— Да? — Витька вроде бы насторожился, немного посидел задумавшись и вдруг поднялся. — Ладно, пейте чай, а я пошел.
— Топай, — хмыкнула ему вслед Груня. Через пару минут входная дверь закрылась, и воцарилась тишина.
Я в досаде потерла нос и сказала шепотом:
— План наш был дурацкий, вот и сыграл в ящик. Зря ты мне физиономию красила.
— Ничего не зря, — покачала головой подруга, подошла к окну и продолжила:
— Наверняка сейчас звонит в ветеринарку, твой адрес выясняет. О… из подъезда вышел, с телефоном, точно звонит…
— Может, и не в ветеринарку, мало ли, куда он звонит…
— Говорю тебе, адрес выясняет.
— Так ему и скажут.
— Скажут, на это он мастер, мертвого уговорит. Ему и съездить не слабо, даст на лапу, скажут и адрес, и все, что угодно. В общем, жди, объявится.
— Когда объявится? — забеспокоилась я.
— Думаю, сегодня. Делать ему совершенно нечего, вот он тобой и займется. Двигай домой и жди.
— Чего ждать?
— Звонка или Витьку.
— Мне переодеться надо, — подумав, сказала я.
— С ума сошла? Он тебя в твоем барахле даже не узнает.
— Не могу я в таком виде идти по улице, — пожаловалась я.
— Понимаю, — вздохнула Груня, — но ничего не поделаешь. Я тебе такси вызову, тогда тебя практически никто не увидит. А ты дома немного перед зеркалом походи. Надо вжиться в образ, тебе ж еще в ресторан топать. Привыкай.
— Тогда не надо такси, — махнула я рукой, решив вживаться в образ сразу и тем самым сэкономить на такси.
Мы с Груней еще раз прошлись по нашему плану и договорились, что, как только появится Витька, я ей звоню и Груня отправится на конспиративную квартиру, где и будет ждать нас. Она поцеловала меня на прощание, вручила пакет с моими вещами, и я побрела домой. Сначала я шла довольно бодрой походкой, потом вдруг подумала о ребятах с «Сабурбана», которым ничего не стоило быть гораздо расторопнее Витьки. Именно эта мысль снизила мою скорость до критической, и теперь я еле переставляла ноги. Жаль, что мы с Груней не подумали о такой возможности раньше. Теперь либо надо план менять, либо придется рисковать. Если я укроюсь у знакомых или у папули, Витька меня не найдет. Чего же делать-то? Выходило, придется рисковать.
Не успела я войти в родной двор, как тут же увидела подозрительную «девятку» возле качелей. Сама «девятка» ничем примечательной не была, цвета «мокрый асфальт», в меру грязная. Подозрительными мне показались двое молодых людей, они курили, привалясь к капоту «девятки». И хоть ни тот, ни другой в моей кухне не гостили (тех я хорошо запомнила) и были на «девятке», а не «Сабурбане», но их лица чем-то подозрительно напоминали недавних гостей. На мир они смотрели так отчаянно сурово, что сомнений у меня почти не осталось: это по мою душу. Хитрят, милиции боятся, вот машину и сменили, а заодно и физиономии.
Я чуть сбилась с шага, прикидывая, куда бежать: через подворотню на улицу или к подъезду? Прошлый опыт подсказывал, что мой дом на крепость не тянет, но и улица ничем порадовать не могла. Милицейской машины по дороге я не приметила, хотя обычно мент стоит возле перекрестка, но до него ведь добежать надо, я же на каблуках, а не в кроссовках, силы неравные, и очень возможно, что все свое везение на сегодняшний день я уже исчерпала. В квартире есть телефон, — пока эти гады будут вышибать дверь, я, может, успею вызвать милицию.
Примерно в этот момент взгляд мой совершенно без моего на то желания встретился со взглядом курившего возле машины парня, того, что стоял ближе ко мне, я собралась заорать, сбросить туфли и мчаться к подъезду, но он вдруг повел себя как-то странно, начал улыбаться, а потом подмигнул, при этом не трогаясь с места.
Сердце мое затрепетало от счастья. Выходит, я зря боялась, парни вовсе никакие не бандиты, мало ли по какой надобности люди завернули к нам во двор, стоят, курят, ждут кого-то, и физиономии у них вовсе не зверские, а даже очень симпатичные, особенно у того, что подмигнул мне. Тут и второй парень улыбнулся широко и лучезарно, и тоже показался мне симпатичным, я робко улыбнулась в ответ, а парень крикнул:
— Детка, запиши телефончик.
Я хихикнула смущенно, так как к повышенному вниманию со стороны мужской половины человечества была не приучена, и шмыгнула в дверь подъезда. Вслед мне протяжно свистнули, а я покраснела и нервно одернула платье.
Не успела я вставить ключ в замок, как дверь распахнулась и Варвара, с недоумением глядя на меня, спросила:
— Вы чего это? Ключи откуда? — Отступила на шаг и охнула, хватаясь за сердце. — Васька, господи, это ты, что ли? Ты пошто так вырядилась? Точно шалава, помилуй меня богородица. И совсем тебе не идет, ты же девушка скромная, работящая…
. Услышав бабкины причитания, из кухни появился Юрик. Я к тому времени заперла дверь и даже накинула цепочку.
— Васена, — ахнул Юрик, тоже сложив ручки на груди. — Ты? Ну надо же… красавица… Что ж ты раньше-то, а? Бабку не слушай, так и ходи…
— Сгинь, — рявкнула бабка, но Юрик продолжал вертеться рядом со мной, тараща глаза и глупо ухмыляясь.
— Это в целях конспирации, — решила я внести ясность, видя повышенный интерес соседей к моему внешнему виду.
— Господи, — опять охнула бабка, но в другой тональности. Теперь в ее голосе было не удивление, а испуг, и физиономия приняла страдальческое выражение. — Ведь опять были, — вдруг перешла она на трагический шепот, а Юрасик метнулся к кухонному окну, нахмурился и удовлетворенно заявил:
— Выжидают. Как же ты прошла? — Тут Юрик взглянул на меня, расцвел улыбкой и констатировал:
— Не признали.
А бабка принялась рассказывать:
— Пришли, сукины дети, это те, что во дворе ждут, тебя спрашивали. Собачка у них, видите ли, заболела, а то я не вижу, что у них за собачка. Все на их бандитских рожах написано. Говорю, знать ничего не знаю, куда ушла и когда вернется, а сама к телефону — тебя предупреждать. А тебя нигде нет, по всем телефонам, что на стене записаны, прозвонила. Ты где была?
— У подруги.
— Чего делать думаешь? — вздохнула бабка. — Ведь не отстанут. Маскарадом их долго за нос не поводишь. Я вон Юрку на угол выгнала тебя сторожить, предупредить то есть, так этот мордастый за ним потащился, соображаешь? Надо звонить в милицию и все как есть рассказать. Звонить?