– Мне это не нравится, – произнес Диджей тоном профессора, которого просят об отсрочке сдачи курсовой.
– Поверьте, когда я расскажу все, что знаю, вы будете разочарованы. Мне не известно ни где находится Джейн, ни куда подевались алмазы. По-моему, их здесь давно нет. Но я позвоню вам позднее.
Диджей неожиданно успокоился и вроде как сдался, Карин же стала медленно багроветь. Румянец переполз с груди на шею. Она повертела на пальце кольцо.
– Если вы что-то знаете, то обязаны нам сказать, – заявила она, переводя взгляд с Джорджа на Диджея. – Правильно? Мы вызовем полицию. Вы скрываете информацию, важную для расследования убийства.
– Спокойно, Карин, все хорошо, – вмешался Диджей, потянувшись своей пухлой ладошкой.
Карин повысила голос. Бариста за стойкой подняла глаза.
– Полиции я тоже все расскажу, – ответил Джордж. – Обещаю. Мне просто нужна пара часов.
– Мы не можем его отпустить, – сказала Карин.
– Ничего страшного. Выбора нет. Позвоните мне, мистер Фосс?
– Позвоню.
– Понимаете, мне придется сообщить офицерам, ведущим расследование, о том, что вы скрываете информацию.
– Понимаю.
У Карин в сумочке проснулся телефон. Джордж встал. Она быстро ответила неизвестному абоненту, что сейчас перезвонит.
– Моя визитка у вас есть, – сказал Диджей.
Джордж похлопал себя по нагрудному карману.
– Я позвоню, – повторил он и вышел.
Изможденный и взмокший, Джордж направился через проулок к задней лестнице своего дома. У входа его вполне могли ждать. Лиана, театрально льющая слезы, или фальшивый Донни Дженкс с молотком, или бригада сыщиков с вопросами и ордером на обыск. Там не оказалось никого, как и в квартире. Только Нора спала на рубашке, которую он оставил на полу. Джордж взял ее на руки. Кошка замурлыкала, довольная тем, что хозяин вернулся один. Он согласился с ней, вдруг устыдившись того, как чернил свою бессобытийную жизнь.
Джордж опустил Нору на пол. Поставил на максимум кондиционер в спальне. Одним из плюсов этого допотопного устройства был шум, из-за которого хозяин не слышал ни телефона, ни стука в дверь. Разделся, заполз под перекрученные простыни, рассчитывая уловить запах Лианы, но почему-то не смог. Она исчезла целиком и полностью. А может, все это ему пригрезилось. Такова была его последняя внятная мысль перед провалом в глубокий сон без сновидений.
Джордж проснулся ранним вечером со смутным ощущением нереальности бытия, какое бывает после дневного сна. Кондиционер гудел с накалом симфонического оркестра, но все же устроил в комнате зиму. Кожа, где высох пот, была липкой. Во рту еще сохранилась кофейная горечь, а зубы покрыл налет. Лежа неподвижно, он смотрел на блекло освещенный потолок и пытался вычислить время, хотя достаточно было повернуть голову и взглянуть на прикроватные часы.
Сквозь гул кондиционера он различил приглушенное неистовое царапанье: в дверь скреблась возмущенная Нора. Наверно, ей пора обедать – уже часов шесть.
Джордж снова закрыл глаза и ощутил, как его накрывает тяжелая пелена сна. Может, стоило так и проспать до утра. Какой сегодня день? Нужно ли завтра на работу?
Вслед за этими мыслями нахлынули другие. Он вспомнил свое обещание Карин Бойд и Дональду Дженксу рассказать все, что знал. А еще про Айрин, которая должна быть в курсе происходящего. Он вновь поднял веки и на сей раз посмотрел на часы. Было самое начало восьмого.
