– Если только он не спятил, – возразил Лукас.
Рукс кивнула, посмотрела на Манетта и сказала:
– Такое возможно.
– Следовательно, нам необходимо поговорить о медицинской практике вашей дочери, – сказал Лукас. – Мы должны получить доступ к ее записям.
– Женщина на диване, – Манетт кивком показал в сторону гостиной, – та, что помоложе, – Нэнси Вулф, она партнер Энди. Я с нею поговорю.
– Мы бы хотели начать как можно скорее. Лучше всего – завтра утром.
– Надеюсь, это похищение ради выкупа, – проговорил Манетт. – Мне даже страшно подумать, что их захватил какой-то псих.
– А как насчет Джорджа Данна? – спросил Лукас. – Он утверждает, что находился в своей машине во время похищения, но свидетелей нет.
– Сукин сын. – Манетт встал со стула и обошел комнату, издавая на ходу звуки, похожие на рычание собаки. – Проклятый псих. До сегодняшнего дня мне не приходило в голову, что он может сделать что-то плохое Энди или девочкам, но теперь… я не знаю.
– Вы считаете, что он мог?
– Он хладнокровный сукин сын и может сделать все, что угодно.
Они еще немного поговорили о деле, потом к двери подошли две женщины и заглянули внутрь.
– Тауэр, у тебя все хорошо?
– Я в порядке, – ответил он.
Женщины вошли в библиотеку. Более молодая из двоих, Нэнси Вулф, была стройной и загорелой, в мягком шерстяном платье, но без украшений и косметики; в ее каштановых волосах Лукас заметил несколько седых прядей. Обращаясь к Манетту, она сказала:
– Вам сейчас нужен покой; я говорю это не как психиатр, а как обычный доктор.
Другая женщина, бледнее, старше, с обвислым лицом и двойным подбородком, умело накрашенная, кивнула, подошла к Манетту и взяла его за руку.
– Пойдем наверх, Тауэр. Даже если ты не сможешь уснуть, просто полежишь…
– Я не ложусь спать раньше двух часов ночи, – раздраженно заявил Манетт. – Так что идти наверх нет никакого смысла.
– Но день выдался тяжелый, – сказала женщина, и у Лукаса сложилось впечатление, что она говорит о себе. Он догадался, что это жена Манетта. Она обратилась к Рукс: – Тауэр очень переживает, а у него не все хорошо со здоровьем.
– Мы хотели сказать, что делаем все, что в наших силах, – ответила Роуз Мари и снова посмотрела на Манетта. – Я поручила Лукасу расследовать похищение вашей дочери.
– Спасибо, – сказал хозяин и добавил, обращаясь к Дэвенпорту: – Если вам что-то потребуется – ну, к примеру, нужно будет переговорить с людьми, которых я знаю, – просто позвоните. И если вы посчитаете, что пришло время объявить о награде, сообщите сразу мне.
– Джордж Данн, – напомнил Лукас.
– Набери его номер, Хелен, – попросил Манетт жену. – Я с ним поговорю.
– А потом, Тауэр, я требую, чтобы вы прилегли и закрыли глаза, хотя бы на полчаса, – вмешалась Вулф и прикоснулась к его руке. – Вам нужно подумать.
Лукас завез Рукс домой, пообещав позвонить ей в полночь или когда появятся какие-нибудь новости.
– Лестер занимается рутинными вещами, а от тебя я хочу, чтобы ты, так сказать, совершил чудо, – заявила Роуз Мари, когда машина остановилась у дома.
– У меня ощущение, что с чудесами будет сложновато, – ответил Лукас. – Тут произошло что-то очень непростое.
– Если ты этого не сделаешь, нас ощиплют, как курей. Готов выслушать пятнадцать секунд политической болтовни?
– Валяй.
– Это из тех дел, о которых будут говорить много лет, – начала Рукс. – Если мы найдем Манетт и детей, станем неприкосновенными. Зато если облажаемся… – Она не закончила.
– Тогда я пошел совершать чудо, – сказал Дэвенпорт.
Дом Джорджа Данна оказался скромным ранчо белого цвета на большом участке, заросшем деревьями, в тупике в Эдине. Лукас оставил «Порше» на подъездной дорожке, по каменной тропинке поднялся к двери и позвонил. Дверь ему открыл круглолицый коп, которого Дэвенпорт обычно видел в форме, но сейчас он был в слаксах [13] и футболке на пуговицах.
– Шеф Дэвенпорт…
– Привет, Рик, – прервал его Лукас. – Тебе поручили следить за телефонами?
– Ну, да, – ответил он и совсем тихо добавил: – И за Данном.
– Где он?
– В кабинете, там свет горит. – Коп кивком показал налево.
В доме повсюду стояли коричневые картонные коробки, какие используют для переезда, дюжина в прихожей, еще несколько на кухне. Мебели почти не было – диван и стул в гостиной, круглый дубовый стол в обеденной зоне на кухне. Лукас пошел по коридору на свет и обнаружил Данна за прямоугольным столом в комнате, которая, судя по всему, предназначалась для тихих вечеров в кругу семьи. У стены стоял телевизор с большим экраном, включенный, но без звука. На груде картонных коробок пристроилась стереосистема.
Данн склонился над стопкой бумаг, к которой придвинул настольную лампу с гибкой ножкой, похожей на гусиную шею, и его лицо частично оставалось в тени. Слева от него у стены выстроилось около полудюжины картотечных шкафчиков с двумя ящиками, половина из них была выдвинута. Рядом высилась очередная гора коробок. В дальнем конце комнаты вокруг кофейного столика стояли три стула.
Лукас вошел в комнату и сказал:
– Здравствуйте, мистер Данн.
Мужчина поднял голову.
– Дэвенпорт. – Он положил ручку, отодвинулся от стола и встал, чтобы пожать Лукасу руку.
Джордж Данн играл в футбол [14] защитником, но уже десять лет как ушел из спорта: широкие плечи, продолговатая голова, лицо в шрамах и такие ровные, белые и безупречные передние зубы, что они не могли быть своими. Он был в кашемировом свитере с закатанными рукавами, так что весь мир мог полюбоваться его золотым «Ролексом», в джинсах и мокасинах на босу ногу. Он пожал Лукасу руку, подержал ее секунду, кивнул, указал на стул, сел и сказал:
– Давайте ваши вопросы.
– Вам нужен адвокат? – спросил полицейский.
– У меня был адвокат. Пустая трата денег, – ответил Данн.
Дэвенпорт сел и наклонился вперед, поставив локти на колени.
– Вы сказали, что находились в своей машине, когда похитили вашу жену. Но никто не может подтвердить ваши слова, и вы никому в это время не звонили.
– Я звонил ей, когда она ехала в школу. Я уже говорил вашим ребятам…
– За час до того, как миссис Манетт похитили. Прокурор скажет, что ваш звонок помог вам выяснить, где она будет находиться, чтобы вы успели туда добраться. Или послать кого-нибудь, – сказал Лукас. – А после звонка вы не были у себя в офисе, и вас никто не видел.