– Не порву, – заверил Капанадзе. – Главное, чтобы она из нужного нам клубка была.

Глава 12

– Не, ну клянусь! Я же это видел! – обычно невозмутимый, Йог был непривычно взвинчен. – Так что с тебя коньяк!

– Все с твоих слов, – заявил насупившийся Айфоныч.

– А ты моим словам не доверяешь? – возмутился Йог.

– А ты бы моим доверял в такой ситуации? – резонно возразил Айфоныч.

– Эх, темнота ты интернетная.

– А я Родиону верю, – встряла в спор Принцесса. – И тебе бежать за коньяком. Лучше в «Азбуку вкуса», там паленки меньше.

– Хе, – хмыкнул Айфоныч. – Вы сговорились?

– Просто надо по-честному. – Принцесса обернулась к Йогу: – А ты колись, что конкретно видел.

– Одну жизнь свою прошлую видел, – сказал Йог.

– И кем ты был? – саркастически осведомился Айфоныч.

– Тем же, кем и сейчас, – буркнул Йог.

– Опером в МУРе?!

– Нет. Урядником в Твери. В середине девятнадцатого века. С вот такими усами.

– Не, ну вы слышите этот бред?! – завопил Айфоныч.

– Я был урядником, – настойчиво произнес Йог.

– Я тут с психбольницей имени товарища Кащенко договорился, – объявил вошедший в кабинет Капанадзе, выслушавший спор. – Они скидку дают на абонементное обслуживание. Я насчет вас всех договорился.

– Да ладно, шеф, – смутился Йог.

Из дальнейших объяснений выяснилось, что Йог после спора с Айфонычем подался в психокоррекционный медицинский центр «Роза мира», где вскрывают памяти прошлых жизней, и теперь утверждал, что в трансе видел себя тверским урядником.

– Будешь дальше тунеядствовать, я тебя по месту прошлой жизни в Тверь сошлю, – вынес вердикт Капанадзе. – Бери ноги в руки и дуй к Титову в городское следствие. Он тебе отдельное поручение по детализации последних телефонных соединений Гольдиной даст. Делаешь постановление в суд. Понятно?

– Понятно, – кивнул Йог. – Только телефончик следака дай.

– У Настены имеется, – кивнул Капанадзе.

На его столе зазвонил рабочий телефон.

– Да, слушаю, – произнес Капанадзе, взяв трубку. – Да что ты говоришь! Лечу на крыльях.

Это звонил начальник оружейного отдела Зейналов с обнадеживающими новостями.

Через три минуты Капанадзе был в его кабинете и спросил, пожав руку:

– Чем порадуешь? Не томи.

– Вот. – Зейналов развернул монитор в сторону гостя и начал искать нужный файл.

– Разговор-то получился? – спросил Капанадзе.

– Еще бы. Мы теперь с этими вояками лучшие друзья.

– Умеешь ты в доверие втереться, татарин.

– Кто бы говорил.

– И что есть интересного?

– Вот, послушай. – Зейналов выщелкнул нужный файл.

На мониторе появилось мутноватое изображение. Съемка велась сверху, помещение было легко узнаваемое – камера для допросов в Следственном изоляторе «Матросская тишина». Обстановка спартанская – стол да несколько стульев, все привинчено к полу.

Один из присутствующих был Зейналов. Другой – Павел Мохнаткин, тот самый прапорщик, которого Капанадзе подвел недавно под задержание, проводя проверочную закупку оружия.

Когда шофер исчезнувшего Мопса рассказал историю с покушением, на Остоженку выехала следственная группа. В ходе осмотра места происшествия удалось найти и изъять пулю, удачно вошедшую в недавно положенную штукатурку здания. Пуля сохранилась настолько удачно, что эксперты обещали попытаться идентифицировать ствол, из которого она была выпущена, если им его предоставят.

Предварительно баллистики заявили, что пуля могла быть выпущена из «ПБ» – специального пистолета для бесшумной и беспламенной стрельбы, сделанного на основе обычного «ПМ», так что слова шофера подтверждались.

Тогда Капанадзе пришло в голову, что сбыть киллеру этот ствол могли те самые вояки. Хотя бы потому, что один такой пистолет он у них прикупил, и они обещали ему еще. Вещь редкая, желающих продать немного. Так что могли и с этого склада увести.

И вот теперь ему предстояло убедиться, насколько верна его догадка.

Запись начала прокручиваться с самого начала, так что можно было видеть все традиционные перипетии беседы с задержанным, которого необходимо развести на откровенность. Чай, сигареты, как положено для разговора. Для арестованного после тесной камеры и хмурых сокамерников, а также достаточно скудного рациона свидание с оперуполномоченным угрозыска должно быть праздником.

– Паша, – внушал вкрадчивым шепотом змея-искусителя Зейналов. – Со своей статьи ты уже не спрыгнешь. Сомневаешься?

– Не сомневаюсь, – горестно вздыхал прапорщик. – Поэтому на сделку со следствием готов.

– Вот и отличненько… Но у меня к тебе разговор есть не для протокола.

– Это что же вам еще надо? – настороженно спросил прапорщик.

– Да сугубо личный разговор. Помощь нам нужна. Ты нам поможешь. Мы тебе. Камеру поприличнее подберем, чтобы народ интеллигентный, а не гопота какая.

– Да понял я давно все. Что надо?

– У тебя со склада два «макарова» для бесшумной стрельбы ушло. Где они?

– Так один этот бандит купил, который сбежал.

– А второй?

– Еще один бандит купил. Кому они, кроме бандитов, нужны?

– Ты его хорошо знаешь?

– Да какой там. Посредник приволок.

– И кто у нас посредник?

– Жора Однорукий. Да не поможет это вам.

– Почему?

– Помер.

– Замочили? – сочувственно спросил Зейналов.

– Много чести… Какой-то дури перебрал.

– Что же ты с наркоманами связался?

– Да на вид нормальный был, – смутился прапорщик.

– А что за крендель пистолет купил?

– Мишей представился.

– Опиши.

– Лет уже за сорок, не молод. В плечах широк. Рожа – чистая обезьяна – лоб низкий, челюсть выступает. Ручищи длинные и крупные. На руках шрамы.

– Где шрамы?

– На запястьях. Как вены резал.

– А телефон? На какой машине приезжал?

– На «жигуле»-«девятке», синей. Номеров не помню – оно мне не надо. Только машина не его была. Скорее всего снял. Я там шофера видел.

– Что еще можешь сказать о нем?

– Звонили ему. У меня слух острый, а у него, видимо, наоборот – у мобилы на всю мощь динамик включен был.

– И что?