Клайн поднял руки в знак, что вопросы у него закончились, и оглядел присутствующих. Все молчали.
— Ну что ж, — произнес он. — Благодарим за помощь, детектив Беккер. И за откровенность. Желаем удачи в расследовании…
— Слушайте, — перебил его Беккер, — я тут подумал, может, вы тоже чем поделитесь? Вдруг вы знаете что-то, что поможет делу продвинуться.
Клайн сощурился, прикидывая риски и выгоды, и посмотрел на Родригеса. Тот равнодушно пожал плечами, оставляя решение прокурору.
— Ну что ж, — произнес Клайн с подчеркнутым снисхождением, — у нас есть версия, что речь идет о серийном убийстве.
— Ух ты, — раздалось из громкоговорителя, и Беккер на несколько секунд замолчал, переваривая новость. — Насколько серийным?..
По дороге домой Гурни был одержим идеей, что надо срочно ехать в Палм-Бич и поговорить с Болстоном, чтобы, наконец, докопаться до дна этой чертовой истории. Но его охраняла армия адвокатов и пиарщиков, так что едва ли магнат был расположен к откровенной беседе о трупе в морозилке.
На подъезде к маленькой деревне Масгрэйв он остановился у магазина «Стюартс», чтобы купить кофе. Было почти три часа, и Гурни испытывал кофеиновый голод.
Когда он возвращался к машине с большим бумажным стаканом, зазвонил мобильный.
— Ну, как тебе новая загадка, старичок? — спросил Хардвик.
— Загадка старая. Подсказки новые.
— У тебя, поди, уже есть парочка свежих инсайтов?
— У меня есть одно назойливое желание. Только не пойму, с какой стороны подойти.
— Ты чего, про Болстона думаешь? Ха, так он тебе и раскрыл картишки.
— Но это ключ к разгадке, Джек. Надо понять, как этот ключ повернуть.
— Значит, думаешь, что все дороги ведут к Болстону.
— Я ничего пока не думаю: не хватает данных. Зачем бы ему убивать Джиллиан, например? И, тем не менее, он сейчас наш единственный ключ, потому что он понятно кто, понятно, чем занимается, и понятно, где его искать. В отличие от Флореса, который, считай, призрак.
— Ладно, Шерлок, держи в курсе, если тебя что-нибудь осенит. Но вообще-то я не за этим звонил. Тут поступила информация про «Карналу».
— Клайн говорил, что они на самом деле не шмотки продают?
Хардвик крякнул.
— У, это вершина айсберга. А скорее даже труба на крыше психушки. Мы так и не знаем, чем конкретно занимается «Карнала», зато кое-что нарыли на Скардов. Надо сказать, им палец в рот не клади.
— Подожди секунду, — сказал Гурни, снял крышу с бумажного стакана и сделал глоток. — Продолжай.
— Картину пришлось собирать по кусочкам. В общем, еще до переезда в Штаты Скарды работали на Сардинии — это остров такой в Италии, а в Италии три разных правоохранительных ведомства, и у каждого своя бюрократия да специфика. И есть Интерпол, у которого есть доступ к их базам, но не ко всем. Ну и еще я узнал всякое от знакомого интерполовца, чисто по дружбе, но это так, на уровне слухов, не по бумагам. Короче, у меня в итоге куча разрозненной информации, и кое-что повторяется, а кое-что друг другу противоречит, так что явно не всему можно верить, и черт знает, как разобраться, что к чему…
Гурни молча пережидал преамбулу.
— Словом, сейчас Скарды — крупные международные инвесторы: вкладываются в отели, казино, в производителей дорогущих яхт и всякое такое. Однако бабло на инвестиции они берут из совсем другого бизнеса.
— Теневой, конечно?
— Именно. Скарды — теневые короли во всех смыслах. За всю историю семейки был всего один арест, за какое-то дикое нападение лет десять тому назад, и то обвинения не вынесли. То есть, юридически на них нет ничего. Ходят слухи, что они специализируются на проститутках класса ультралюкс — сексуальное рабство, экстремальное садо-мазо, съемка порнухи и шантаж. При этом у них якобы очень крутые юристы, которые моментально пресекают любую попытку осветить их деятельность в прессе в критическом ключе. Даже их фотографий нигде нет.
— Ты же говоришь, кого-то задержали за нападение? Должен быть файл с фотографией.
— Он загадочно исчез.
— И никаких жалоб на них, никаких свидетелей?
— Люди, которые что-то знают или о чем-то догадываются, и которые при этом потенциально готовы что-то кому-то сказать, равно как люди, которым Скарды попадались в поле зрения в неприглядном виде, — все эти люди почему-то не отличаются живучестью. Стоило кому-нибудь упомянуть Скардов в каком-нибудь интервью, даже анонимно, — как человек за считанные дни исчезал со всех радаров. У Скардов одна-единственная реакция на проблемы: сровнять все с землей безо всякой там рефлексии насчет поломанных судеб. Вот мой знакомый интерполовец, например, рассказывал, как десять лет назад Джотто Скард, предполагаемый глава семьи, обиделся на одного израильского воротилу в сфере недвижимости. Они подписывали сделку в тель-авивском клубе, Джотто сделал вид, что согласен на условия воротилы, попрощался, вышел на улицу, заблокировал вход и сжег клуб к чертям. Воротила погиб, а вместе с ним — еще пятьдесят два ни в чем не повинных человека.
— И никто не пытался как-то проникнуть в их организацию?
— Нет.
— Почему?
— А никакой организации не существует в привычном нам смысле.
— Как это?
— Скарды это Скарды, семья. К ним невозможно просочиться, можно только родиться Скардом или выйти замуж за Скарда, но я что-то не знаю среди наших копов барышень под прикрытием, готовых породниться с кланом серийных убийц.
— А клан большой?
— На удивление нет. Из старшего поколения в живых только Джотто Скард. Было еще двое братьев — кажется, он сам их и убил, хотя прямым текстом этого никто не говорит. У Джотто трое сыновей. Сколько им лет и все ли они живы — неизвестно. И тем более неизвестно, где они находятся. Но поскольку бизнес они ведут по всему миру, то предполагается, что сыновья базируются в разных ключевых для бизнеса странах.
— Стой, но разве на них никто не работает? Кто-то же должен заниматься, например, безопасностью?
— Говорят, они сами решают все проблемы. Причем эффективно и молниеносно. По слухам, на руках Скардов кровь более двухсот человек, которые каким-то образом мешали семейному бизнесу. И это не считая жертв массового сожжения в Тель-Авиве.
— Какие милые люди. Так, но если у Джотто трое сыновей, значит, была еще и жена?
— О да. Тирана Магдалена. Единственный член гадюшника Скардов, о котором хоть что-то достоверно известно. Кроме того, она единственная, кто по-крупному мешал Джотто и при этом умудрился выжить.
— И как же она умудрилась?
— Она была дочерью главы албанского мафиозного клана. Точнее, она ею и осталась — ей сейчас шестьдесят с чем-то, и она жива, но обитает в психушке для социально опасных. Ее албанскому дону-корлеоне — около девяноста. Что интересно: Джотто не боится этого дона. Утверждают, что решение не убивать жену было принято из сугубо практических соображений: не хотелось тратить время и деньги на резню с албанцами, которые явились бы мстить за ее смерть.