– Когда же ты почувствовал свое призвание?
– Я всегда любил петь. В прошлом году на Толкучке в Лилле я познакомился с Диего. Мы вместе сделали номер. Потом он вернулся в Париж. Я поддерживал с ним связь.
– И что, работенка доходная?
– Я только начал. Но у Диего куча знакомых, рано или поздно дело пойдет.
– А когда ты снимешь себе жилье? Рано или поздно?
Селим открыл было рот, чтобы ответить, когда к ним подскочила красная от ярости Стелла.
– Ты только представь, что они у меня спросили, эти хреновы испанчики! «Ваши пудреницы продезинфицированы?» И знаешь, что я им выдала? «А задницы у вас продезинфицированы?»
Миро со вздохом поднялся, вытащил из пачки сигарету. Селим хмыкнул, а затем расхохотался.
– Вы за словом в карман не лезете, это уж точно, мадам… мадемуазель…
– Мадемуазель, – бросила Стелла.
– Прекрасная фраза! В духе Ги Бедоса [28] .
– Думаете? На самом деле, я хотела стать актрисой, но мать не разрешила: сказала, что в актерской профессии надо со всеми трахаться.
– У нас с вами есть что-то общее.
– Вы хотите играть на сцене? – жеманно осведомилась Стелла.
– Сказать по правде, я пою.
– И уж поверь мне, Стел… Генриетта, орган у него что надо! – уточнил Миро.
– Эй, ты, хватит пошлостей, лучше познакомь нас.
– Генриетта, это Селим. Селим, это Генриетта, эксперт по парижским сувенирам, звезда туроператоров. Ты не представляешь, какая тяжелая у нее работа. Как только ей удается безостановочно обеспечивать покупателей Эйфелевыми башнями!..
– Чтоб тебя, Миро, уж будь повежливее! – покраснела Стелла, бросаясь к группе японцев, застывших перед неотразимой улыбкой Джоконды.
– Что за женщина, – прошептал Селим. – Думаешь, у меня есть шансы?
– С ней? Но она… В общем, она, наверное, не совсем в твоем вкусе.
– Как раз наоборот. Мне нравятся женщины с формами – не доски, которых полно во всех журналах, а настоящие женщины, с грудью, с бедрами, с… в общем, ты понимаешь. К тому же она забавная. Она мне нравится.
Миро задумчиво посмотрел на него. Похоже, малыш Селим тот еще юбочник: его глаза горели от вожделения, он уже предвкушал ожидающий его пир плоти. Миро с тоской подумал о своих жалких утренних попытках соблазнить девушку из фотоателье.
Стелла свернула репродукции, сунула в карман деньги и повернулась к ним с широкой улыбкой.
– Ты представляешь, Миро, они купили двенадцать «Джоконд»! Что они с ними будут делать?
– Наверняка оклеят ими сортир, – бросил он, затягиваясь сигаретой.
– Ты так говоришь, потому что завидуешь!
– Они вставят их в рамки и повесят над татами, – предположил Селим. – И каждый раз, занимаясь айкидо, будут вспоминать вашу прекрасную улыбку.
Услышав это, Стелла застыла, а затем хлопнула Селима по плечу.
– Вы, как я погляжу, тот еще болтун. Наверняка у вас поклонниц хоть отбавляй. Не удивлюсь, если вы Скорпион!
– Потрясающе! Как вы узнали?
– Ну, я тоже кое на что способна.
– А вы наверняка Дева!
От хохота Стелла согнулась пополам. Немного успокоившись, она всхлипнула:
– Нет, мой знак – Рыбы!
«Неудивительно, что ее все время мучит жажда», – подумал Миро.
– Этот знак вам очень идет, – парировал Селим. – Родившиеся под знаком Рыб обладают недюжинным умом. Все дело в фосфоре.
– Похоже, вы в этом разбираетесь. Впрочем, иначе и быть не могло: чтобы дружить с Миро, нужно неплохо соображать, он ведь вечно читает. Скажи-ка нам, что ты сейчас читаешь, Миро?
Он показал им пеструю обложку романа.
– Я знаю такие книги, – нравоучительным тоном сообщил Селим. – В последней, которую я прочел, один ученый предсказывал, что через четыре-пять миллиардов лет солнце погаснет.
– Ну, нам-то на это плевать, мы помрем куда раньше, так что это известие нас не должно беспокоить! Эй, Миро, присмотришь? Хочу пригласить твоего приятеля в бистро, пусть он еще за мной поухаживает.
Миро посмотрел им вслед. Он завидовал их жажде жизни, их молодости – он бы все отдал, лишь бы стать одним из тех кошмарных киношных мачо, что соблазняют всех женщин подряд. Он попытался сосредоточиться на книге, но строки плясали перед глазами. Он думал о девушке из фотоателье. Каждый раз одно и то же: думаешь, что у тебя броня, и вдруг… Когда Нелли ушла от него, он никак не мог поверить, что все кончено: она была ему так нужна. Он страдал месяцами, был уверен, что его жизнь закончилась, что он никогда не сможет снова полюбить. Думаешь, что у тебя броня – но, к счастью, это вовсе не так.
– Черт, что за глупости! – воскликнул он, насмешив двух проходивших мимо подростков.
Если он сейчас же сядет в автобус, то, возможно, еще застанет Лору Форест в ее ателье. Он свалил в кучу пачки гравюр, оттолкнул склонившегося над лотком покупателя.
– Уже закрываетесь?
– Да, мне нужно бежать.
Он вернулся. Сердце Лоры забилось быстрее. Она забрала у мадам Лефор пленку, выдала ей квитанцию, продала молодому человеку удлинительное кольцо, объяснила, как накручивать его на фотоаппарат, получила деньги, убрала их, дождалась, пока покупатель выйдет. Только после этого она с невозмутимым видом повернулась к Миро.
– Вы что-то забыли? – спросила она, как будто бы он был последним из тех, кого она ожидала увидеть в своем ателье.
Он неловко усмехнулся. Созданный им для себя самого образ человека, которого ничто не способно задеть, рассыпался, столкнувшись с вежливым безразличием этой девушки.
Она с любопытством разглядывала его, удивляясь наполнившей все ее существо надежде. Она спрашивала себя, почему этот человек вызывает у нее такие чувства? Он походил на беспризорника, которому отчаянно не хватает нежности.
– Я вернулся, чтобы…
Он едва не открылся ей, но в последний момент застенчивость одержала верх, он побоялся показаться смешным. Сделав глубокий вдох, он выпалил:
– Знаете, в кино часто бывают такие типы, которые говорят что-то вроде «Как только я вас увидел, я почувствовал, что внутри у меня все перевернулось, я не спал всю ночь, со мной такое в первый раз…».
Он замолчал, перевел дух, проклиная себя за то, что не обладает Стеллиным красноречием.
– Я не смотрю такие фильмы, – сухо сказала она. – А вы, наверное, никогда не слышали о фильме «Короткая встреча» [29] ?