До дома матушки мы добрались молча. Единственный вопрос, который я задала, касался моей просьбы предоставить сведения об Ольге Вертановой. Единственный ответ со стороны князя — ему нужно еще несколько дней.
Я сочла его положительным.
Встречала нас сама Елизавета Николаевна. Петро стоял в сторонке. Когда наши взгляды встретились, едва заметно кивнул в сторону ковра. Я, как настоящий заговорщик, с теми же предосторожностями чуть опустила голову.
Матушка, не пропустив нашего "обмена" укоризненно вздохнула. Князь… продолжал выглядеть невозмутимо. На этом мы и расстались. Комнаты, которые отвели Северову, находились на первом этаже дома, мои — на втором. Елизавета Николаевна подняться наверх вместе со мной не смогла — ей требовалось проверить, как шла подготовка к ужину.
Подошла она, когда я уже переоделась в домашнее платье и теперь сидела перед зеркалом, рассматривая свое отражение. Светлая кожа, зеленые глаза, тонкие черные брови, длинные ресницы, волосы цвета темного шоколада…. Матушка говорила, что во мне поровну и от отстраненной холодности севера и от завораживающих тайн востока.
Ей было виднее.
— Как же ты меня напугала! — Я настолько задумалась, что шагов Елизаветы Николаевны не услышала. — Настенька! — она резко захлопнула дверь спальни, быстрым, решительным шагом прошла те несколько шагов, что нас разделяли, и практически упала на колени перед пуфиком, на котором я устроилась. Сжала мои ладони. — Девочка моя!
— Матушка! — я попробовала вскочить, чтобы поднять ее с пола, но лишь дернулась, тут же отказавшись от своего порыва. Ей нужно было то, что сейчас происходило. Нужно, чтобы унять те тревоги, следы которых легли тенями под ее глазами.
— Пообещай мне…. — Она замолчала сама, протяжно вздохнув и закрыв на мгновенье глаза. — Я прошу тебя….
— Ты мне уложишь волосы? — жалобно протянула я. Наклонилась, ласково поцеловала ее в щеку. — Я не знаю, что с ними делать. — Отстранилась, глядя с заискивающей улыбкой.
— Волосы? — растерянным ее взгляд был недолго. — И вот в кого ты у меня такая?! — поднимаясь с колен, укоризненно качнула она головой.
— Какая? — поймав ее за руку, лукаво посмотрела на матушку снизу вверх. — Умненькая или хитренькая?
— В том-то и дело, — поцеловав меня в лоб, хмыкнула она, — что и умненькая, и хитренькая.
— Тогда — в тебя, — убежденно заверила я ее. Прижала ее ладонь к губам: — Прости меня….
Она опять вздохнула, посмотрела на меня…. В ее глазах была грусть и решительность:
— Ты стала совсем взрослой, Настенька, — наконец произнесла она, — и не мне тебе указывать, как жить, но об одном я все-таки хочу попросить….
— Не надо, матушка, — поднялась я, позволила ей себя обнять. — Я обещаю, что буду думать, прежде чем что-то сделать.
Если судить потому, как хмыкнула, не сильно-то она мне и поверила.
— Садись, — рывком оттолкнув меня, указала на пуфик. Ее глаза были влажными, но она быстро взяла себя в руки, — сделаю из тебя девушку, а то пацанка — пацанкой!
Спорить я не стала. В отличие от других видов магии, бытовая давалась мне с трудом.
— Матушка, — глядя, как Елизавета Николаевна пропускает сквозь пальцы пряди волос, решила я сменить тему, — а ты дочь графа Вертанова знала?
— Дочь графа Вертанова? — переспросила она, встретившись взглядом с моим отражением. — Ты про которую из них?
— Из них? — удивилась я. — Я думала, что Ольга была единственной.
— Нет, — закончив с одной стороной, она внимательно осмотрела результаты своего труда. Что-то ей не понравилась, она вновь запустила ладонь под волосы, приподнимая их. — С Юлией — старшей, мы были подругами, два года жили в одной комнате в пансионе. А вот Ольгу я знала хуже. Она была любимицей графа, и лет с десяти сопровождала его в дипломатических поездках.
— Вы сказали — были? — уточнила я, с интересом наблюдая за своим преображением.
Волосы под руками матушки стали более объемными, мягко обрамляя мое лицо, подчеркивая чуть раскосый разрез глаз и линию бровей.
— Юлия погибла, — в ее глазах появилась печаль. — Это долгая и грустная история.
— А Ольга? Говорят, она была одной из жен султана Марада?
— Говорят, — не очень весело усмехнувшись, отозвалась она. — А еще говорят, что Мурад поселил ее в своем дворце, спасая от опасности, которая угрожала ей и Юлии.
— Так твоя подруга тоже жила в султанате? — стоило признать, что ничего подобного услышать я не ожидала.
Ответом стал тяжелый бой часов. Семь вечера….
— Ну вот, — матушка отошла, склонила голову к плечу, рассматривая меня внимательно. — Ты у меня красавица.
Я покрутила головой, улыбнулась довольно:
— Спасибо!
— Раз — спасибо, — лукаво посмотрела она на меня, — выполни одну мою просьбу. Совсем маленькую.
— Ну, если маленькую… — протянула я капризно. — Что я должна сделать?
— Ничего, — она смешно наморщила нос, — только пообещать не обижать князя. Хотя бы только сегодня.
— Я?! — возмущенно воскликнула я. — Князя?!
— Мы договорились? — она все еще продолжала улыбаться.
— Но только сегодня! — вроде как тяжело вздохнула я. — Но ты мне не ответила, — напомнила я про свой вопрос.
— Не сейчас, — дернула она плечом. — Фарих должен подъехать в четверть восьмого.
— Ах! — всплеснула я руками. — Фарих обещал….
Елизавета строго погрозила мне пальчиком и направилась к двери:
— Помни, ты обещала!
В комнате я не задержалась, только просмотрела почту, которую Светлана привезла в дом матушки вместе с моими вещами. Писем было три. Официальное приглашение на бал в императорском дворце, весточка из лекарского дома с разрешением навестить Лалу на следующий день и конверт без подписи, в котором лежали несколько золотистых песчинок. После посещения султаната подобные я получала регулярно, раз в два-три месяца. По словам матушки, которая знала обычаи востока значительно лучше меня, это был знак тайного покровительства.
Убрав послания в шкатулку и окинув свое отражение в зеркале еще одним придирчивым взглядом, я вышла из комнаты.
Мягкие ковры скрадывали мои шаги, а приглушенный свет магических светильников, делавший нечеткими лица на развешанных по стенам портретах, добавлял окружающему антуражу загадочности.
Или мне просто так хотелось думать….
Спустившись по лестнице вниз, я остановилась у одной из колонны, решая, куда пойти. Судя потому, что Петро занимал свой пост неподалеку от двери, гости пока еще не подъехали, так что в большой гостиной мне делать было нечего. Выйти на террасу… я обещала матушке, что буду вести себя благоразумно. Заглянуть в библиотеку….