— Неужели? — ничуть не смутившись, уточнила Бьянка. — Подозреваю, что если вам угодно заключить союз с домом Веньера, то лучше подождать еще год. Франческа, моя младшая сестра, как раз подрастет и с радостью пойдет под венец. Дедушка считает, что ее красота в значительно большей степени соответствует вкусам венецианцев, чем моя. Сестра видит в вас идеал мужчины и, в свою очередь, станет идеальной спутницей для синьора с традиционными взглядами на жизнь. Увы, обо мне этого сказать нельзя. Разве Франческа — не лучший выбор?
Князь от души расхохотался.
— Вы намеренно пытаетесь меня спровоцировать.
— Ничуть. Всего лишь честно говорю, что думаю, — возразила Бьянка. — Не скрою, польщена вашим вниманием, и в особенности твердым намерением жениться именно на мне. Знаю, что ваше старинное благородное семейство пользуется глубоким уважением, иначе дед не стал бы рассматривать вашу кандидатуру. Но я люблю принца Амира ибн Джема и знаю, что никогда не смогу предпочесть ему другого. Он обещал за мной приехать и обязательно сдержит слово. Представьте только, какое глубокое разочарование вы испытаете, когда внук турецкого султана похитит вашу невесту. А главное, исправить унизительное положение не сможете ни вы сам, ни Венеция.
— Венеция — великая республика, — убежденно возразил князь.
— Да, — согласилась Бьянка. — И в то же время испытывает ничуть не меньший страх перед Османской империей, чем весь остальной мир. По поводу моего исчезновения великая республика разве что жалобно пискнет. Султан очень любит своих внуков.
— Если действительно верите, что принц за вами приедет, то глубоко заблуждаетесь. Вижу, что вы вовсе не глупы, Бьянка. Османский герой вернулся к гарему, полному прекрасных наложниц, и давным-давно забыл о вашем существовании. Уверен, что со временем вы это поймете. Я же нахожу вас в высшей степени подходящей на роль моей супруги, о чем немедленно доложу князю Веньеру. Свадьбу сыграем через три месяца, в сентябре, когда спадет летняя жара.
— Можете докладывать деду все, что угодно, синьор. Я не согласна, и заставить меня изменить мнение не удастся ни вам, ни ему. Даже если придется предстать перед алтарем, на обязательный вопрос священника отвечу отказом. Советую подумать о том, как будет смеяться вся Венеция и какой позор испытают оба семейства.
— А вы упрямы, — невозмутимо заметил Энцо. — Но я все равно вас завоюю. Ну а теперь поцелуйте меня.
— Вы, должно быть, сумасшедший, если просите поцелуя от той, которая только что решительно вас отвергла! — воскликнула Бьянка и проворно вскочила с кресла.
Однако князь отреагировал с завидным проворством: схватил за руку, увлек к себе на колени и сжал пальцами подбородок. Прильнул к губам и сорвал долгий, глубокий поцелуй.
Бьянка отбивалась с отчаянным упорством; кресло не выдержало борьбы, и оба оказались на полу, опутанные пышными юбками. Бьянка сердито верещала, в то время как Энцо весело смеялся и все больше подминал ее под себя.
— Отпустите, чудовище! Негодяй! — она изо всех сил молотила кулачками.
— Зачем? Мне так очень нравится. Теперь смогу мечтать о том, что произойдет между нами совсем скоро. — Князь поймал ее ладони, прижал к полу и снова принялся страстно целовать. — Ах, что за прелесть! Вы невероятно соблазнительны! — воскликнул он, с трудом отдышавшись.
Странно, но поцелуи не вызвали отвращения и даже не оставили равнодушной. Бьянка рассердилась. Разве, когда целует посторонний мужчина, приличная женщина имеет право испытывать что-то, помимо негодования? А Энцо Циани был человеком абсолютно посторонним. Он не был Амиром, и поцелуи его, пусть даже приятные и возбуждающие, не были поцелуями Амира. Они не пробуждали ненасытного вожделения. Бьянка собралась с силами, оттолкнула наконец чересчур настойчивого поклонника и вскочила на ноги. Одна шелковая туфелька соскользнула, и князь успел схватить ее за ногу. Бьянка не смогла отказать себе в удовольствии как следует его пнуть.
— Вы — бесцеремонный соблазнитель, синьор! — сердито проговорила она. — Учтите, дедушка немедленно узнает о вашем возмутительном поведении! — Сжимая в руке туфельку, она пулей вылетела из гостиной.
Энцо Циани сидел на полу и от души хохотал. Что за восхитительная женщина! И скоро она станет его женой! Какое ему дело до неведомого турка! В первую же ночь он заставит красавицу навсегда забыть о восточном принце. Князь вскочил и расправил бархатный камзол с отделкой из драгоценного меха. Внезапное вожделение давало себя знать со всей очевидностью. Хорошо, что костюм надежно скрывал похоть.
Внезапно дверь распахнулась, и на пороге появилась Франческа.
— О! — воскликнула она с притворным удивлением. — Не знала, что в комнате кто-то есть. Какая приятная встреча! Вы пришли, чтобы повидаться со мной? — Она кокетливо улыбнулась.
«Черт возьми! — подумал князь. — Лучше сразу развеять пустые надежды».
— Нет, малышка, — ответил он. — Я пришел к Бьянке. Разве дедушка ничего вам не сообщил? Собираюсь жениться на вашей старшей сестре.
Франческа пугающе побледнела, а зеленые глаза округлились от шока.
— Жениться на Бьянке? Собираетесь жениться на Бьянке? Но она же вас не любит! Она любит только своего иноверца. Неужели Нонно вас не предупредил? И о том, что они были любовниками?
— Все это мне известно. Бьянке только кажется, что она любит турка. Скоро полюбит меня, а если даже и не полюбит, то постепенно привыкнет; мы отлично подходим друг другу, — невозмутимо объяснил Энцо Циани прелестной юной девушке. — И ваша сестра выполнит свой долг перед двумя благородными семействами, малышка.
— Вы готовы жениться на той, которая вас не любит и никогда не полюбит, когда рядом стоит ее сестра и сгорает от страсти? — яростно заговорила Франческа. — И не смейте называть меня малышкой! Я уже не ребенок, а взрослая женщина! — Она бросилась к князю, обвила руками шею и решительно поцеловала. Впрочем, скоро отпрянула столь же неожиданно, как и обняла.
— Разве это детский поцелуй? Как, по-вашему?
Энцо Циани остолбенел от изумления. Трудно было представить, что в столь юной девушке таится истинная страсть.
— Нет, Франческа, поцелуй совсем не детский, — ответил он. — Но больше вы не должны меня целовать. Вы еще слишком молоды, чтобы стать моей женой. Потерпите немного. Появится прекрасный молодой человек, достойный стать вашим мужем. Если пообещаете впредь вести себя благоразумно, ни слова не скажу вашему дедушке о разговоре и обо всем, что только что произошло. — Он поклонился и поспешил ретироваться.
Франческа разрыдалась. Разве справедливо, что Бьянка выйдет замуж за того, кого любит она? Нет, нельзя этого допустить! Ни в коем случае! Она вспомнила, что от слез портится цвет лица, а веки некрасиво распухают и краснеют. Приказала себе немедленно успокоиться и отправилась на поиски сестры.
— Не смей выходить замуж за Энцо Циани! — без предисловий начала она, обнаружив Бьянку в небольшом саду. — Запрещаю! Он мой!