к ней с таким выражением лица, которое само по себе могло лечь в основу одной из глав его биографии. Телботт был предан ей полностью, безоглядно, – если только мне не требовались услуги окулиста. Дороти могла бы поднимать свои милые брови хоть по тысяче раз на дню – ему и того было бы мало. Одними глазами произнеся пламенную речь в ее честь, Телботт затем повернулся к Поулу, чтобы пустить в ход язык:
– Тебе ведь известно, что́ я о тебе думаю, Ферди? Уж наверное, известно!
– Минуточку, – резко вклинился Вульф. – Совершенно не обязательно делать это в моем кабинете, вы вполне можете обменяться мнениями насчет друг друга в любом другом месте. А нам здесь и без того есть чем заняться. Мистер Телботт, вы спросили, берусь ли я за предложенную работу. Да, я в принципе согласен расследовать убийство Зигмунда Кийса. Но я пока не получил общего подтверждения своих полномочий и еще вполне могу отказаться от дела. У вас есть для меня предложение получше? Зачем вы явились?
Телботт слушал его с улыбкой.
– Вот это прямой разговор! – с восхищением сказал он. – Нет, мне нечего вам предложить в профессиональном смысле, но я чувствую, что должен участвовать в следствии. Я сказал себе: раз уж эти типы решили нанять вас, чтобы повесить на меня убийство, то вы, естественно, захотите взглянуть на подозреваемого и задать какие-то вопросы. И вот я здесь.
– И разумеется, заявляете о своей невиновности? Арчи, подай стул мистеру Телботту.
– Разумеется, – согласно кивнул тот, поблагодарил меня улыбкой за принесенный стул и уселся. – Иначе бы тут и расследовать было нечего. Итак, перед вами мишень для вопросов. Приступайте к обстрелу. – Внезапно он покраснел. – Учитывая обстоятельства, мне не стоило упоминать о выстрелах.
– Ты мог бы сказать: «Не стреляйте, я весь ваш», – пропищал с галерки Уэйн Сэффорд.
– Помолчи, Уэйн, – осадила его Одри Руни.
– Позвольте мне… – начал было Броадайк, но Вульф бесцеремонно прервал его:
– Помолчите! Мистер Телботт собрался ответить на мои вопросы. – Сузив глаза, Вульф уставился на «мишень для обстрела». – Все присутствующие считают, что полиция занималась этим делом спустя рукава и не добилась никаких результатов. Вы согласны с такой оценкой, мистер Телботт?
Вик немного подумал, затем кивнул:
– Да, пожалуй.
– Почему вы так считаете?
– Ну… видите ли, копы столкнулись с проблемой. Они привыкли иметь дело с уликами, и хотя им удалось найти множество свидетельств того, что именно случилось в парке, вроде следов на дорожке и вокруг нее, ничто не помогло им установить личность убийцы. Ровным счетом ничто. Поэтому им пришлось вернуться к анализу возможных мотивов, и тут они моментально наткнулись на человека, имеющего лучший мотив на свете. – Телботт постучал по своему галстуку. – На меня. Но затем вдруг обнаружили, что этот человек… то есть я… словом, что я никак не мог совершить это преступление, поскольку находился в другом месте. Они выяснили, что у меня имеется алиби, и…
– Фальшивое! – не выдержал Уэйн Сэффорд.
– Сфабрикованное! – с готовностью подтвердил Броадайк.
– Копы – тупоголовые болваны! – воскликнул Поул. – Поверить той телефонистке! Да догадайся они…
– Прошу вас помолчать! – перекрыл всех Вульф. – Продолжайте, мистер Телботт. Мы еще поговорим о вашем алиби, но сначала давайте обсудим мотив. И в чем же заключался этот, как вы выразились, лучший мотив на свете?
Вик, похоже, удивился:
– В газетах только о нем и писали. Разве вы сами не читали?
– Читал. Но мне не нужны домыслы журналистов, я предпочитаю услышать всё лично от вас… Или вы считаете эту тему слишком деликатной для обсуждения?
В улыбке Телботта проскользнула неуловимая горечь.
– Да какая уж там деликатность! Думаю, за минувшую неделю около десяти миллионов человек прочли о том, что я без ума от Дороти Кийс, что я люблю ее, жить без нее не могу и все такое. Вот вы и услышали всё непосредственно от меня! Этого достаточно? Или хотите меня щелкнуть? Сделать фото в момент моего признания? – Он оглянулся на невесту: – Я люблю тебя, Дороти, больше всего на свете, до глубины души, безумно, всем своим сердцем! – И снова повернулся к Вульфу: – Вот вам мотив.
– Вик, дорогой, – сказала Дороти, обращаясь к его профилю, – ты законченный идиот, но ты просто великолепен. Я безумно рада, что у тебя есть железное алиби.
– Иначе говоря, вы могли доказать свою любовь, – сухо произнес Вульф, – прикончив отца возлюбленной. Так обстоит дело?
– Да, – признал Телботт. – При определенных условиях любовь может служить мотивом для убийства. Видите ли, тут имелись кое-какие тонкости. Зигмунд Кийс был самым знаменитым и успешным промышленным дизайнером в Америке, и…
– Брехня! – взорвался Броадайк; на этот раз он даже не спросил позволения говорить.
Телботт встретил его выпад снисходительной улыбкой.
– Порой, – проговорил он, словно предлагая новую тему для обсуждения, – завистливый мужчина бывает хуже ревнивой женщины. Вам известно, конечно, что и сам мистер Броадайк занимается промышленным дизайном… Фактически он был первопроходцем в этой области. Мало кто из нынешних производителей приступал к выпуску новой модели – неважно чего: парохода, локомотива, самолета, холодильника, пылесоса, будильника – не спросив сначала совета у Броадайка. Но затем появился я и занялся продажей разработок Зигмунда Кийса. Между прочим, именно потому я и сомневаюсь в том, что преступление совершил Броадайк. Дойди бедняга до полного отчаяния, он убил бы не Кийса, а меня.