«А теперь еще Маша Рамирес…»
«Что за напасть на нашего доктора?»
«Интересно, он знает про Машу?..»
«Больно она себя высоко несла…»
«Бог-то за гордыню наказывает!»
«О покойных или хорошо, или никак…»
«Прости, Господи…»
«Надеюсь, нам ничто не угрожает?»
Что тут поднялось! Дама постарше хваталась за сердце, кто-то побежал в буфет за водой. Остальные вытряхивали из сумочек лекарства и наперебой предлагали помощь…
Этот галдеж утомил сыщика и не дал ему ни одной зацепки. Ясно, что Машу в этой среде недолюбливали, как недолюбливали бы любую молодую, красивую и уверенную в себе женщину. Звучали намеки, что Маша была неравнодушна к доктору. Но в подобном грехе можно было уличить практически каждую из присутствующих.
Лавров вышел на улицу с больной головой и чувством раздражения. Он не выловил в мутной воде не то что рыбку, а даже малька.
— …я не спал всю ночь, — донеслись до него слова Рябова, и он понял, что пропустил как минимум пару фраз. — И вот что вспомнил…
— Что же?
— У нас в офисе есть человек, который положил глаз на Тамару. Он скрывал это… но я не раз замечал, как он на нее смотрит. Понимаете? Может, другой бы не обратил внимания, только не я. Все, что касалось Тамары…
— Почему ты раньше молчал? — перебил сыщик.
— Смерть Тамары шокировала меня… отшибла мозги. Я не мог думать ни о чем, кроме нее… до сих пор не могу. Не верю, что больше никогда ее не увижу.
— Кто этот тайный воздыхатель?
— Директор фирмы.
— Ого!
— Представьте себе, как я переживал!
— Он женат?
— Разведен. Кажется, у него интрижка с секретаршей, но чисто из-за физической потребности. Это мое предположение, не более.
— Тамара знала о том, что директор — ее поклонник?
— Он старался не выдавать себя, а я, естественно, помалкивал. Но Тамара была умная женщина, тонкая…
— Она догадывалась?
— Думаю, да. Правда, не подавала виду. На корпоративах директор иногда приглашал ее танцевать. Я наблюдал за ними со стороны. Это было очень… интимно. Понимаете? Наверняка некоторые сотрудники тоже подмечали кое-какие мелочи. В таком коллективе, как наш, трудно что-либо скрыть.
— Ты говорил об этом с Тамарой?
— Один раз попробовал. Она не захотела меня слушать. Раскричалась! Вопила, что я достал ее своей ревностью. Грозилась порвать со мной. Я испугался…
Рябову кусок не лез в горло. Нежный ломоть телятины, политый ягодным соком, остыл и казался невкусным. К салату молодой человек не притронулся. Зато сыщик быстро разделался со своей порцией и ждал кофе.
— Тамара была мне очень дорога…
— Ты так сильно любил ее? — усмехнулся Лавров. — Сила любви легко трансформируется в силу ненависти. Должно быть, Тамара решила променять тебя на директора, и ты этого не вынес. Убил ее.
— Машу Рамирес я тоже ревновал к директору?
— Кто тебя знает, парень? Может, ты хочешь перевести стрелки на Шестакова. Мол, доктор расправился сначала с женой, потом с любовницей. Кстати, у тебя в машине валяется бейсболка.
— Ну и что?
— А то, что не мешало бы обыскать твой «шевроле».
— Да пожалуйста. Хоть сейчас.
— Ты не идиот, чтобы возить с собой орудие убийства. Поэтому не опасаешься обыска.
— Я никого не убивал. Сколько еще повторять?
— Именно так и ведет себя убийца. Все отрицает!
— Я же сам приехал к вам, попросил о помощи…
— Чтобы пустить пыль в глаза. Ты используешь меня как свидетеля, который может подтвердить твое стремление спасти Тамару.
— Я действительно хотел ее спасти!
— Скажи спасибо, что Эрна жива и невредима. Я проверил.
— Видите? Я не лгу.
— Время покажет.
Роман говорил с ним нарочито жестко. Два трупа — серьезное основание для подобного тона. Сыщик корил себя за то, что не предотвратил смерть Маши, и срывал злость на Рябове.
— Вы найдете убийцу? — обронил тот, чем окончательно вывел Лаврова из себя.
— Разве он не сидит передо мной?
— Вы просто не хотите работать! Вы говорили с Шестаковым? Спросите, где он был, когда убили Тамару…
— Ему уже задавали этот вопрос в полиции. Держу пари, он ответил, что спал. Он переутомляется и рано ложится.
— Брехня!
— Пока не доказано обратное, доктор формально невиновен. Боюсь, у него взяли подписку о невыезде и отпустили.
— А как насчет Маши Рамирес?
— По моим сведениям, эти два дела расследуются отдельно. Если выявится любовная связь Маши с доктором Шестаковым, ему придется объясняться. Полагаю, он выкрутится. А ты лучше о себе подумай. Ты последний, кто видел Машу живой!
Рябов, не поднимая глаз, угрюмо катал шарик из хлеба.
— Тебя еще не вызывали для дачи показаний?
— Типун вам на язык…
— Все зависит от меня. Стоит мне сделать один звонок, и тебе крышка.
— Вы подставляете клиента. Это подло.
— Ты мне еще мораль прочитай!
Менеджер выглядел подавленным. Его возмущение было наигранным, но Лавров все равно заводился. Он хотел встретиться с Шестаковым, однако Глория строго-настрого запретила приближаться к доктору. «Ты его спугнешь и провалишь дело!» — отрезала она.
— Рано или поздно станет известно, что ты был любовником Тамары, — сказал сыщик, глядя на хлебный шарик в руке Рябова. — Тогда и решим, как с тобой быть. Если не виноват, поможем. В противном случае, не обессудь: придется отвечать. Надеюсь, скоро все прояснится.
— Я клянусь вам… Клянусь!.. Я бы ее пальцем не тронул… Я вообще не смог бы ударить женщину. Я это понял, когда замахнулся на Машу ножкой от штатива… Я был в бешенстве, но дрогнул… Я тряпка! Мне жутко стыдно…
— Это я уже слышал.
— Как вас убедить? Пока вы тратите время на меня, настоящий убийца спрячет концы в воду. Вы его упустите!
— Устрой мне разговор с директором «Фаворита».
— Зачем?
— Ты же сам заявил, что он был не равнодушен к Тамаре.
— А-а! Да… точно. Он конкретно запал на нее. Свободный мужчина, при деньгах…
— Чем не пара госпоже Шестаковой?
— Почему-то он не признавался Тамаре в своих чувствах, не ухаживал за ней открыто.
— Робкий, значит?
— Совсем нет. В бизнесе он… ух!..