Покормил Нору, проверил автоответчик. Припомнил, что сквозь сон слышал далекие телефонные звонки, но сообщений не было. Может, приснилось. Принял душ, оделся и пошел в кухоньку искать съестного. Разогрел английский маффин и съел с молоком. Душ и еда не оживили, а, напротив, утомили еще сильнее. Отчаянно хотелось снова залечь на кушетку и посмотреть бейсбольный матч или старый фильм, но Джордж пробудился с готовым планом, который нуждался в осуществлении.
Айрин жила за рекой в Кембридже; владела квартирой в трехэтажном кирпичном здании, где некогда размещалась обувная фабрика, которая преобразовалась в светлые, экологически чистые лофты [27] в девяностых годах, перед самым бумом на бостонском рынке недвижимости. Айрин заплатила за тысячу двести квадратных футов бешеные, как казалось тогда, деньги, а теперь эта цена выглядела смехотворной. Приобретение лофта спровоцировало первый из множества мелких кризисов в отношениях Джорджа и Айрин. Они были вместе всего года два и оба после колледжа жили в дрянных комнатушках, но вот она обмолвилась о возможности вложиться в кондоминиум и спросила, не хочет ли он поселиться с ней. Они посетили это пустынное место вместе с агентшей по недвижимости – особой с пышной прической. Она общалась с ними как с молодоженами: расписывала всевозможные достоинства квартиры, нержавеющую сталь и потолочные окна. Но Джордж увидел лишь ипотеку, которую не мог себе позволить, и помещение без внутренних дверей – квартиру для взрослых, где они с Айрин будут обречены на постоянное общество друг друга без шанса уединиться. В тот же вечер за пивом на Оллстон-стрит он заявил, что это слишком дорого, чересчур поспешно. Раздосадованная, она все же решила купить квартиру в одиночку. Это была первая из многих за тот год мелких размолвок, что подточила их отношения.
Джордж припарковался за пару кварталов от дома Айрин. Звонить заранее было незачем; он был уверен, что в воскресный вечер она будет на месте. Она была приверженкой устоев, а одно из правил гласило, что вечер воскресенья предназначен для простых обедов и английских сериалов на государственных каналах. Джордж прогулялся через густонаселенный район, узкие улицы которого были забиты трехэтажными палубными строениями. Здание бывшей фабрики занимало добрых полквартала – как яхта, пришвартованная среди сотни лодок. Айрин жила на последнем этаже; до лестницы надо было пройти под наружную арку, а после позвонить в домофон. Полированная металлическая панель соседствовала с массивной дверью; Джордж нажал кнопку напротив имени «А. Димас». Ожидая ответа, он сквозь пожарную лестницу рассматривал темнеющее небо. Жара держалась, но лето заканчивалось, и ночь наступала быстрее.
– Алло? – донесся из динамика ее глухой голос.
Хозяйка – в коротких пижамных штанах и выцветшей футболке «Ред сокс» – встретила его на пороге. Он знал не глядя, что на спине ее майки имя и номер Тима Уэйкфилда. Волосы были перехвачены сзади тряпичной лентой, а лицо блестело, будто она недавно умылась и наложила какое-то ночное увлажняющее средство. На том месте, куда ударил Донни Дженкс, красовался свежий пластырь, и кожа – хотя Джордж видел Айрин с утра – успела припухнуть и пожелтеть.
– Что-то случилось? – спросила она.
– Прости, что врываюсь, нужно поговорить. Можно войти?
В лофте было темнее, чем снаружи, но Айрин зажгла торшер до того, как они уселись на кушетку. Образовалось неровное озерцо мягкого света. Несмотря на холодную геометрию просторного лофта, Айрин обставила его красиво: закутки превратились в уютные теплые комнатки. Джордж не задерживался здесь, ибо это место постоянно напоминало о том, что их пара потерпела фиаско; на этой «музейной – выставке» демонстрировались его отсутствие, его неспособность на поступки. Джордж не думал, что Айрин считала именно так; эта квартира прослужила ей домом больше десяти лет, но он, оказываясь здесь, не мог избавиться от мысли, что тоже мог в ней жить.