Подъехали. Таня выключила мотор, стала вытаскивать ключ из зажигания. Алтынов остановил ее руку.
– Спасибо, – сказал он. – Я пошел. Жена волнуется.
Таня посмотрела на него. Он улыбнулся:
– Ну, конечно! Ну, конечно же, я сорок минут ждал тебя во дворе, чтобы сэкономить талон на троллейбус. Или пару сотен на такси, – он потрепал ее по затылку. – Спасибо, детонька. Пока!
Таня включила мотор. Решила позвонить Лиде, достала мобильник. Посидела две минуты. Потом раздумала.
этнография и антропология
Один мой знакомый сказал своей жене: «Ты такая красивая в темноте».
Ночью сказал. От души сказал. Растроганно и влюбленно.
Она обиделась, и он долго объяснял, что имел в виду. Что даже в темноте видно, какая она красивая. Просил прощения.
Но это еще ничего.
Ерунда, можно сказать.
С другим моим знакомым хуже вышло.
Давно дело было. В середине семидесятых. Там на работу кто-то принес какой-то якобы индийский трактат. А может быть, на самом деле индийский. Но не «Камасутру». Какие-то «Плоды персика» или «Цветки лотоса». Что-то в этом роде. В общем, пособие по технике секса. Тогда такие книжки были популярны. Книжки – в смысле перепечатки на машинке. Их читали и себе перепечатывали. Давно же дело было, я говорю. Тогда не было Интернета с разными-всякими сайтами. Ни даже видеокассет. И даже глянцевой эротики тоже не было. Вот. И поэтому такие индийские трактаты довольно бойко читались. Они были отчасти как бы вместо эротической продукции.
Да, так о чем это я?
Ага. Вот.
Там в этом трактате были не только описания техники секса, но и такая своего рода классификация женщин. Женских прелестей в том числе.
И этот мой знакомый возьми да сообщи своей жене, что у нее это самое – ну, как бы это сказать, ну все все поняли, – в общем, четвертого сорта по индийской классификации. Не самого низкого, потому что там еще был пятый, шестой и чуть ли не восьмой. Но и не первого и не второго. И даже не третьего.
Он это просто так сказал. Тоже, кстати, ночью. Как бы для смеха. Может быть (как он потом говорил), нарочно, чтобы опровергнуть все эти индийские глупости. Посмеяться над ними и всё такое.
Но его жена очень сильно на него обиделась.
И прямо сразу ушла в другую комнату и больше в спальню не возвращалась. Пока они не развелись. Потом, наверное, она снова перебралась обратно, но он этого уже не видел. Поскольку через месяц пустых уговоров собрал вещички и съехал, как благородный человек.
Он так и не понял, что это она так.
– Она что, вообще? – спрашивал он меня. – Шуток не понимает?
Но я переводил разговор на другую тему.
межконтинентальный баллистический роман
Лиловая туча выкатилась из-за горизонта и укутала остров. Потемнело. Ветер опрокинул стулья на террасе ресторана. Купальщики побежали с пляжа, теряя простыни и шляпы. Пленка, вставленная в окно вместо стекла, выгнулась и заскрипела. Сверкнула молния. Гром ударил прямо над головой.
– Страшно? – раздался голос сзади.
Я обернулся. В углу, наискосок от бара, сидел смуглый тощий старик.
– Это на полчаса, – сказал он. – Сейчас перестанет. И вообще это чепуха. Просто смех один, по сравнению с авианосцем.
– С каким авианосцем? – я не понял, о чем он.
Он пересел ко мне. Он был белый, теперь я разглядел. И не такой уж старый. От него несло тремя волнами алкоголя – вчерашний перегар и сегодняшний свежачок на фоне многолетней пропитости.
– Я был летчиком на «Джоне Адамсе», – он отхлебнул из стакана. – Гордился службой, любил боевых товарищей. И подруг! – засмеялся он. – У нас служили девчонки, и у меня была хорошенькая радиометристка. Джейн. Но тут одна маленькая подробность, – он вдруг стал мрачен. – Если серьезная война, авианосец обречен. На каждый авианосец нацелена межконтинентальная ракета. Когда наши радары видят, что их ракеты уже пошли, нам дают команду на взлет. Мы должны успеть покинуть корабль, чтоб шарахнуть по противнику. Они остаются, мы улетаем. Пять минут прощания, вот что страшно.
Он встал, шагнул к бару. Черная барменша подлила ему в стакан.
– Июль девяносто первого года. Боевая тревога. У меня штурмовой ракетоносец, экипаж два человека. Напарника нет! Я мчусь за ним и в коридоре вижу Джейн! Обнимаемся на бегу. Врываюсь в его каюту – он сидит на полу и блюет от страха. Оборачиваюсь – Джейн стоит в дверях. Я оглушаю его ударом по голове, мы его раздеваем, она натягивает летный костюм, и мы бежим наверх. Приказ уточнят в полете. Летим. Умрем, но вместе. Я люблю ее. Я только тогда почувствовал, как я безумно люблю ее… Сильная облачность, я снижаюсь и вижу остров. Вот этот. Пальмы. Домики. Пляж. Тишина и покой. Я иду на разворот и сажусь на воду…
Он вздохнул, потер глаза.
– На последних метрах я напоролся на риф. Самолет всмятку. Джейн мертва. А в шлемофоне я слышу: «Отбой, всем возвращаться»… Ложная тревога, понимаешь?
– Понимаю, – сказал я.
Он показал барменше пустой стакан, жестом велел налить.
Она обругала его на местном языке.
– Моя жена, – сказал он. – Я взял ее через полгода примерно. Я любил Джейн, но я просто мужик. Я не могу без бабы. Стирка-готовка опять же. Жирная, старая, да. Но в девяносто первом она была очень даже вполне! Понимаешь?
– Понимаю, – сказал я.
Тем более что не было такого авианосца «Джон Адамс».
тебе половина и мне половина
Лара Кузьмина пригласила Лёшу Макарова в театр.
Это вышло так: Лара без мужа растила сына, и вот мальчику пора в институт, и нужна поддержка, чтоб поступить на бюджетное место. Лара дала бы взятку, но не знала, кому. Позвонила однокурснице, и та ее вывела на Лёшу, который тоже был однокурсник, но они тогда почти не общались. А теперь он был проректором вот этого института, куда мальчику поступать.
Она ему позвонила и сказала, кто она и от кого.
– Привет, Кузя! – сказал он, как будто они вчера виделись.
Потом они встретились в кафе. Она объяснила ситуацию. Он сказал, что всё будет тип-топ. Она спросила – сколько? Он сказал – если однокурсники будут деньги друг с друга брать, то это вообще конец всему.
– Поняла, – сказала Лара. – Ну, а что мне для тебя сделать?
– Ничего, – он пожал плечами и посмотрел на нее.
Она тоже на него посмотрела. Он был красивый. Даже странно, что она тогда, двадцать лет назад, не обращала на него внимания. Или он с возрастом так покрасивел? У мужчин это бывает.