– Как все прошло? – спросил Колин, пока водитель заводил машину. – Дилан расстроен, что ты уезжаешь?
– Он хотел избавиться от меня поскорее. Не хочется это признавать, но без меня он прекрасно обойдется. Год назад он ни минуты не мог без меня провести, цеплялся и плакал. – Колин обнял ее за плечи, и Ровена на секунду прижалась к нему. – Когда он перестал во мне нуждаться?
– Он все равно в тебе нуждается. Думаю, каждому ребенку в его возрасте нужно немного независимости. Это полезно.
– Я знаю, что в своих попытках окружить его заботой я немного перегибаю палку. Может, и не так уж немного…
– Однако смотри, какой он умелый и способный.
Она улыбнулась:
– Он сильный.
Колин поцеловал ее в лоб.
– Весь в маму.
Хотела бы она, чтобы это было правдой. Но она совсем не такая сильная, как ему кажется.
Выглянув в окно, она обнаружила, что они едут в направлении, противоположном дороге к аэропорту Лос-Анджелеса.
– Куда мы едем?
– В аэропорт.
– Он в другой стороне.
– Я заказал для нас рейс на частном самолете.
Если подумать, она совершенно не представляла, сколько у него денег.
– Знаешь, что лучше всего в частном самолете? – сказал он.
– Бесплатный алкоголь? Неограниченные порции арахиса?
Колин засмеялся:
– Это неплохие бонусы, но я думал скорее о приватной обстановке. Об отсутствии других пассажиров. – «В этом и суть, разве нет?» – Так что у меня есть вопрос, – продолжил Колин, и Ровена узнала дразнящие интонации в его голосе. – Ты уже вступила в клуб «Миля над землей»?
Ровена засмеялась, глядя на него. В глазах у него плясали искры.
– Конечно нет!
Колин ответил одной из своих очаровательных улыбок.
– А хочешь вступить?
Ровена не хотела этого признавать, но путешествие в Вашингтон ощущалось как возвращение домой. Она смотрела в окно лимузина по дороге в отель, и каждый памятник, каждая улица пробуждали воспоминания. Одни были хорошими, другие плохими, но все они пробуждали у нее немного ностальгии и даже тоски по дому. Не то чтобы она хотела снова здесь жить. Она привыкла и привязалась к медленному, расслабленному темпу жизни в Южной Калифорнии, не говоря уж о теплой погоде. А еще важнее было то, что все врачи и терапевты Дилана жили в Лос-Анджелесе, поэтому переезжать не стоило. Однако она хотела бы время от времени приезжать сюда, навещать старых друзей. Она уже договорилась на следующий день встретиться с Карой, обсудить ее предстоящую свадьбу и посплетничать. А сегодня провести время с новым другом, подумала она, посмотрев на Колина, который держал ее руку в своей и смотрел в окно.
Когда в лимузине Колин пошутил про клуб «Миля над землей», она решила, что он ее просто дразнит. Но Ровена ошиблась. Едва самолет поднялся на высоту полета, началась ее инициация в клуб. Поскольку под одеялами в салоне можно было сделать немногое и стюардесса все равно это замечала, оставался только туалет. И хотя Колин клялся, что никогда не занимался сексом в самолете, он весьма творчески подходил к использованию тесных пространств.
Все ее мысли так долго занимал только Дилан и роль идеальной мамы. И при этом она совершенно забыла, как веселиться. Как делать глупости. Она целую вечность не чувствовала такой расслабленности, такой радости жизни, такого предвкушения нового дня. Она забыла, что так вообще можно себя чувствовать.
Из лимузина она позвонила Трише, чтобы узнать, как дела.
– Все отлично, – ответила подруга. – Дилан просто ангелочек, как обычно. Он поспал часок, а теперь мы делаем ужин.
Ровена ожидала, что будет завидовать им и ревновать, потому что не нужна Дилану так сильно, как считала; однако взамен испытала некоторое облегчение. Она может быть мамой Дилана, но вернуть собственную идентичность, жизнь помимо роли мамы. И даже не испытывать чувство вины. Хотя бы не очень сильное.
Они подъехали к отелю «Четыре сезона» в Джорджтауне, и, когда водитель открыл дверь, их поприветствовал ледяной, сырой ветер, напоминая, насколько она предпочитает климат Южной Калифорнии. Лобби было в точности таким, как она помнила. Просторное и современное, однако теплое и гостеприимное. Пока Колин регистрировал их в отеле, Ровена отошла к камину, чтобы согреться. Она не могла избавиться от ощущения, что хотя они оба свободные взрослые люди в добровольных отношениях, но делают что-то рискованное.
– Готова? – спросил Колин, присоединившись к ней у камина. В руке у него было два пластиковых ключа от номера. Он вручил один Ровене, которая убрала его в сумочку.
– Готова, – сказала она, чувствуя себя немного как принцесса.
Колин повел ее к лифту, интимным жестом прикасаясь ладонью к ее пояснице. На людях он вел себя иначе. Все в его осанке, в движениях привлекало внимание и вызывало уважение. Неделю назад она посчитала бы это высокомерием, претенциозностью и наглостью; сейчас она знала, что это уверенность. Он не мог бы быть более вежливым и любезным с персоналом, а когда портье встретил их у дверей с чемоданами, Колин вынул толстый кожаный бумажник, набитый купюрами и кредитными картами, и оставил щедрые чаевые.
Апартаменты ждали их появления. В камине горел огонь, а рядом остывала бутылка шампанского – шампанского, которое Ровена не могла пить. Но при ближайшем рассмотрении она обнаружила, что это безалкогольный газированный сидр.
– Я подумал, что сегодня мы можем заказать ужин в номер, – сказал Колин и с ухмылкой добавил: – Одежда опциональна.
– Звучит неплохо.
Колин сбросил свое пальто, а потом помог раздеться Ровене.
– Хочешь поесть прямо сейчас?
– Да, я ужасно голодная. Была так занята сборами перед отъездом, что забыла пообедать.
– Что тебе хочется?
– Прямо сейчас – что угодно. – Ровена подошла к столу, на котором ожидала увидеть меню.
За окном, выходящим на Пенсильвания-авеню, пошел снег, и она порадовалась, что они решили оставаться в номере. Один холод чего стоит, а еще и снег.
После изучения меню и выбора ужина – Ровена старалась не смотреть на пугающие цены – она присоединилась к Колину на диване в ожидании еды. Он вручил ей бокал сидра. Она не помнила, когда ее так баловали.
– Расскажи мне об отце Дилана, – попросил он.
Просьба ее удивила, и Ровена повернулась к нему:
– Зачем?
Колин пожал плечами:
– Простое любопытство.
– Я не очень люблю об этом говорить. Месяцы, которые я с ним провела, были худшими в моей жизни.
– Дилан с ним не видится?