– Езжай, князь. В Благом все будет в порядке. Сегодня похороним ополченцев да Гришку, помянем их, завтра делами займемся.
– Смотри, Афанасий, на тебя вся надежда.
– Не подведу.
– Отбирай ратников.
В полдень 3 марта дружина князя Ургина возвратилась в Москву. Дмитрий приехал в царский дворец, поднялся в палаты.
Иван вышел навстречу Ургину.
– Ну что, Дмитрий, как Благое? Успели защитить?
– Местные мужики из ополчения защитили, государь, во главе с известным тебе Григорием Тимофеевым. Покуда мы с княжичем Головиным решали, как уничтожить татар, они село и отстояли.
– Расскажи подробнее!
Ургин присел на лавку и рассказал о походе русских дружин против орды хана Курдая.
– Вот так, государь, мы побили татар.
– А Григорий Тимофеев молодец. Надо его наградить за доблесть и отвагу.
Князь вздохнул.
– Ему теперь уже никакие награды не нужны, государь.
– Почему, Дмитрий?
– Пал Григорий от рук басурман.
– Вот оно что! Жаль. Вечная ему память. – Иван трижды перекрестился. – Мне доложили, что татары отошли к своим границам. Не удалась им на сей раз разбойничья вылазка, хотя сил они привели много. Отпор получили достойный.
– Это хорошо.
– Да, Дмитрий, но пора заканчивать с этим разбоем. Начинаем подготовку к зимнему походу на Казань.
– Ты говорил, государь, что намерен поручить мне особое задание.
– Да. Сейчас уже можно сказать об этом, но пока между нами. Никто, даже члены Избранной рады, не должны знать о наших планах.
– Я слушаю тебя, государь.
Иван прошелся по палате, присел на лавку возле Ургина.
– Хочу я, Дмитрий, отправить тебя к Казани раньше выхода войск.
– Разведка?..
– Да. Ты должен собрать дружину в сотню человек, тайно вывести ее из Москвы, подойти к Казани и расположиться лагерем на горной стороне. Слух о новом нашем походе быстро долетит до ханства. Вот и посмотришь, что предпримет Сафа-Гирей, как станет укреплять крепость, будет ли собирать степные племена, придут ли они к нему, где разместятся. Понимаю, что посылаю тебя на опасное дело, но тебе помогут татарские князья, которые раньше ушли из Казани. Кто, скажу позже. Сейчас твоя задача не спеша, тщательно подобрать дружину из верных, надежных людей. Тебе это под силу. Возможно, я передам тебе ратников Головина или Родионова.
Дмитрий кивнул.
– Я понял тебя, государь. Дружину соберу, не сомневайся, сделаю все, что в моих силах. Скажи, если можешь, когда нам следует убыть из Москвы?
– Все войско отправится в путь в середине ноября, значит, оно выйдет к Казани не раньше февраля следующего года. Тебе же предстоит убыть из Москвы на месяц раньше.
– А может, не будем привлекать к разведке татарских князей? Надежды на них мало. Сегодня служат тебе, завтра опять переметнутся к хану. Доверия к ним у меня нет.
– И у меня нет, но одному, без татар, тебе просто не справиться.
– Если так, то позволь, государь, мне самому выбрать того, кто пойдет с дружиной.
– У тебя есть такой человек?
– Есть. Князь Али Кулин.
– Это не сын Булат Кулина?
– Да, Али, сын покойного князя Булат Кулина, который перешел на нашу сторону еще в двадцатых годах.
– Откуда ты знаешь князя Али?
– Мой сын Алексей дружит с ним. Али гостил у нас в Москве, когда еще Ульяна жива была. Я говорил с ним.
– Насколько мне известно, князь Али Кулин поддерживает дружеские отношения с ходжой Али-Мерденом, который сейчас в Казани играет не последнюю роль и почти открыто выступает против Шах-Али, который служил Руси еще при моем отце.
– Да, это так, но оно нам на руку.
– Ладно, – сказал Иван. – Тебе проводить разведку, сам и подбирай людей. Пусть будет Али Кулин. Но с ним покуда разговоров о походе не веди!
– Конечно, государь.
– Что ж, Дмитрий, занимайся дружиной. За разгром войска хана Курдая тебе моя признательность да соболиная шуба. Ополченцам твоим сельским тоже благодарность, каждому денежное вознаграждение. Семьям погибших и тяжко раненных будет оказана помощь из казны. Этим займутся люди Алексея Адашева.
– Сельчане будут благодарны тебе, государь!
– Мы единая сила, Дмитрий, народ – наш оплот. Потому и верю крепко, что никакой враг не устоит перед русской силой, верой православной.
Ургин улыбнулся.
– Красиво сказал, государь. Главное, верно.
– Говорил то, что на сердце держу. Ступай, Дмитрий. Коли нужда будет, приходи в любое время. Прошу, со всей ответственностью отнесись к поручению. Дело, князь, очень серьезное.
– Да, государь.
Князь Ургин поклонился, вышел из палаты и отправился в свой московский дом. Ему следовало многое обдумать, пред тем как приступить к исполнению поручения, данного царем. Впрочем, к походу готовилась вся Русь.
Прожурчала быстрыми ручьями весна, покрылись зеленью деревья и кусты, крестьяне провели посевные работы. Набеги татар почти прекратились. Гонцы только изредка приносили вести о разбое степняков, но в основном у границ. Вглубь Руси татары заходить не смели.
Иван Васильевич за короткое время объездил удельные княжества. Он повсюду оставил войска, способные не только защитить города и села от разорительных набегов врага, но и разгромить его.
Неожиданно из Казани пришла весть о смерти хана Сафа-Гирея. Он оставил наследника, трехлетнего сына Утямыш-Гирея от жены Сююн-Бике, дочери ногайского князя Юсуфа. Реальная власть в ханстве принадлежала крымскому улану Кощаку.
Князь Ургин за лето собрал дружину из верных людей. Он разделил ее на пять отрядов, начальниками которых назначил ратников бывшей особой стражи, молодых, но уже достаточно опытных. Это были Федор Шляга, Андрей Молчун, Афанасий Дубина и Карп Смуглов.
Командование головным отрядом князь возложил на себя. Он сделал своим помощником Василия Угрюмого, а советником назначил татарского князя Али Кулина. Тот согласился войти в дружину без колебания. Он прекрасно понимал, что союз с Крымом добром для казанцев не закончится, оттого и являлся сторонником присоединения ханства к Руси.
Князь Ургин собрал дружину в лесах у села Благое. Он провел с ратниками немало учений, несмотря на то что все воины имели достаточно богатый опыт схваток с татарами.
14 октября 1549 года из Москвы в удельное село Ургиных прискакал гонец с повелением государя срочно прибыть в Кремль. Тем же днем Дмитрий в сопровождении начальников отрядов отбыл в столицу.