А дом? Можно ли отсюда разглядеть, что происходит на балконах четвертого подъезда?
Саша мгновенно нашла взглядом дедушкин балкон и оценила сообразительность Никиты на пять с плюсом. Сама она ни за что не додумалась бы пойти на стоянку и расспрашивать угрюмых охранников.
Никита бросил быстрый взгляд на видеокамеры, установленные по периметру стоянки, и так же быстро спросил у охранника:
— Вы здесь постоянно дежурите?
Охранник сплюнул на землю и презрительно скривился:
— С какого перепуга я должен отвечать всякому…?
В его глазах ясно читалось «придурку» или того хуже, но Шмелева, похоже, хамство не смутило.
— Так и у нас вопрос на четыре слова! Двадцатого мая вы дежурили?
Маленькие глазки охранника, казалось, пробуравили Шмелева насквозь.
— Если что-то пропало, мы за барахло не ответчики, — сказал охранник. — У нас вон даже объявление висит: за оставленные в машине ценные вещи администрация ответственности не несет. Мало ли что!
— Мы по другому вопросу. — Никита просто источал миролюбие. — Вспомните, пожалуйста, не случилось ли в тот день на стоянке или поблизости чего-то, что могло бы вам запомниться?
Никита ловко извлек из кармана красную корочку с золотым тиснением «Пресса» и помахал ею перед лицом охранника. Тот нацепил на переносицу очки, внимательно изучил удостоверение и неожиданно с пафосом произнес:
— Без комментариев!
Саша вытаращила глаза и неприлично фыркнула, настолько комично это прозвучало. Никита, наоборот, слегка раздраженно спросил:
— Чего вы боитесь? Нам ваша стоянка без надобности, и работа ваша без надобности, пусть даже «Хаммер» губернатора спалили или колеса стырили. Я говорю, мы — по другому поводу.
Охранник почесал бритый затылок и поинтересовался:
— А вы, случаем, не по тому жмуру, что из окна выпал?
Саша вспыхнула, подалась вперед, но Никита наступил ей на ногу и смерил грозным взглядом. Она зашипела от боли и злости одновременно, но отступила за его спину, мысленно пообещав припомнить журналисту все его выходки.
— Да-да, из-за жмура. Недавно это случилось, может, вспомните что-то?
Охранник пожал плечами.
— Не я дежурил, сменщик. Я через сутки заступил. Мы по двое суток через двое дежурим.
— А сменщик ничего интересного не рассказывал? Ну, например, машину никто не пытался угнать? Или, может, сигнализация всю ночь орала? Или хулиганил кто?
— Ничего он не рассказывал. Надо, так у него и узнавайте.
— А телефончик не дадите? — с надеждой спросил Никита, но охранник только покачал головой.
— Не дам! Не положено! Выйдет на работу послезавтра, вот и пытайте его сколько влезет, если, конечно, захочет с вами разговаривать.
Тут он снова почесал затылок и неожиданно разоткровенничался:
— Серега — мужик серьезный. Лишний раз рта не раскроет. Ему бы в разведку.
— А вам? — ехидно поинтересовалась Саша. — Можно в разведку?
Охранник глянул на нее недобро, тщательно сложил газетку и вошел в будку, захлопнув за собой дверь. В динамиках резко усилился звук, а мужской голос затянул тоскливо, со слезой:
А белый лебедь на пруду
Качает павшую звезду…
— Молодец ты! — уныло похвалил Никита. — Теперь он фиг чего сообщит, даже если знает.
— А что я такого сказала? — обиделась Саша. — Кто виноват, что слова из него клещами тянуть надо? Вот если бы денег предложили, тогда бы, наверно, соловьем заливался.
— Ну и предложила бы денег, если лишние есть! — огрызнулся Никита и пожал плечами: — Зачем платить, если можно получить даром? Станешь покупать информацию, без штанов останешься! Принципиально никому не плачу, все — своими мозгами! — и постучал по лбу костяшками пальцев. — Абсолютно все! — и вздохнул. — Черт, упрямый дядька попался! Или сидел, или бывший вояка. Таких хоть к стенке ставь, будут молчать!
На этот раз он, похоже, искренне опечалился. Наверно, потому, что редко терпел поражения.
— Ну, отрицательный результат тоже результат. — Саша довольно неуклюже попыталась утешить Никиту, но тот лишь отмахнулся.
— Какой отрицательный? Вообще никакой. Ладно, попробую к ментам сгонять. Ты не помнишь, кто проводил осмотр квартиры?
Саша пожала плечами.
— Помню, конечно! Дедок там был пузатенький, кучерявый, вроде эксперт. Все ковырялся, осматривал, фотографировал. Еще девушка-следователь, — она повертела пальцами перед лицом, — блондинка такая, неухоженная. Мария… или Марина. Позже вторая тетка-следователь приехала. Очень неприятная. Тощая, с серым лицом, голос прокуренный. И полиция была. Участковый и еще один — майор.
Никита закатил глаза, а считать его вздохи Саша давно перестала.
— Мария, Марина, дед кучерявый, тетка серая… Ну, очень полезная информация!
Саша обиделась.
— Можно подумать, мне до того было, чтобы их запоминать. Но фамилию полицейского знаю. Миронов!
— Кирилл?
— Вроде Кирилл. У меня в блокноте все фамилии записаны и телефон Миронова, только я его с собой не взяла. Как-то не подумала, что пригодится. Я вообще фамилии слабо запоминаю. Вот лица, образы — другое дело, это профессиональное.
— А-а-а, понятно! — протянул Никита. — У меня — наоборот, на цитаты, знаешь, какая память? — и потер лоб, словно припоминая нечто важное. — Все забываю спросить. Чем ты занимаешься? В смысле, кто по профессии?
— Искусствовед. Дед настоял, чтобы в наш университет поступила. Я послушалась и совсем не жалею об этом.
Звуки шансона со стоянки слышны были даже возле подъезда. Из динамиков, как бурный поток, лились страдания воровской души:
Он вбежал к ней, как сойка влюбленная,
Наконец-то мы, Роза, с тобой,
А она ему финкой каленою
В грудь уда-а-арила за упокой…
Среди деревьев мелькала женская фигура с бульдогом на поводке, который хрипло сопел и таскал хозяйку по газонам. Сашу и Никиту соседка не заметила, иначе притормозила бы, чтобы насладиться созерцанием парочки.
Никита остановился рядом с «Фольксвагеном». Он явно не собирался подниматься обратно в квартиру и, судя по его лицу, совершенно потерял интерес к погибшему профессору и, конечно же, к его нерасторопной внучке.
Бросив сумку с фотоаппаратом на сиденье, он повернулся к Саше и с равнодушным видом сообщил:
— Если Миронов тот, про которого думаю, то знаю, где его искать. И дедуля курчавый тоже знаком. Это, по ходу, Дмитрич, хороший дядька. К нему проще подъехать. Он потрепаться не дурак, но это на крайний случай. Сперва лучше с Мироновым поговорить, хотя как сказать? Он на меня зуб имеет.