— Это мы не заказывали! — ощупывая ошейник в поисках застёжки, проговорил Ярик. — Как же вы его на меня натянули?!
Но застёжки не было. Руки сообщали только о мягкой коже и металлических мелких звеньях по краям этого нежданного украшения. Потеряв терпение, Ярослав попробовал сорвать ненавистную кожаную полосу, но ничего не получилось. Выматерившись по-ургски, он шагнул к выходу и заорал от неожиданной боли, пронзившей каждую клеточку его тела. Ноги не выдержали, и он повалился на шкуры.
— Я вижу, ты уже проснулся! — Старческий, какой-то скрипящий голос раздался над лежащим человеком. Говорили на ургском.
— Где я?! Кто вы такие и что вам нужно?! — С каждым произнесённым словом боль утихала.
— Ой-ой. Мы не понимаем своего положения. — Неприкрытая издёвка резала слух. — Мы смеем ещё что-то требовать!.. А ну встать, корд!
Голос хлестнул как бичом. Ярик не знал, кто такой «корд», очувствовал, что это оскорбление. Вскочив на ноги, он смотрел на человека, оказавшегося давешним шаманом, и прорычал:
— Повежливей, старик! Не то зашибу! — Собственное недавнее поражение уже забылось.
— Да тебя надо учить и учить… — Старик этому был явно рад. Сказав эту фразу, он лениво погрозил пальцем и выжидающе замер. И Ярику стало не до старика — боль навалилась на него с новой силой. Но, сцепив зубы и с огромным трудом держась на ногах, он боролся, отказываясь сдаваться.
— Уникальный случай. Просто поразительно, — с видом заправского экспериментатора продолжал рассуждать шаман. — Мало кто в состоянии сопротивляться ошейнику корда, а уж повязанному кровью Тёмному ошейнику… Силён, силён.
Тут Ярик всё же не выдержал и упал. Его разум тщетно пытался разорвать оковы боли. Сознание потянулось к спрятанному Источнику и натолкнулось на стену, чужую в собственном разуме стену. Вот что беспокоило человека. Он был пленником вторгшейся чужой магии. У него не было теперь никаких шансов сопротивляться, а боль не утихала, грозя задушить огонь жизни в теле. А шаман продолжал:
— Запомни, корд. Ты теперь никто, пустое место. У тебя нет имени, только кличка. Как у животного. Твоя — Дикарь. На неё ты и будешь откликаться. На шее у тебя Тёмный ошейник, который не позволит тебе пользоваться магией и научит покорности. Ты теперь не посмеешь ослушаться приказа. Малейшее неповиновение будет наказываться болью. То, что ты сейчас чувствуешь, это лишь малая толика возможного. Так что думай как следует.
На этом месте старый шаман прервался и сделал повелительный жест рукой. Боль начала затихать, и Ярик глубоко задышал, стараясь унять колотящееся сердце. А тот продолжал:
— Не надейся когда-нибудь освободиться — Тёмный ошейник снять невозможно. Ты всё понял?
В ответ на это Ярик метнул своё тело вперёд, стараясь схватить старика за горло, но у него ничего не вышло. Он не не успел подняться с пола, как совсем уж запредельная боль сковала его члены. От такой боли моментально должен был наступить шок, но его не было. Сознание оставалось ясным, чтобы полностью насладиться всей гаммой ощущений.
— Я рад, что ты не понял всё сразу. Эта боль очень полезна для тебя, она просто замечательно демонстрирует возможности твоего украшения. Привыкай! — Сказав это, старик вышел шатра, оставив корчащегося, не способного даже кричать раба одного.
У Ярика начался новый этап его жизни. Такая ожидаемая встреча с представителями его собственной расы произошла. Теперь столь же остро хотелось избавиться от этих самых родственничков по эволюционному древу.
Ярослав жил, а скорее, даже влачил существование в стойбище одного из родов кочевого племени Архов. Это было могущественное, беспрестанно воюющее племя. Вождём, первым после бога, был Сохог. Удачливый военачальник, расчётливый купец и плодовитый отец, он поставил целью объединить под своим началом всё Лихоземье — именно так назывались земли, где находился сейчас Ярослав.
