Майя замерла, прижавшись к Максиму. Он сказал – «моя жена», словно это было само собой разумеющимся, словно вопрос уже решен… и она вдруг поняла – да, решен. И этот мужчина – ее, сейчас они пришли в дом, где будут жить, растить детей и куда их взрослые дети будут приезжать, потому что все дороги будут вести их домой.
– Я понимаю. – Майя обняла Максима, вдыхая его запах. – Но я пока не знаю, как нам это решить.
– Я тоже. – Матвеев стоял, уткнувшись в волосы Майи, и очень жалел, что сейчас сюда нагрянут Ника с Бучем наперевес и остальные. – Я тоже, солнце. Давай подумаем лучше, как мы их всех разместим.
– Ника придет и все придумает. – Майя хихикнула. – Лучше покажи мне кухню. Ты говорил, что ее уже обставили.
– Идем.
Они, обнявшись, идут на кухню. Дом пахнет строительными материалами, свежим клеем, лаком и мастикой, и Майе хочется осмотреть все – и комнаты наверху, и башенки, но больше всего ей хочется оказаться здесь вдвоем с Максимом и не бояться ничего.
– Леш, ну дай мне корзинку.
Голос Ники слышен хорошо, в пустых комнатах он эхом отдается под потолком.
– Давай, Буч, иди.
Майя и Матвеев с любопытством заглядывают в переднюю. Ника вытащила из корзинки кота и подтолкнула его в дом. Буч нервно подергивал хвостом и принюхивался к запахам своего нового жилья, с возмущением понимая, что едой здесь и не пахнет.
– Первым надо кота запустить. – Ника оглядывается и, увидев Майю и брата, улыбается. – Да, тут работы непочатый край. К Панфиловым продукты забросили, мама там приготовит нам что-нибудь поесть, а то здесь пока пусто… Мы заехали в супермаркет, купили два надувных матраца, кресло для Буча, а из дома раскладушку взяли. Но лучше, чтобы здесь была бы хоть какая-то мебель. Леш, кресло надо занести, а то Буч…
– Ника, кресло для кота – это не чересчур? – Матвеев хохочет. – Мы, значит, на полу, а Буч в кресле?
– Когда мы уедем, кресло можешь оставить себе. – Ника хмурится. – И – да, мы посидим на полу, но кот не может, ему нужен уют и комфорт. Ой, Макс, там очень симпатичное кресло – из двух обручей, сверху подушка, красиво, правда. Буч будет в восторге. Леш, а когтеточка где? И куда ее приспособить…
– Никуша, не капризничай. – Булатов с улыбкой смотрит на жену. – Разместимся как-нибудь. Если в твоей квартире разместились, уж здесь сам бог велел. Макс, куда ставить вещи?
– Не знаю… – Матвеев беспомощно посмотрел на Майю. – В гостиную?
– Нет, там же другие комнаты есть. – Майя переглянулась с Никой. – Может, пока в те, что уже готовы?
– Надо посмотреть. – Ника следила за Бучем, который вспрыгнул на подоконник и нюхал раму. – Мальчики, не стойте, несите вещи и складывайте пока здесь. Черт бы подрал этих негодяев, одни неприятности из-за них, а самое главное – я напрочь не понимаю, что мы со всем этим будем делать. Ведь Возницыну смысла нет оставлять нас в живых, точно так же, как и этому… как его… Меренкову. Пока мы живы, мы ему опасны.
Майя обессиленно опирается о стену. Она и раньше думала об этом, но как-то вскользь, и вот Ника сформулировала то, что она и сама в глубине души знала. И это оглушило ее, убило решимость, ее новую жажду жить. Из-за нее может погибнуть Ника. Веселая, смешливая, очень добрая, солнечная Ника. И ее муж, и Стефания Романовна, и Панфиловы. И Максим, который стал ей так дорог. Все они дороги ее сердцу, но Максим…
– Я была права. – Майя отвернулась. – Это из-за меня все.
