— Дело?! — поморщился Слава. — Не надо мне!
— А чего так?
— А ты вообще кто такой? Корочки покажи!
Я снова представился, предъявил удостоверение.
— А чего это Леший приветы через тебя передает? — непонимающе спросил Зимин. — Это что, замануха такая?
— Когда Лешего в последний раз видел?
— Когда видел? Ну, перед тем, как он сел, видел…
— Так это давно было. Пятнадцать лет прошло.
— Так давно и видел…
— Да нет, недавно ты его видел, — покачал я головой. — Не удивился ты, когда я про Лешего сказал.
— Удивился.
— Значит, не твое, говоришь? — Я достал из чехла мобильный телефон.
— Да не мое, начальник!
— Пальчики снимем, узнаем, чье.
— Так ты ж мне и подбросил! — угрожающе нахмурился Зимин.
— Может, и подбросил. Только ты ничего не докажешь. Тут адвокаты нужны, дорогие, а у тебя на это денег нет. Или Леший поможет?
— Не поможет он мне, — глянув куда-то в сторону, подавленно буркнул мужик.
— А чего так?
— А с какого перепугу он должен мне помогать? Он предложил мне дело, я отказался, все, мы теперь чужие, каждый за себя.
— А какое дело он тебе предлагал?
— Ну, за старое взяться.
— А что конкретно?
— Я откуда знаю?
— А кто знает? Кто за Лешим пошел?
— Не знаю я ничего. — Зимин отвел в сторону глаза.
— Хорошая «трава» или так себе? Может, поставщика надо сменить? Можем помочь. Этого, который «траву» тебе подвез, закроем, новый будет… Номер машины я запомнил, приметы дам… — Я многозначительно провел рукой по рубашке, в месте, где лежал телефон. — Одним наркодилером станет меньше.
— Да какой там наркодилер! Где-то достал, со мной поделился.
— Разберемся. И с теми, кто за Лешим пошел, разберемся. Витя Мальцов, Жора Гусаков, Дима Радимич, Валентин Бобков. Кто там еще?
— Мальцова ты не найдешь, он уже давно из Горанска сдернул. Радимича в девяносто девятом закрыли, бабу свою по пьяному делу насмерть зашиб, ему еще «пятерку» мотать. А Гусаков… Гусаков иногда появляется. Тачку себе с нуля взял, весь из себя, — с завистью сказал Слава.
— Откуда дровишки?
— Ну, ты же сам говорил, начальник.
— С Лешим связался?
— Ну, я точно не скажу.
— И чем они там занимались?
— Чего не знаю, того не знаю.
— А если хорошо подумать!
— Ну, кто о таких вещах вслух говорит, начальник? — как на неразумного глянул на меня Зимин.
— Значит, серьезные дела, если не говорят.
— Ну, может, и серьезные.
— И когда Леший к тебе подъезжал?
— Давно еще, лет семь назад…
— А к Бобкову когда подъезжал?
— Насчет Бобкова не знаю, а Гусак точно с ним. Он с тех пор, как Леший подъехал, запропал куда-то. Так, иногда появлялся, родители у него здесь. Я его как-то встретил, как дела, спрашиваю. А он мне так с ухмылкой — зря, говорит, не с нами… Я так понял, и Бобок с ними. Но Бобка я вообще не вижу. Хотя нет, видел… — задумался мужик.
— Где видел, когда?
— Ну, весной еще… А может, это и не он был. Я с кумом ехал, он быстро гнал… Вроде Бобок стоял, а может, и не он… Если он, то тачка у него крутая. Белый «Кайен»! — И снова в голосе Зимина послышались завистливые нотки.
— «Кайен»?
— Ну, да, «поршак». Он колесо вроде бы менял. Телка с ним козырная стояла…
— Весной это было?
— Ну да… Точно не скажу, но где-то в апреле…
Я кивнул. Именно в апреле Серафима познакомилась с Мишей.
— Значит, Леший Гусакова к себе взял и Бобкова?
— Ну, вроде того, — неохотно ответил Зимин.
И тоскливо глянул на спичечный коробок. Если бы не «травка», не смог бы я развязать ему язык — об этом и говорил его взгляд.
— А еще кто с ним пошел?
— Не знаю.
— А если хорошо подумать?
— Ну, если очень хорошо… Я Васю с ним видел. Он и раньше за Лешим как нитка за иголкой ходил, и сейчас…
— И сейчас?
— Ну, тогда, семь лет назад.
— Вася Кайло? — блеснул я своими познаниями.
— Ну да, — выдавил Зимин.
— Еще кто?
— Все, начальник, ничего больше не скажу! — решительно мотнул головой Слава. — И не знаю ничего больше, и не скажу ничего!
— Поссориться со мной хочешь? — удивленно спросил я. — Это ты зря. Так наш разговор втайне останется, а если мы поругаемся… Как бы Леший о нашем разговоре не узнал. — Я нарочно бросил взгляд по сторонам, как будто нас могли подслушать уши со злым языком. — Или тебе все равно, растреплюсь я или нет?
— Почему все равно? — растерянно протянул Зимин. — Не все равно! Да и зачем тебе трепаться, начальник?
— Ну, мало ли, возьмем Лешего, а я скажу, кто его сдал, чтобы подмазаться к нему. Глядишь, и расколется на добром слове…
— Не надо ничего говорить!
— А что ты еще про Лешего знаешь?
— Да ничего…
— А про Аньку Белорядцеву он говорил? Знаешь, кто это такая?
— Ну, знаю. Его из-за нее и посадили.
— Мстить ей не собирался?
— Да нет, просто спрашивал, как она там… Нет, не собирался он ей мстить. Если бы не Миха, его бы не посадили…
— А про Миху что говорил?
— Про Миху говорил… — нахмурился Зимин.
— Что говорил?
— Ну, может, это не Леший!
— Что, не Леший?
— Ну, не Леший Миху грохнул!
— А разве я говорил, что Леший Миху грохнул?
— Э-э… Нет… Но я же знаю, из-за чего сыр-бор!
— Откуда ты знаешь, что Миху грохнули?
— Ну, город у нас маленький…
— А почему ты боишься, что Леший про наш разговор узнает? Знаешь, что Леший натворил? — Я без зазрения совести давил на Славу.
— Я знаю?!
— Ну, ты же сказал, что, может, не Леший Миху грохнул. Твои слова?
— Да я уже не помню!
— А я помню! Колись, Слава, колись. Когда Леший к тебе подъезжал?
— Ну, не Леший…
— А кто?
— Ну… Вася подъезжал…
— Кайло?