Жиль с трудом преодолел первую неловкость. В конце концов, он же не верит, что Жанна и вправду святая? Обыкновенная крестьянская девчонка, которая немного безумна, но это безумие им с Гийомом на руку.
А тот не верил. Ехать не хотел, ворчал, что они зря потратят время. Теперь же сам, окаменев, разглядывал Жанну. И по лицу не понять было, о чем он думает.
— А меня ждала? — с улыбкой поинтересовался Гийом.
— И тебя, змеиный человек. — Жанна выдержала его взгляд. — Мне сказали, что ты приведешь меня к погибели. Но сначала поможешь исполнить то, что предначертано.
— Кто сказал?
— Голоса.
— Чьи?
— Архангела Михаила. — Она отвечала спокойно, с улыбкой. — И святой Екатерины… Они говорят, что душа твоя черна, но помыслы благородны. Ты избрал дурной путь из благих побуждений, и если сейчас покаешься в заблуждениях, преклонишь колени перед Господом, то будешь спасен.
— Неужели?
Гийом приближался медленно, осторожно, точно в этой девушке, облаченной в простое крестьянское платье, видел опасного противника.
И Жиль против воли положил руку на меч.
Кого он будет защищать?
Жанну?
Или же друга… Нет, тот не посмеет тронуть.
— Но они же говорят, что в твоей душе живет гордыня, а потому ты не сумеешь отступить…
Гийом обходил Жанну кругом, разглядывая ее, как диковинного зверя.
— Что ж, дорогой мой друг, она сумела меня удивить… и да, пожалуй, в ней есть что-то этакое…
Жанна стояла неподвижно, скрестив на груди руки, и в этом ее смирении, в покорности Жилю виделся добрый признак.
Было немного совестно. Жанна и вправду верит, что слышит голоса… Это безумие, и только, но безумие полезное. В конце-то концов, разве они с Гийомом желают дурного? Он прав в том, что война неоправданно затянулась, что англичане освоились на французских землях, а король слишком слаб и не способен дать отпор.
И если придется немного солгать…
Самую малость…
— Не терзай себя, — сказала Жанна с улыбкой и положила хрупкую ладонь на руку Жиля. — Все случится именно так, как тому должно быть… Вы пришли вовремя.
— Для чего?
— Для того чтобы отвезти меня к королю.
— И зачем нам делать это?
— Затем, что ты хочешь короля обмануть. Ты думаешь, что ты умнее прочих… но правда в том, что в твоей лжи нет надобности. Ты, конечно, не поверишь в это. Пускай. Мы мыслим по-разному, но цель у нас одна.
— И какая же?
— Освободить эту благословенную землю.
Она произнесла это просто, но Жиль вдруг поверил, что с этой девушкой у них получится… она ведь и вправду святая…
— Не спеши, Жиль, — сказали оба одновременно. И Гийом вновь усмехнулся:
— Ты сумела меня удивить, но этого мало… Понимаешь ли ты, что король не поверит просто так крестьянской девке, которая заявляет, будто с нею беседует архангел? Он подвергнет тебя многим испытаниям… Не он сам, но ученые мужи, которые будут из шкуры лезть, желая доказать, что ты, Жанна, самозванка. В лучшем случае самозванка. В худшем же — ты одержима бесами.
Жанна кивнула и ответила:
— Ты поможешь мне.
— Помогу, — согласился Гийом. — А ты поможешь нам. Будешь делать так, как я скажу. Для начала тебе надобно научиться ездить верхом…
…И с мечом управляться.
…Играть в придворные игры, хотя сию науку Жанна постигала весьма неохотно, утверждая, что наука эта — пустая, и Жиль был с нею согласен. Но Гийом был непреклонен.
— Зачем ей это? — не выдержал как-то Жиль.
Он пытался объяснить Жанне правила игры в кольца, но та не слушала. До нее вновь снизошел архангел Михаил, который, судя по всему, оказался куда более занятным собеседником.
— Затем, друг мой, что ее должны признать при дворе. — Гийом вновь перебирал костяшки четок. Не молился, нет, за прошедшие недели Жиль успел понять характер приятеля достаточно, чтобы увериться — тот и вправду богохульник. Сам Жиль, конечно, в вере не упорствовал, но все же молился.
— Она должна отличаться, но не быть чужой… Она родом из черни, той самой презираемой тобою черни, на которую наши дворцовые игроки и не глянут… а надо, чтобы поглядели. Послушали. Поверили.
— Я думал, тебе нужна не их вера…
— Не только их. Но все с чего-то начинается. Мы не можем привести ее на площадь и сказать: вот вам святая, люди. Верьте в нее. Нет, дорогой мой, так не выйдет… мы должны продумать все…
И Гийом думал.
Ему нравилось.
Пожалуй, безумная девица из грязной деревни сумела понять его лучше, чем кто бы то ни было, включая собственных родителей Гийома, слишком занятых, чтобы уделить ему время.
Эта девка была странной, но странность ее не пугала, скорее завораживала. Гийому нравились необычные люди, поскольку в большинстве своем люди представляли собой сплошную унылую серость, примитивную в своих страстях и желаниях. И чем дальше, тем скучнее было с ними.
А Жанна… она и вправду верила, будто слышит голоса… и в этой своей вере творила вещи преудивительные… каждое слово, ею произносимое, становилось едва ли не откровением. И Гийом знал, что найдутся те, кто оценит…
Главное — не спешить.
Сделать все по уму. Так, чтобы не связали с ним… так, будто бы она сама… Он же будет наблюдать издали. Помогать. И присматривать. А потом, когда игра закончится, получит свою награду…
— Как ты думаешь, у нее получится? — Жиль де Ре нарушил мысли, заставив Гийома поморщиться. Все-таки Жиль, пусть и выгодно отличался от прочего придворного сброда некой образованностью, был удивительно узколоб и нерешителен.
Нет, во всем, что касалось боя, приятелю равных не было, но вот политика… политика — дело тонкое. И следовало признаться, что мысль о собственном превосходстве доставляла Гийому небывалое удовольствие. Ради этого удовольствия, а еще в силу явной полезности Жиля, он и держал приятеля при себе…
— Получится. Только не у нее. У нас, — сказал Гийом.
К ужину Жанне прислали платье.
Черное.
Маленькое. И выглядевшее почти скромным. Оно было таким вызывающе обыкновенным, что Жанна не удержалась, примерила. А примерив, не смогла отказаться.
— Она пытается тебя купить. — Ольга вошла без стука и, остановившись на пороге, обвела комнату придирчивым взглядом. — Не верь ей, девочка… беги отсюда…