– Подумай вот о чем. – Ника заглянула ей в лицо. – Рано или поздно ситуация все равно бы выстрелила. Так или иначе, но тебя бы идентифицировали и убрали. Ты же сама всегда понимала, что Возницын прекрасно знал: хоронит не тебя, и пока жива, ты ему опасна. А пока мы вместе, все не так безнадежно. Они хотят получить свои камни, но без меня они ими не завладеют: ведь сейф в банке на мое имя. Мы все будем живы, пока я им нужна. Они не тронут никого, потому что мне надо в банк идти. И пока они решают, как им это провернуть, мы что-нибудь придумаем.
Она говорит, чтобы тревога из-за происходящего не переросла в панику. Майя не должна видеть ее отчаяние, потому что Майино отчаяние, приправленное ощущением вины, может оказаться толчком, который оставит ее за закрытой дверью сна навсегда.
– Идем.
Ника осматривает пустые комнаты. Она думает о том, что для себя не построила бы такой дом, но он отражает ее брата как нельзя лучше. Просто в него нужно вдохнуть жизнь, и, похоже, это теперь есть кому сделать.
– Здесь мы с Лешкой будем спать, а кресло для Буча вот тут поставим. А мама в соседней комнате, на раскладушке. Я купила подушек, вам они и потом сгодятся, и три одеяла. Белье взяла из дома, новые комплекты, тоже пригодятся. Лешка кофеварку вам купил, чашки с завода хотел брат потом подарить, а они сейчас пригодились – красивый сервиз, его в продаже нет пока! Надо же вам как-то обживаться. А вы с Максом в той комнате, что около гостиной. Или как? Может, ты по-другому хотела, а я пришла и распоряжаюсь…
– Нет, я как раз думала, что ты все устроишь. – Майя измученно улыбнулась. – Это же дом твоего брата…
– Майя, – Ника уселась на пол и жестом пригласила ее сделать то же самое. – Давай как-то продвигаться в направлении приоритетов. Это не просто дом моего брата. Это и твой дом тоже, насколько я понимаю ваши с Максом взгляды и хождение за руки.
– Но пока еще ничего не…
– Брось. – Ника фыркнула насмешливо. – К чему эти девичьи затеи? Ты взрослая тетка, Макс тоже вполне большой мальчик. А танцы с бубном нужны тому, кто привержен ритуалам, и к чувствам это не имеет никакого отношения, чувства или есть, или нет. И любовь тоже, или есть – или нет. Остальное – антихристова лжа. А если мужчина тебе дорог, то это твой человек, и тебе совершенно не нужно водить хороводы, чтобы понять, что он твой. И ты реши, дорог тебе мой брат, или ты ему хочешь просто голову поморочить.
– Я?! Морочить голову?!
Зеленые глаза Майи загорелись опасным светом. Мысль о том, что кто-то может подумать, что она ведет с Максимом нечестную игру, возмутила и задела ее. А тут не кто-то, тут Ника, которая должна понимать, но, похоже, не понимает.
– Я морочу ему голову? Да я… чтоб ты знала, он не просто дорог мне. Я… он лучший человек на земле, он… а ты!
Ника хохочет, успокаивающе подняв ладони.
– Ну, слава всем котобогам, наконец ты перестала быть фарфоровой куклой и стала живым человеком. А я уж думала, не дождусь этого момента. Извини, я тебе немного потроллила – ну совершенно нет никакого терпения с этим твоим внутренним дресс-кодом, который ты сама для себя придумала непонятно зачем.
– Чтобы не забыть, кто я такая. Потому что я не знаю с некоторых пор…
– Глупости. – Ника бесцеремонно сгребла в охапку кота, вошедшего в комнату. – Моя ты ласточка хищная… вот до чего я люблю эту наглую скотину, просто сама удивляюсь! Смотри, какие полосочки!