Впрочем, Леклерк сказал, что это очень важно, а Тейлор никогда не сомневался в его словах. Ему выдали паспорт на чужую фамилию. Пишется Малерби, но читается Маллаби, объяснил сотрудник. Одному богу известно, кто это придумал. Тейлор никак не мог запомнить фамилию по буквам и чуть не наделал ошибок, когда регистрировался этим утром в отеле. Зато командировочные были фантастическими: пятнадцать монет в день на расходы, и никаких квитанций. Правда, он слышал, что в Цирке выделяли семнадцать. Но его устраивали и эти деньги. Можно было хорошо провести время и даже купить подарок Джоани. Хотя она, как всегда, предпочтет получить наличные.
Он, конечно, ей обо всем рассказал. Делать это запрещалось, но Леклерк не был с ней даже знаком. Прикурив, он сделал затяжку и спрятал сигарету внутри ладони, как делают часовые, когда курят на посту. А чего они хотели? Чтобы он отправился в какую-то там Скандинавию, даже не предупредив жену?
Ему стало интересно, зачем приехали сюда эти детишки, которые практически не отлипали от окна. Удивительно, как легко болтали они на иностранном языке! Он снова посмотрел на часы, но почти не обратил внимания на стрелки, мимолетным движением проверив конверт в кармане. С выпивкой лучше заканчивать: ему необходима ясность мыслей. «Что сейчас поделывает Джоани?» – подумал он. Наверное, тоже присела со стаканом джина или чего-то еще. Жаль, ей теперь приходится работать целыми днями.
Внезапно он понял, что воцарилась полная тишина. Даже бармен замер на месте, вслушиваясь. Старики за столиком тоже напрягали слух, повернув головы в сторону большого окна. А потом и он сам отчетливо различил звук моторов самолета, все еще очень далекий, но приближавшийся к аэродрому. Бросился к окну и был уже на полпути к нему, когда ожили громкоговорители. После первых же слов по-немецки дети всполошились, как стайка голубей, и кинулись к лестнице, ведущей на первый этаж. Компания, сидевшая за столом, тоже поднялась, женщины принялись натягивать перчатки, мужчины надевали пальто и брались за ручки своих портфелей. Наконец прозвучало объявление по-английски. Лансен заходил на посадку.
Тейлор смотрел сквозь оконное стекло в темноту. Никаких признаков приближавшегося самолета видно не было. Он ждал с нараставшим беспокойством. «Это похоже на конец света, – думал он, – конец всего треклятого света – вот что там происходит. Вдруг Лансен потерпит аварию? Что, если они найдут фотоаппарат?» Как же ему хотелось, чтобы его задание выполнял сейчас кто-нибудь другой! Тот же Вудфорд. Почему они не послали Вудфорда? Или этого умника Эвери с его дипломом колледжа? Ветер заметно усилился – он мог поклясться, что усилился. Это было видно по тому, как его порывы сдували снег, занося им посадочную полосу, как раскачивались осветительные мачты. Дальше у горизонта ветер взвихривал целые снежные столбы, чтобы потом с яростью их развеять, словно он сам ненавидел созданное им же. Совершенно внезапно в стекло швырнуло целую охапку заледенелых снежинок, и Тейлор невольно отпрянул. Они застучали мелкой дробью, даже деревянная рама дрогнула. Тейлор снова посмотрел на часы. Это стало превращаться в привычку, как будто знание точного времени могло хоть как-то помочь.
Лансену ни за что не посадить самолет в таких условиях. Нет ни одного шанса.
У него замерло сердце. Сначала тихо, а потом сразу во всю мощь зазвучали клаксоны и сирены всех четырех машин одновременно, наполнив это адское летное поле завыванием голодных хищных зверей. Пожар… Видимо, на борту вспыхнул пожар. Но он все равно попытается посадить горящий самолет… Тейлор повернул голову, ища хоть у кого-то ответов на свои вопросы.
Рядом с ним стоял бармен, протирая насухо бокал и тоже глядя в окно.
– Что происходит?! – буквально выкрикнул Тейлор. – Почему включили сирены?
– В плохую погоду их всегда включают, – ответил бармен. – Так положено по инструкции.
– Но почему ему разрешили посадку? – недоумевал Тейлор. – Они могли направить его дальше на юг, верно? Этот аэропорт слишком мал. Такому лайнеру нужно больше места.
Но бармен лишь спокойно покачал головой.
– Все не так уж и скверно, – сказал он, указывая на полосу. – И кроме того, он сильно задержался. Вероятно, у него кончается топливо.
Затем они увидели самолет на краю полосы, его мерцавшие среди снегопада иллюминаторы, лучи его прожекторов, бившие далеко вперед. Он приземлился, вполне благополучно сел, и до них донесся рев двигателей, когда лайнер начал подруливать к подготовленной для него стоянке.
Бар опустел. Тейлор остался единственным клиентом и заказал еще порцию джина. Действовал он строго по предписанию. «Никуда не уходи из бара, – так проинструктировал его Леклерк. – Лансен найдет тебя там. Ему понадобится некоторое время, чтобы оформить полетные формальности и забрать фотокамеру». Тейлор услышал, как внизу школьники запели хором – женский голос доминировал. Какого хрена ему приходится постоянно находиться в окружении детей и баб? Он ведь делал важную мужскую работу, не так ли? В кармане лежали пять тысяч долларов и фальшивый паспорт.
– Сегодня полетов больше не будет, – сообщил бармен. – Они уже закрыли все аэропорты.
Тейлор кивнул.
– И правильно сделали. Там какой-то ужас творится. Просто кошмар.
Бармен неспешно убирал с полок бутылки.
– Никакой опасности не было, – сказал он, словно утешая своего гостя. – Капитан Лансен – очень хороший летчик. – Он замер в нерешительности, не зная, пора ли убирать в шкаф бутылку с «штайнхегером».
– Конечно же, никакой опасности не было, – огрызнулся Тейлор. – А кто здесь говорил о какой-то опасности?
– Выпьете еще? – спросил бармен.
– Нет, но вы налейте себе. Рюмочку за мой счет.
Без особой охоты бармен налил себе джина, а потом запер бутылку в шкаф.
– И все равно поражаешься, как это у них выходит, верно? – заметил Тейлор примирительно, налаживая отношения с барменом. – Ведь в такую погоду они ничего не видят, ровным счетом ни черта не видят. – Он улыбнулся, изображая из себя знатока. – Сидят в кабине и могут с таким же успехом делать все с закрытыми глазами. Я сам однажды наблюдал такое, – добавил Тейлор, вытянув руки перед собой, словно держась за штурвал самолета. – Поверьте, я знаю, о чем говорю… И они погибают первыми, если что-то случается. – Он помотал головой. – Да, надо отдать им должное. Они зарабатывают каждое пенни своего жалованья. Особенно на «птичках» такого размера. Порой ведь все висит буквально на волоске.
Бармен неопределенно кивнул, допил джин, сполоснул рюмку, вытер ее и поставил на полку под стойкой. Потом расстегнул пуговицы на форменном жилете.
Тейлор не двигался.
– Ну вот, – сказал бармен с довольной улыбкой, – а сейчас нам пора по домам.
– Что значит – нам? – спросил Тейлор, округлив глаза и откинув голову чуть назад. – О чем это вы?
Теперь он мог дать волю своему темпераменту: Лансен посадил самолет.
– Мне нужно закрывать бар.