– Подойдите к портрету Эдит. Помните его? На раме справа шишечки. Три штуки. Надавите на них и сдвиньте внутрь рамы, до щелчка. Откроется винтовая лестница, это спуск в систему подземных ходов. У Китшоэ солидные подвалы… Но вы идите прямо, не сворачивайте. В конце концов придете в подвал хосписа. Найдете Элайзу, расскажете, что здесь… происходит.
– А вы?
– А я буду наводить здесь порядок.
Бела вновь в удивлении посмотрела на доктора. Тот досадливо пояснил:
– А кому еще-то? Не Лисии же, в самом деле. Берток ранен. Других родственников у него нет…
Значит, все-таки родственник. Это нужно будет обдумать. Потом.
Бессонная, полная тревог ночь сказалась на связности Белалиных мыслей. Она решила: будет все запоминать, а обдумает после…
Она уже отвернулась, чтобы отправиться в покои княгини, а оттуда по лестнице в тайный сад, где несколько часов одна, в темноте, ждет маленькая Лисия. Она даже сделала первый шаг, как вдруг услышала:
– Графиня! На чьей вы стороне? Сейчас.
Вопрос заставил сбиться с шага. На чьей? Как будто камень, прилетевший в спину. На чьей стороне?
– Не знаю, доктор. Но надеюсь, что на своей!
Спину прямо, и вперед. Самой независимой из походок! Пусть смотрит. И пусть думает, что хочет. И идет, куда хочет…
* * *
Лисия спала. Спала, свернувшись калачиком на горе мешков и ветоши, неподалеку от входа. Если бы Белала не увидела это воочию, она ни за что не поверила бы, что на таком маленьком пространстве можно хотя бы удобно сидеть, а уж тем более – спать. Она легонько тронула девочку за плечо. Та вздрогнула, просыпаясь.
– Пойдем, – сказала Бела.
– Куда?
– Ферг сказал, нам нужно выбраться из замка.
– Мы проиграли сражение?
– Нет. Мы победили. Но в замке могут еще скрываться враги.
– Никогда нельзя знать точно, кто враг, кто друг. Я никогда никому не стану доверять.
– Я не враг, – вздохнула Бела. – Если будет страшно, закрой глаза.
– Еще чего. Считаете меня маленькой дурочкой? Наш камердинер – это он убил маму! – он тоже так считал.
– И что же ты собираешься делать?
– Мстить!
– Кому?
– Всем им! Всем, кто напал на замок!
– Лисия, те, кто напал на замок, уже почти все убиты. Кто-то из них в плену, но это не важно. На свободе остались те, кто готовил заговор. И ты не можешь знать точно, кто они…
– Я узнаю! И всех их убью! Как они маму!
– Для этого тебе самой нужно остаться живой. Понимаешь меня?
– Конечно. Сейчас вернемся в замок, и я прикажу…
– Княжна, сейчас все думают, что вы тоже погибли. Нам не стоит их разубеждать. Враги будут действовать свободней, если сочтут, что из княжеской семьи не спасся никто. И тогда мы сможем судить, кто из придворных был причастен к заговору…
– Значит, – внезапно упавшим голосом спросила отважная мстительница, – мой отец тоже погиб?
– Он ранен. Но лекари делают все возможное, чтобы его спасти. Я думаю, он выживет.
– А Ферг?
– Ферг в замке. Собирается наводить порядок.
Бела подумала, что самое время узнать еще что-нибудь о скрытном докторе.
– Кто он тебе? Родственник? Может, дядюшка?
Хотя какой он дядюшка.
Девочка нахмурилась:
– Он доктор. Я не знаю. Отец с ним все время ругается. А потом делает вид, что ничего не было. Я думаю, они старые друзья.
«Возможно», – подумала Бела.
Надо будет сказать кому-нибудь, чтобы забрали из садика тела княгини и ее камердинера. Хорошо, что за разговором удалось провести княжну мимо.
* * *
В Запертых комнатах все было так, как Бела запомнила. Сюда никто не врывался, не крушил мебель. Сквозь плотные шторы проникал тусклый дневной свет, в его лучах кружились пылинки.
Бела без труда нашла нужные шишечки и открыла тайный ход. Здесь тоже была винтовая лестница, точная копия той, по которой они только что возвращались в княжеские апартаменты. Бела, справедливо полагая, что внизу будет темно, затеплила свечку и передала княжне. Благо и сами свечи, и серные каминные спички лежали на видном месте. Не иначе, доктор позаботился.
Лисия бестрепетно отправилась вниз, а Бела задержалась у портрета.
Он сказал: «Эдит». Не княгиня Эдит, не княгиня Шорош. Просто Эдит. И у него ключ от этих комнат. И с Бертоком они родственники, хотя степень родства и непонятна. Бела сдернула ткань с эскизного портрета Эрно Шороша. Вгляделась в уверенно, но несколько грубо намеченные черты. Попыталась мысленно дорисовать бороду…
– Боги мои… – вырвалось у нее.
«Доктор, я, кажется, разгадала вашу тайну. Это вышло случайно.
Доктор, я должна написать об этом в Сибу. Вы нужны магам Трансильвании. Вы или ваши записи. А лучше и то и другое.
Я должна это сделать, я приехала сюда именно для этого».
Бела вглядывалась в лицо Эрно. Кто он для жрецов? Кто он для магов Сибу? Зачем он им? Чтобы убить?
Совсем недавно ей было все равно.
Вспомнилась первая встреча с ним – тысячу лет назад, возле храма Заточенных. И то, как преданно на него смотрел Имре. А ведь Имре даже не его ученик. Имре учится у хирурга из Иллирии, невысокого суетного человека, который никогда не смотрит в глаза.
Белала зажмурилась, усилием воли сосредоточиваясь на главном.
Но как сосредоточиться, если все равно от себя не уйдешь, и что теперь делать с новообретенным знанием? Забыть? Сделать вид, что не догадалась? А как? Он же, почти не скрываясь, ответил на все вопросы этим своим: «Я буду наводить здесь порядок, потому что больше некому».
«Я ничем не заслужила такого доверия. Зачем вы так? Словно специально подставляетесь под удар. Наверное, всю правду о вас не знает даже князь Берток. А я не хочу вашей смерти. Слышите? Но вы же понимаете, вы прекрасно понимаете, что я буду обязана написать об этом. Рассказать об этом.
Доктор, я не хочу вас предавать. И не стану. Я так решила. Вы спросили, на чьей я стороне. Но оказывается, я не знаю правды ни о той, ни о другой. О чем-то догадываюсь, что-то слышала, но правды не знаю. И потому буду дальше делать так, как велит моя совесть. Я знаю, вы уверены, что у меня такой штуки нет и не было. Но это неправда. Я буду поступать так, как считаю правильным и честным».
Нужно было спешить – наверное, Лисия уже добралась до подземелья…
* * *
Пожалуй, Бела не смогла бы проникнуть в госпиталь с улицы. Как только на рассвете гусары сообщили, что в Китшоэ переворот и что князь ранен, Элайза распорядилась запереть ворота и закрыть все двери. Все, кроме парадных. Но парадные – очень массивные, окованные железом. Их не вдруг вынесешь, если кому и придет в голову такая блажь. И железная задвижка достаточно велика, чтобы выдержать натиск. А если кто за помощью придет, с ними и через дверь можно поговорить. Или через окно. Пациенты и персонал не упускали возможности посмотреть в окно: ближе к полудню в сторону замка потянулись горожане. Некоторые были вооружены.