– А я читала о твоей бабушке, – заметила Элена, направляясь к следующему портрету, где была изображена она сама вместе с мужем. – Судя по всему, она выдающаяся женщина.
– Это точно. – Сжав губы, Джина взглянула на пустую стену. – А почему нет Джека с Катриной?
– Потому что нам так и не удалось уговорить их спокойно просидеть достаточно времени, чтобы с них успели написать портрет. И… и разумеется, мы все думали, что у нас впереди еще много времени.
Повернувшись к Джине лицом, Элена протянула ей обе руки, и та послушно вложила в них свои ладони.
– Именно поэтому, дорогая, я и хотела поговорить с тобой наедине. Жизнь коротка и полна неожиданностей. Я преклоняюсь перед твоей силой воли и решительностью. Всегда поступай так, как подсказывает тебе сердце, и никого не слушай. Ни Джека, ни его отца. Ты им ничего не должна, и они не вправе решать за тебя.
После краткого разговора с Эленой Джина стала воспринимать Джона-старшего значительно спокойней, особенно когда убедилась, что он искренне любит сына и гордится всеми его достижениями.
– Джек говорил, что до него такие молодые люди еще ни разу не становились послами по особым поручениям? – спросил он во время обеда, состоявшего из обжаренного сыра, запеченных в миндальной крошке бобов и невероятно вкусных крабовых пирогов.
– Нет.
– Тогда он наверняка промолчал и о том, что, по мнению самых солидных политических обозревателей, ему уже пора выдвигаться в сенат, чтобы проложить дорожку к Белому дому.
– Пап…
– Вообще-то об этом я и раньше читала. И мы как раз недавно это обсуждали.
– Серьезно? – Джон замер с не донесенной до рта вилкой.
– Да.
– Пап…
Джон-старший вновь не обратил на предупреждение сына ни малейшего внимания.
– Я не сомневаюсь, – насмешливо улыбнулся он, – наши граждане с удовольствием проголосуют за кандидата с незаконнорожденным ребенком.
– Хватит. Мы договаривались не обсуждать эту тему, – прорычал Джек дрожащим от гнева голосом и встал. – Если ты не в состоянии себя сдерживать, мы с Джиной уйдем.
– Прости. – Сухое краткое, но, кажется, вполне искреннее извинение. – Сядь, пожалуйста.
– Джек, дорогой, почему бы тебе не показать нашей гостье розовый сад, пока я убираю со стола и ставлю десерт? – умело вмешалась Элена.
Похоже, она уже давно научилась сглаживать острые углы в этом доме.
– Давайте, я помогу, – предложила Джина, радуясь возможности что-нибудь сделать.
– Спасибо, дорогая.
Волшебный ореховый чизкейк окончательно наладил застольную атмосферу. Мужчины снова заговорили вежливо и учтиво, а Элена старательно направляла разговор в более спокойное русло.
Джина даже начала надеяться, что остаток дня пройдет мирно и гладко. Но ее мечтам так и не суждено было сбыться.
Напоследок Элена захотела показать Джеку флаеры организации, борющейся за права угнетенных детей, и увела его к себе в кабинет.
– Я тебя проверял, – заявил Джон, как только они остались вдвоем.
– Что?
– Нанял частного детектива.
Джина вздернула подбородок:
– Неужели?
– Я хотел, чтобы он нашел других мужчин, с которыми у тебя были отношения.
– Вы хотите сказать, что пытались выяснить, не залетела ли я от кого-нибудь другого?
Джон удивленно моргнул, но извиняться и не подумал.
– Да.
При одной мысли, что незнакомый детектив расспрашивал ее друзей и распускал грязные слухи, в Джине мгновенно вспыхнули ярость и унижение.
– Зачем такие сложности? Обычный анализ ДНК значительно дешевле и проще.
– Ты была в Швейцарии, и Джек сразу же помчался к тебе. Я настаивал, что ему нужно проверить отцовство, но… – Джон немного помолчал и продолжил: – Ладно, к чему сейчас все это вспоминать? Я просто хотел сказать, что признаю, что ты носишь моего внука.
– Очень мило с вашей стороны.
Джон явно не ожидал такого ледяного ответа, но тут как раз вернулись Джек с Эленой.
– В чем дело? – Джек сразу уловил холодное противостояние.
– Ни в чем, – отрезала Джина, не давая Джону и слова сказать. – Совсем ни в чем. Элена, спасибо за обед.
Поцеловав ее в щеку, Джина холодно глянула на Мэйсона-старшего и легонько пожала протянутую руку:
– Возможно, мы еще увидимся.
Он явно уловил скрытую угрозу и сухо ответил:
– Непременно.
– Ладно, и что это было? – спросил Джек, как только они отъехали от дома его родителей.
Джина изо всех сил старалась успокоиться и мыслить разумно, но даже при всем желании не могла справиться с бушевавшими в ней эмоциями.
– Ты знал, что твой отец нанял частного детектива, чтобы меня проверить? – Она уже даже не пыталась скрывать обиду и злость.
– Да, я…
– С твоего согласия?
– Да бог ты мой! А сама ты как думаешь?
Немного успокоившись, Джина скрестила руки и устроилась поудобнее.
– Господин дипломат, твой отец та еще штучка.
Верно подмечено. Но даже зная, что отец далек от идеала, Джек никогда и никому не позволял вставлять едкие замечания на его счет. Так же как и сама Джина никогда не терпела неподобающих замечаний о герцогине.
– Извини. – Джина явно что-то поняла по его лицу. – Мне не следовало так говорить.
Коротко кивнув, Джек принял извинения.
– И ты меня прости. Мне следовало сказать про детектива, но я узнал о нем лишь после возвращения из Швейцарии, когда это уже не имело никакого значения.
– Но почему? Неужели у тебя совсем не было никаких сомнений?
– Нет, не было. – Джек окончательно успокоился. – Может, мы и не всегда соглашаемся, даже в таких важных вопросах, как брак, но мы всегда были честны друг с другом.
У Джины вдруг защипало в глазах. Отчаянным усилием воли она все же сумела сдержать слезы, но при этом чувствовала себя невыносимо маленькой, жалкой и уставшей.
– Слушай, последние пару дней были очень насыщенными, и, кажется, я переоценила свои силы. Наверное, мне лучше прямо сегодня вернуться в Нью-Йорк.
– Что-то с ребенком? – Джек бросил на нее встревоженный взгляд.
– Нет! С ним все отлично.
– Тогда это из-за отца. – Еще один короткий взгляд. – Или все дело в нас?
– В основном в нас. – Джина заставила себя улыбнуться. – Думаю, ты заметил, что последние пару дней у нас совсем не было времени на сон, и сейчас мне больше всего хочется повалиться в родную кровать и отключиться.