– Я спасал асов не для того, чтобы постыдно бежать и прятаться под кустами, Скьёльд.
– Речи, достойные Древнего Бога, великий О́дин. Но рассуди сам, Ас Воронов, разве для того ты освобождал своих сородичей из лап самой смерти, чтобы они бы вновь туда отправились? Какие шансы у нас устоять против армий Познавшего Тьму, особенно если Восставший присоединит к ним свои Тёмные Легионы?
– У Ракота нет никаких легионов, ни тёмных, ни светлых, – высокомерно бросил О́дин. – У него вообще ничего нет, кроме лишь его меча, да и тот подарен Хедином. Вернее, возвращён. Тот, кого звали Восставшим, перед кем трепетали Молодые Боги в зените собственного могущества, сейчас лишь бледная тень самого себя. Он погряз в радостях плоти, он таскается по диким мирам в обличье варвара, добровольно ограничив собственные силы, ища удовольствия и забвения в битвах, ристалищах и аренах.
– Да простятся мне дерзкие слова, но немудро считать, будто Ракот Восставший навечно утратил то, что сделало его на срок грозой всего Упорядоченного. – Скьёльд прижал руки к груди, ни дать ни взять – монах во страстной молитве. – Заклинаю тебя, великий бог…
– Ты это уже говорил. Я услышал тебя, чародей, и благодарю за верную службу. Но решение моё твёрдо и неизменно.
– Хедин и Ракот сотрут Асгард возрождённый так же, как Молодые Боги стёрли Асгард изначальный. – Голос Скьёльда полнило отчаяние.
– Пусть даже и так, – невозмутимо сощурился О́дин, – но разве это твоя война, маг? Разве ты и твои сородичи готовы бросить вызов Новым Богам? Разве вы ищете их тронов и венцов, их власти и их бремени?
– Н-нет-нет, конечно же нет. – Запинаясь, Скьёльд вскинул ладони, словно бы защищаясь. – Конечно же нет, великий бог. Но… мы за справедливость, поэтому и помогали тебе в благороднейшем деле, тобой предпринятом…
– Асгард будет возрождён на прежнем месте. Из пепла его предшественника. И этим же пеплом будут удобрены корни Иггдрасиля. Так, и никак иначе. И, – альвийский меч взмыл над головой Отца Дружин, – мы вновь станем править Хьёрвардом! Чужого нам не надо, не надо иных миров, каждый да держит свою отчизну, и тогда наступят мир со спокойствием, чародей Скьёльд.
– Великий бог… – Маг смотрел на Отца Дружин с каким-то покровительственным удивлением. – Ты добр и справедлив. Тебе не нужно чужого. Но рассуди сам – разве не будет всем лучше, если благость асов осенит доселе пустой, не знавший богов мир? Мир, где прозябающие племена, лишившиеся своих Древних, что пали от руки Ямерта и его присных, так и остаются в дикости, зачастую утратив даже умение разжечь огонь? Почему бы не унести пепел с равнин Иды, чтобы воздвигнуть новый Асгард на чистом месте, без памяти о прошлой гибели? И ветви Иггдрасиля покроют новый мир, с тем чтобы его обитатели возглашали бы тебе хвалы ныне, присно и до самого дня Рагнарёка, если ему суждено настать? И Хедин с Ракотом могут искать тебя поистине до Судного дня, в каковой верят адепты Спасителя.
Он отёр пот со лба и умолк, тяжело дыша.
– Разумные слова, маг. И другой Древний на моём месте, наверное, последовал бы им. Но не я.
– Но почему?! – возопил волшебник.
– Боги должны вернуться не только в Хьёрвард, – негромко проговорил Старый Хрофт, глядя Скьёльду прямо в глаза. – Древние должны получить обратно то, что было отнято у них. Отнято сперва Ямертом и его роднёй, а потом… а потом Хедин с Ракотом вообще забыли об этом долге. Величайшее злодеяние осталось неотомщённым. Ямерт бродит где-то по просторам неведомых миров, и время по-прежнему не властно над ним. Он не ответил за множество убитых и замученных по его приказу. Это не есть справедливость, Скьёльд. Если Новые Боги забыли о ней – что ж, справедливостью в Упорядоченном займусь я, О́дин.
