Любочка оказалась права, но не во всем. На террасе находились только матушка и глава Следственного департамента, а дипломат Ровелина в саду демонстрировал бой с тенью. В одной руке — кривая сабля, в другой… очень похожий на мою пару нож.
— У него был хороший учитель, — заметил Фарих, когда я встала рядом с ними. И это вместо пожелания доброго утра.
Северов на мое появление никак не отреагировал, продолжая отражать удары невидимого противника.
— Разбираетесь? — "мило" поинтересовалась я, наблюдая за князем.
Я не была знатоком воинских искусств, чтобы оценивать с этой точки зрения, но "танец", который исполнял Северов, завораживал своей кажущейся легкостью.
Мой вопрос остался без ответа. Князь сделал шаг вперед, лезвие сабли пронзило воздух, прочертив в нем плавную линию, и… замер, олицетворяя собой неотвратимое возмездие, потом развернулся, наши взгляды встретились….
Я не зря подумала про неотвратимость. Северов хоть и стоял довольно далеко от меня, но не ощутить того, что "жило" в его глазах, было просто невозможно.
Уверенность и… спокойствие.
Запредельная уверенность и столь же невообразимое спокойствие.
— Анастасия Николаевна! — склонил он голову, приветствуя меня. Выпрямился, передал оружие подошедшему к нему Петро и, поднявшись по ступенькам на террасу, обратился к матушке: — Через пять минут я к вашим услугам.
Он был здесь, с нами, но словно все еще находился в той схватке, не продолжая — нет, проживая, чтобы вновь поставить в ней точку и выйти победителем.
— Мы будем ждать тебя в столовой, — как-то… по-доброму, искренне радуясь его присутствию рядом, улыбнулась в ответ матушка, заставив вновь вернуться к вопросу о тех отношениях, которые их связывали.
Родственные — да, но именно в том счастливом варианте, когда взаимное уважение и готовность при необходимости оказать любую поддержку были не менее важны, чем общая кровь.
— Я вас не задержу, — откликнулся князь, как раз в этот момент проходя мимо меня.
Рубашка была влажной, но запах разгоряченной боем кожи, с которым смешался горьковато-дымный аромат горького апельсина, воспринимался как часть образа сильного, крепкого мужчины, способного и защитить, и… нежно любить.
Поймав себя на этой мысли, я невольно отступила…. Не о том я думала! Не о том мужчине, и не о тех проблемах!
— Даже бессонная ночь бессильна перед вашим очарованием, — шагнув следом, чуть слышно произнес Северов, наклонившись к моей руке.
Прикосновение губ было легким, почти невесомым, но меня обдало огнем, щеки запылали….
— Я могу узнать, как…. - сухо начала я, надеясь, что мое смятение не слишком заметно.
— У вас покраснели глаза, — с добродушной улыбкой ответил князь и, бросив короткий взгляд на прислушивавшуюся к нашему разговору матушку, покинул террасу.
Как бы ни хотела, изменить эту ситуацию я не могла. Оставалось если и не смириться, так хотя бы признать, что могло быть и хуже. Не окажись князя рядом там, в парке у дома графа Джакс….
Вот об этом мне думать точно не стоило.
— Господин Соул, — стряхнув с себя остатки наваждения, именуемого князем Северовым, я развернулась к главе Следственного департамента и своему будущему родственничку, — надеюсь, вам у нас понравилось?
— Настя! — укоризненно качнула головой старшая Волконская, но взгляд был не менее шальным, чем прошлым вечером.
— Да, матушка, — присела я, скромно опустив глаза. Будь в платье, смотрелось более правдоподобно, но на такое начало дня я точно не рассчитывала.
— Эх, Настасья, — вроде как тяжело вздохнул Фарих.
— Да, папенька, — прощебетала я, тут же прикрыв рот ладонью. — Извините, кажется, я поторопилась.
— Ну почему, доченька, — хохотнул он в ответ. Посмотрел на Елизавету Николаевну: — Предлагаю не тянуть.
— Предложение принимается, — откликнулась она игриво, глядя на меня с подозрительным лукавством. — Да и Анастасии пора становиться хозяйкой в своем доме.
— Не поняла? — нахмурилась я, осознавая, что шутка не просто не удалась, она спровоцировала не очень-то и приятный для меня разговора.
— А что тут непонятного? — довольно "искренне" удивилась матушка. — Как только я стану госпожой Соул, перееду в дом Фариха, а этот останется тебе — Анастасии Волконской.
Все, что могла — вздохнуть и развести руками. До этой минуты я даже не предполагала, чем лично мне грозит матушкино замужество.
— Что-то произошло? — вновь появившийся на террасе князь не дал мне возмутиться очередным поворотом событий.
Был он уже при параде. Белоснежное кружево воротника рубашки делало более бескомпромиссной черноту бархата его кафтана, которую не смягчала даже серебряная вышивка.
Отстраненная элегантность, полностью скрывавшая за собой того князя, с которым я познакомилась прошлым вечером.
Этот факт меня скорее обрадовал, чем огорчил. Так было проще помнить кто он, а кто — я.
Очередная мысль вновь оказалась неожиданной. Не сама по себе, в части обоснования своего появления. Всего несколько дней и князь Северов перестал быть для меня просто дипломатом Ровелина, просто родственником матушки, просто… мужчиной.
— Где?! — вскинулась я, "нахмурившись". Среди всех проблем вероятность влюбиться в этого типа показалась мне самой серьезной.
— А мы вообще о чем? — легко перехватил он мою манеру разговора.
— Вы — не знаю, — задумчиво посмотрела я на него, — а я — про опоздание на службу. Вот чего мне точно не хочется, так пользоваться чьим-либо покровительством. Я ведь правильно говорю, господин Соул? — обратилась я к Фариху.
— На это можешь даже не рассчитывать, — ворчливо заметил он и, приобняв матушку повел ее в дом.
Я хотела последовать за ними, но Северов опередил, успев преградить путь:
— Вы настолько любите пирожные? — поинтересовался он, глядя на меня с лукавой улыбкой.
— Только не говорите, что опять принесли от кондитера? — с мольбой в глазах посмотрела я на него.
— Значит, любите, но не настолько, — сделал правильный вывод князь. — А цветы? — воспользовавшись тем, что я на мгновение расслабилась, продолжил он допрос.
— Цветы? — переспросила я. — Ну… как вам сказать….
— Понятно, — кивнул он головой, предложив мне опереться на его руку, — как и Елизавета Николаевна предпочитаете их в растущем виде.
— Очень точная формулировка, — сделав вид, что не заметила его любезности, заметила я. — Вы идете?
— А украшения? — как ни в чем не бывало, продолжил он, поведя ладонью в сторону двери.
— Даже не знаю, — пожала я плечами, первой выходя с террасы. — Наверное, люблю.