Пленившим Ярика воином был Дарг, пятый сын Сохога. Хороший воин и авторитетный вождь своим положением ненаследника тяготился до чрезвычайности и искал пути выслужиться перед отцом. Именно поэтому он и устроил стойбище около самой границы с землями тарков, надеясь половить рыбку в мутной воде межрасового конфликта, как определил для себя Ярослав. В день, когда Ярослав натолкнулся на этих людей, большая часть воинов ушла совершать набег на чужое людское стойбище, не принадлежащее к Архам.
Советником (а скорее всего, и соглядатаем) у Дарга был старый шаман, которого все звали Боском. Жестокий и могущественный, он пользовался доверием Сохога, что не забывал демонстрировать его сыну.
Старый Сохог потребовал от Дарга набрать рабов для торговли с людьми, живущими за горами. И тот был вынужден выкладываться на всю катушку. Рабы были здешним стратегическим сырьём. Их продавали, а на вырученные деньги покупалось оружие и некоторые другие товары, этим самым укреплялась мощь Архов.
Всё это Ярик узнал от других рабов только через месяц после пленения, а до этого момента у него не было и свободной минутки. Его учили. Чему? Многому. Как встречать свободных людей, как кланяться, какую позу принимать — очень многому учили. И самому главному — это языку. Языком ургов во всём стойбище владел только шаман, и он приказал научить нового раба гральгу — языку всех нормальных людей. Он так и сказал — всех нормальных людей и плюнул при этом этом на запад. Смачно так, зло! Потом позвал какого-то чумазого пацана лет тринадцати и ушёл с ним в шатёр, а Ярик остался стоять на коленях у входа. Правда, это продолжалось недолго. Паренёк скоро вышел, его физиономия светилась радостью. Он пронёсся мимо Ярика, но почти тут же прибежал назад в сопровождении двух здоровенных мужиков. Судя по ошейникам — рабов. И началась учёба.
Эти мужики таскали Ярика по всему стойбищу и подводили к тому или иному предмету, а паренёк называл его и требовал от Ярика повтора. Малейшая ошибка фиксировалась зарубкой на палочке. Одна зарубка — один удар по спине плетью. Когда число зарубок достигало десятка, Ярика щедро отоваривали эти самые мужики. Никакого чувства классовой солидарности не было. За первый день спина Ярослава оказалась щедро изукрашена рваными полосами. Нет, он не особо и ошибался. Память у него теперь была будь здоров, не то что раньше, но пареньку доставляло истинное наслаждение мучить другого человека. Это привносило разнообразие в его серую жизнь и позволяло избавиться от подростковых комплексов слабого человека. Но Ярику от этого было не легче! Боль он, конечно, терпел. Умение заворачиваться в кокон пустоты, оставляя все переживания и чувства снаружи, у него никто не отнял, но вот магическое излечение стало недоступно, а тратить жизненные силы на ускоренное излечение не хотелось. Выручала только поразительная регенерация тканей. Рваные шрамы превращались в тонкие ниточки буквально за неделю, несмотря на антисанитарию, недоедание и жару.
После первого дня обучения его осмотрел шаман и задал на гральге простенький вопрос. Ярик что-то прошептал потрескавшимися губами (за день у него не было во рту и маковой росинки), норовя повиснуть на поддерживающих его рабах. Интуиция подсказывала ему, что неплохо бы сейчас подавить на своё плачевное состояние. И это сработало. Шаман пришёл в чудовищную ярость. Он понял, что учение идёт неплохо, но вот внешний вид пленника его разочаровал. Зажав пацана в тиски магии, он начал наносить ему незримые удары. Голова несчастного (хотя так ему и надо было!) моталась из стороны в сторону. Наконец дед посчитал, что с того довольно, и отпустил паренька. Тот повалился в пыль, размазывая слёзы кровь по лицу и что-то просяще скуля. Старый Боск грубым голосом отвечал. Общий смысл уже вполне доходил до Ярика. Речь шла о том, что в таком состоянии шаман не сможет провести над Яриком ни одного опыта, так как после его экспериментов «этот вонючий корд (жест в сторону Ярослава) пойдёт на встречу с Юргой, чего не надо ни ему, Боску, ни Даргу (плевок на землю)».