– Они уничтожат тебя, – с тихим отчаянием сказал Скьёльд. – А с тобой, великий О́дин, умрёт и великая мечта о свободе Упорядоченного.
– Никто меня уничтожать не станет, – беззаботно отмахнулся Отец Дружин. – Мы с Хедином друзья, забыли? Это досадное недоразумение с его учениками, по оплошности устроившими недавнюю заварушку, бесспорно, разрешится в самом недалёком будущем.
– Слова судейского стряпчего, не Древнего Бога! – не сдержался Скьёльд.
Взгляд О́дина потяжелел, однако Старый Хрофт лишь пожал плечами.
– Твои услуги неоценимы, маг Скьёльд, и потому я прощаю тебе дерзкие слова. Говорил тебе раньше и повторю вновь: всё, что случилось или может случиться между мной и моим другом Хедином, – не более чем недоразумение. Его ученики просто выполняют приказы. Высокие материи им недоступны.
– Блажен, кто верует, – с сарказмом сказал Скьёльд, криво усмехаясь. – Не обманывай себя, великий бог. Пусть твои собственные благородство и справедливость не затуманят твой взор. Повторяю вновь и вновь: бог Хедин помешан на равновесии, на сохранении всего, как оно и есть. Хотя в своё время он пришёл к власти, сокрушив тогдашних хозяев Упорядоченного и пролив вместе с Ракотом целое море крови. Это если даже не вспоминать о Неназываемом.
– Я услышал тебя, маг. Будь уверен, твои слова, равно как и труды, не пропадут даром. Что ж, раз уж ты так настаиваешь, то, быть может, окажешь мне ещё одну, последнюю услугу?
– Счастлив буду оказать великому О́дину столько услуг, сколько потребуется для торжества его дела!
– Не перебарщивай с лестью и обещаниями, – усмехнулся Старый Хрофт. – Нет, Скьёльд, не надо предлагать мне чуть не закупное рабство. Мне лишь надо будет, чтобы с равнин Иды в момент, о котором ты толкуешь – который, конечно, никогда не наступит, – открылся бы портал в одно из тех тайных мест, что ты упоминал. И, разумеется, чтобы этот портал невозможно было отследить.
– Трудная задача, – покачал головой маг. – Добиться, чтобы даже боги не смогли бы пройти по следу портала…
– Задача, достойная такого, как ты, – невозмутимо заметил О́дин. – Нам, Древним Богам, эта ваша новая магия недоступна. Потому я и спрашиваю тебя, чародей, не замыслил ли ты сам править Упорядоченным?
– Нет, нет! – в ужасе возопил Скьёльд. – Ни в коем случае, великий бог!
– Правдоподобно, – сухо уронил Отец Дружин. – Но я не о том. Мне не нужно всевластие, человек. Древние Боги тем и отличались, что каждый занимался своим делом. Своим делом и своим миром. Никто не владычествовал над всем Сущим. Нам этого не требовалось. Мне нужен мой мир – обратно. Чтобы всё шло, как до Боргильдовой Битвы. Что? Ты разочарован, я вижу?
– Великий древний проницателен, – потупился Скьёльд. – Прости мне, обычному смертному, достигшему всего лишь собственными силами да упорством, – прости мне ещё одну дерзость. Но ты, великий О́дин, ты, чьё имя Справедливость, почему ты обрекаешь себя на участь изгнанника? Почему считаешь, что в возрождённом Асгарде можно лишь пировать? Разве не достоин ты трона владыки Упорядоченного?
– Если я не стал им с самого начала – нет, не достоин, – отрезал Отец Богов. – Я тот, кто я есть. Такие уж мы, Древние Боги. Мы не шибко-то любим меняться.