Те соревнования он выиграл. С триумфом. Финальный бой продлился недолго. Дэн отправил соперника в нокаут уже в первом раунде. В Рязань он вернулся победителем.
Это был лучший момент в его жизни! Как выяснилось потом. А тогда ему казалось, что все хорошее только начинается. Но судьба напомнила красивому Дэну (с переломанным носом он стал еще привлекательнее) о том, что он не из породы счастливцев.
Как-то вечером они с Прохором шли из зала. Оба жили в общежитии, но обычно тренер отправлялся после занятий в пивную или к одной из своих женщин, а сегодня у него не было настроения ни пить, ни сексом заниматься. Вообще никакого не было! Он даже не разговаривал с Дэном, и это парня радовало. Когда Прохор был без настроения, его могло взбесить все, что угодно, в том числе какое-нибудь невинное высказывание.
– Закурить не найдется? – донеслось откуда-то из темноты.
– Не курим, – бросил Дэн в ответ.
– Кто не курит и не пьет…
– Тот пидор! – И дружный хохот. Темнота скрывала как минимум троих.
Прохор остановился. На его лице появилась кровожадная улыбка. Он нашел тех, на ком сорвет свою злость.
– А ты выйди, сладкий, покажи личико, – вкрадчиво проговорил Прохор. – Если понравишься, я тебя поцелую, и ты узнаешь настоящую мужскую любовь…
Дэн ошибался – задир было не трое, а пятеро. То есть противник превосходил их по численности. К тому же двое парней производили впечатление бывалых драчунов. Остальные так, шакалята при боевых тиграх. И все же их тоже нельзя было сбрасывать со счетов.
– И кого из вас целовать, мальчики? – спросил Прохор, хотя сам уже догадался, кто в этой стае вожак, и обратился к нему: – Наверное, тебя, голубок?!
Реакция последовала незамедлительно. Парень выбросил кулак и снес бы Прохору челюсть, не уйди тот от удара. Второй крепыш кинулся на Дэна. Шакалята до поры держались в сторонке. Но когда поняли, что их предводители вот-вот будут повержены, бросились им на подмогу. На Прохора, как более взрослого и крупного, налетели сразу двое. На Дэна – один. Он легко сбросил его с себя. Но тут ощутил резкую боль в боку. Опустив глаза, он увидел торчащую из бока рукоятку перочинного ножа.
– Вот ты козлина! – в бешенстве заорал Дэн. – Ты мне куртку испортил новую! Знаешь, сколько она стоит?
Он на самом деле в тот момент переживал из-за этого, а не из-за раны. Он на эту куртку все призовые угрохал. Таких, итальянских, кожаных, в Рязани больше ни у кого не было.
Вне себя от бешенства, Дэн ринулся на шакаленка и обрушил на него свой фирменный хук. В ударе сосредоточилось столько силы, помноженной на ненависть, что парень отлетел на три метра и врезался головой в угол дома.
– Атас, менты! – закричал кто-то из шпаны.
И через несколько секунд их след простыл. Причем предводителя поднимали с асфальта и волокли под руки.
На месте драки остались Прохор, Дэн и… парень, пырнувший его ножом.
Он был мертв. Травма, полученная при ударе, оказалась не совместимой с жизнью.
После было следствие, суд, оправдательный приговор. Федерация спорта из Москвы прислала своего адвоката. Он «отмазал» Дэна даже от условного срока. Но на ринг ему путь был заказан. Да и сам Данила не желал туда возвращаться.
…Он тряхнул головой, отгоняя воспоминания. Не любил ворошить прошлое. А в нем, прошлом этом, столько всего было нехорошего, кроме той драки, что, в нем копаясь, можно впасть в глубокую депрессию.
Дэн, уже высохший, разобрал кровать и нырнул под одеяло. Он любил спать голым. Без одежды он быстрее расслаблялся. Щелкнув пультом, он включил канал «Дискавери». Глядя на резвящихся бегемотиков, он взбивал подушку. Сделав это, он собрался опустить на нее голову, как в дверь позвонили.
Смачно ругнувшись, он встал и пошел открыть. Штаны натянул на себя по пути, сорвав их со спинки кресла.
Отперев, он увидел на пороге незнакомого мужчину.
– Здравствуйте, – хрипло сказал он и закашлялся. – Извините, простуда.
– А вы кто?
– Майор Сергеев. Полиция. – Он продемонстрировал удостоверение.
– А что такое? – напрягся Дэн.
– Умерла, предположительно насильственно, Виктория Андреевна Белецкая. Вы знаете такую?
– Да.
– Нам нужно задать вам пару вопросов.
Дэн почувствовал, как от лица отхлынула кровь. А полицейский это заметил.
– Что-то вы побледнели, – протянул он.
– Из подъезда дует, а я, как видите, раздет, – ровно, без дрожи в голосе, проговорил Дэн. – Заходите. Я оденусь и буду в вашем распоряжении…
Корвалол не помог. Сердце продолжало колотиться так сильно, что Алисе казалось – его буханье слышат даже те, кто находится с ней рядом. Да и руки продолжали мелко подрагивать. Алиса сцепила их на коленях, но тут же сунула в карманы – они оказались ледяными.
– Можно, я чаю себе согрею? Меня знобит, – обратилась она к старшему следователю Вернику, прибывшему на место преступления вместе с операми. Он сидел через стол от нее. К счастью, не тот самый, на который они с Коко ставили фрукты и шампанское. В данный момент они находились в кухне.
– Согрейте, – ответил он. – Я бы тоже от чая не отказался.
Алиса встала и подошла к плите. Коко кто-то из друзей подарил отличный электрический чайник, но он так и остался в коробке, воду она продолжала кипятить по старинке, на газу.
– Давайте еще раз, Алиса Витальевна, вернемся к последнему вопросу, – заговорил с ней Верник. – Вы услышали шаги, я правильно вас понял?
– Да. За своей спиной. Тихие, медленные. Как будто кто-то крался.
– Но кто именно, вы не знаете.
– Нет.
– Странно, что вы не обернулись.
– Почему же?
– Это естественная реакция – обернуться на звук.
– Моя бабушка деревенская. Ее отец егерем был. Не знаю, как сейчас, но тогда в лесах полно было хищников. И он с малых лет учил дочку: не делать резких движений, заслышав позади себя шум. Это может спровоцировать зверя на нападение. Лучше замереть, и тогда он, возможно, уйдет.
– Еще, я слышал, мертвым притвориться советуют, если, к примеру, медведь нападает. Вы поэтому обморок изобразили?
– Вы сейчас иронизируете или серьезно спрашиваете? – сердито спросила Алиса.
– Барышня, я убийство расследую, мне не до смеха, – с упреком протянул Верник.
– Я потеряла сознание от страха. А когда очнулась, в квартире уже никого не было.
– После этого вы спустились вниз и попросили консьержа вызвать полицию, так?
– Да.
– Сколько вы были без сознания?