Book.

– Ловят разбойников? – предположил Трикс, выглядывая в окно.

– Насколько мне известно, проверка всех гостей – это обычная практика в Столице, – ответил Щавель. Волшебник надел парадную мантию, причесал бороду, почистил замшевой тряпочкой навершие посоха – в общем, вырядился так, будто собирался не ночевать в ближайшей таверне, а немедленно отправиться на прием к Маркелю. Кроме того, сейчас Щавель жевал, морщась и сплевывая в окно, палочки корицы, отбивая запах свинины с чесноком и темного эля, которые употребил за обедом. Можно было подумать, что он не только отправится немедленно к королю, но еще и будет с ним лобызаться по самаршанскому обычаю.

Трикс не стал расспрашивать дальше, а тоже начал приводить себя в порядок – высморкался, поскоблил ногтем пятно от яичного желтка на рукаве, взял кусочек корицы и тоже пожевал. Было невкусно.

Наконец очередь дошла и до них. Офицер стражи, крупный, усатый мужчина со шрамом на лице, в тяжелых стальных доспехах и с мечом на поясе, подошел к карете, прищурившись, глянул на герб. Громко произнес:

– Карета барона Исмунда… Так-так. Кто следует в Столицу?

– Великий волшебник Радион Щавель с учеником, – надменно ответил Щавель. – По важной надобности.

Имя волшебника и впрямь возымело эффект – вот только несколько неожиданный. Офицер поднял руку и к нему мгновенно подбежал десяток стражников. Оставив прочих визитеров без внимания, они окружили карету, оттеснив пятерых стражников Исмунда.

– Следует ли с вами, Радион Щавель, ваш ученик Трикс Солье? – осведомился офицер.

Почему-то Трикса вовсе не обрадовало, что офицер знает его имя.

– Да, – коротко и уже без всякого высокомерия ответил Щавель. – А что, собственно говоря…

– Именем короля Маркеля! – рявкнул офицер. – Волшебник, именуемый Радион Щавель, и его ученик, именующий себя Трикс Солье, вы задержаны по особому королевскому эдикту! Молчать, не произносить ни слова без разрешения! Магические книги не доставать! Оставаться на месте!

Несколько стражников подняли арбалеты и нацелились на карету. Возница на крыше громко и восхищенно выругался – для себя опасности он явно не видел, а вот порассказать теперь будет о чем. Охранники Исмунда, явно растерявшиеся от происходящего, теснились в сторонке. На них надежды не было.

– Стражу особого назначения сюда! – командовал тем временем офицер. – Быстро!

Трикс в панике схватился за грудь, нащупал висевшую в мешочке книгу. Аннет, почувствовав опасность, юркнула к нему в карман. Халанбери засунул в рот палец.

А вот Иен…

Мгновение он сидел разинув рот. А потом схватил Трикса за рукав и зашипел:

– Снимай мантию! Быстро мантию снимай!

– Ты чего? – поразился Трикс.

– Дурак, в темницу упрячут!

Без лишних споров Трикс скинул мантию, сам надел курточку Иена.

– Посох и книгу!

– Айпод не отдам! – возмутился Трикс. – Посох бери…

Щавель явно слышал возню и шепот у себя за спиной, но сидел не шевелясь, будто каменное изваяние.

Трикс, застегивая куртку, чтобы спрятать Айпод, покосился на Дмака, который смотрел в открытую дверку за этим торопливым переодеванием.

– Я – Иен, слуга! – пояснил он. – Понял?

– Да я вас вообще в лицо не запоминал, не мое это дело! – возмутился Дмак и закрыл дверь.

В ожидании особой стражи офицер явно нервничал. Но вот послышался топот и хлюпанье луж. Прибежал еще пяток солдат. Все как на подбор – с тупыми лицами крестьян из дальних хуторов, где принято жениться на сестрах, в странных шлемах, плотно закрывающих уши. Судя по шуму, который они производили, эти стражники ничегошеньки не слышали. Судя по вытаращенным глазам – они еще и мало чего понимали.

Офицер повелительным жестом указал на карету и отдал приказ:

– Щавель и Солье, медленно выходите из кареты! Посохи держать поднятыми, на землю не опускать! Ничего не говорить!

Волшебник открыл дверцу и тяжело вылез под дождь. Следом, бросив на Трикса испуганный, но одновременно гордый взгляд, выбрался Иен.

– Щавель? – Офицер ткнул в волшебника пальцем.

Щавель кивнул.

– Заткнуть ему рот кляпом, – скомандовал офицер. – Связать руки. Солье?

Иен кивнул.

– И ему рот тоже заткните и руки завяжите.

– Ребятенка-то зачем связывать? – неожиданно подал голос возничий. – Нехорошо…

– Это не ребятенок, а опасный государственный преступник! – Лицо офицера побагровело. – Нечего тут меня совестить!

Возница, проявивший было внезапную смелость, предпочел заткнуться и дальше в пререкания не вступать.

– Кто там еще… – Офицер заглянул в карету.

– Слуги мы, – жалобно сказал Халанбери. – Ага. Я поваренок, а это Иен, он господам волшебникам одежду чистит и за столом прислуживает…

– Ну и барские замашки у этих провинциальных заклинателей, – фыркнул офицер. – Про вас ничего сказано не было… – Он поколебался, но, видимо, решил, что на сегодня арестованных детей с него хватит. – Проваливайте, пока целы. И выбирайте себе хозяев получше!

Трикс одной рукой схватил тощий мешок с пожитками, другой взял за руку Халанбери, и они выскочили из кареты. В ярком свете фонарей они увидели, как Щавелю, гордо выпрямившему спину и запрокинувшему голову, запихивают в рот крепкий кляп. Иен покорно ожидал своей очереди.

– В город-то пройти можно? – подал голос Трикс. – А то где мы тут новых хозяев найдем…

– Пропустить мелюзгу, – сказал офицер. Посмотрел на Трикса с легким подозрением, но тут Иен громко чихнул, и все внимание стражника переключилось на него: – Ни слова! Ни словечка не говори!

Иен чихнул снова.

– Будь здоров, – неожиданно ляпнул офицер.

– Спасибо, – ответил Иен.

– Ничего не произносить вслух! – снова заголосил офицер. Видимо, ему доводилось видеть, как от одного слова мага падают замертво враги и полыхают городские стены. – Рот, быстро ему рот заткните!

Трикс, крепко сжав ладонь Халанбери, поспешил к воротам. Их никто не останавливал.

Пять золотых Исмунда, щедро оставленные ему Щавелем, Трикс решил приберечь. Они с Халанбери остановились в темном дурнопахнущем переулке сразу за городскими воротами, чуть направо, через арку – если доведется въехать в Столицу через Юго-Западные ворота, никогда туда не ходите в темноте, можно наступить в какую-нибудь гадость. Запертая по причине позднего времени лавка кожевенника, возле которой они оказались, была крыта позеленевшим от времени медным листом – и это Трикса вполне устраивало.