Пришел черед того самого нетактичного вопроса. Если имя Гренвиль давали всем мальчикам семьи Уэст…
– Вы всех перечислили, миссис Краун? – с замиранием сердца спросил Вексфорд. – Не осталось ли кого-нибудь еще, кого бы тоже звали Гренвиль Уэст?
– Да вроде нет. – Лилиана смотрела на него тяжелым взглядом. – Разве что мой сын, но ведь он не считается, потому что родился ненормальным. Он находится в приюте для умственно отсталых с тех пор, когда еще под стол пешком ходил. Его полное имя Джон Гренвиль Уэст, если это имеет хоть какое-то значение.
Новостей от комиссара Лакэна все еще не было, однако расследование Лоринга относительно истории с бумажником принесло свои плоды.
– А девушки-то, похоже, не врали, – сказал Вексфорд Бердену. – Уэст потерял бумажник в автобусе, только речь шла о старом бумажнике. Он объяснил это продавцу в магазине, когда четвертого августа покупал себе новый.
– Но ведь именно новый мы обнаружили в сумочке Роды, разве нет?
– Наверно, старый действительно был потерян, а о покупке нового Полли ничего не знала. Предположим, Рода сказала Гренвилю, что ей исполняется пятьдесят, а он взял и подарил ей только что купленный бумажник.
– Значит, по-твоему, он был ее кузеном?
– Да, хотя совершенно не представляю, как нам это может помочь. Всех людей из списка мы проверили: двое уже умерли, один находится в приюте Эббэтс-Палмер в больнице Майрингхэма, другому – семьдесят два года, еще один эмигрировал с женой в Австралию. А вот что до Чарльза Гренвиля Уэста, учителя, он пять лет назад женился и живет в Каршалтоне. Их отец, кстати, его тоже зовут Джоном Гренвилем Уэстом, утверждает, что могут быть еще дальние родственники, носящие имя Гренвиль, но сам он – глубокий старик и никаких адресов не припомнил. Таким образом, для начала я хочу побеседовать с этим Чарльзом.
Когда Вексфорд зашел в гостиную Чарльза Гренвиля Уэста, первое, что бросилось ему в глаза, это полка со знакомыми книгами: «Жена Ардена», «Обезьяны в аду», «Ее светлость герцогиня Амальфи», «В Аликанте с попутным ветром», «Убитая добротой». Заметно было, что они занимают в доме почетное место. Комнатка была чистенькой, аккуратной, приветливой и совершенно невинной, как и весь домишко и его хозяева, – мистер и миссис Уэст.
Договариваясь с Чарльзом по телефону, инспектор предупредил, что должен обсудить с ним смерть родственницы, на что тот ответил, что с Родой никогда не встречался, разве что когда был совсем малышом, но все равно с удовольствием побеседует с Вексфордом. И вот, после стаканчика пива и заверений в том, что поездка сюда была приятна и необременительна, инспектор сидел, разглядывая полку. Потом, кивнув на выставленные книги, произнес:
– Похоже, ваш любимый писатель, ко всему прочему и ваш тезка.
Уэст бережно снял с полки «В Аликанте с попутным ветром».
– Да, знаете ли, именно на имя я сперва обратил внимание, но потом прочел книги, и они мне очень понравились. Я заинтересовался, конечно, не является ли этот Гренвиль Уэст моим родственником. – Чарльз перевернул книжку и взглянул на фотографию автора. – Мне иногда кажется, что я нахожу в его портрете какие-то фамильные черты, но скорее всего, просто выдаю желаемое за действительное. Фото к тому же не слишком четкое. Правда, в его книгах есть некая странность, особенно в тех, действие которых происходит в Англии…
– Что именно? – резко спросил Вексфорд. Он не собирался давить на мистера Уэста, просто хотел дать ему понять, что этот вопрос связан с убийством.
– Ну, начнем с того, что в «Убитой добротой» описывается поместье, чрезвычайно похожее на поместье Клайторп в Майрингхэме, точь-в-точь его лабиринт и длинные галереи. Я там бывал и отлично все помню. Моя бабушка до замужества прислуживала в том доме. – Чарльз улыбнулся. – Наша семья довольно скромного происхождения, сплошь батраки и прислуга, но они жили в этой части Сассекса из поколения в поколение. Это и навело меня на мысль, что Гренвиль Уэст – один из моих троюродных братьев. Слишком уж хорошо он знает те места. Я пытался расспросить отца, но он сказал только, что семья наша огромна и побочных ветвей очень много.
– Почему же вы не связались с самим Гренвилем Уэстом?
– А вы знаете, я это сделал. Написал ему письмо через издательство и получил премилый ответ. Хотите посмотреть? – Он выглянул за дверь и позвал жену. – Дорогая, поищи, пожалуйста, письмо Гренвиля Уэста! Только знаете что, сэр? Он утверждает, что не из нашей семьи. Да вы сейчас сами все прочтете.
Миссис Уэст принесла конверт. На нем стоял обратный адрес: улица Зеленых Вязов.
«Дорогой мистер Уэст, – прочел Вексфорд, – благодарю вас за ваше письмо. Я рад, что вам нравятся мои книги. Надеюсь, вы полюбите и мой следующий роман, «Сэр Нараспашкью», который выходит в следующем месяце. Роман основан на пьесе Мидлтона «Безумный мир, господа!». Действие его также происходит в Англии, точнее, в Сассексе. Мне пришлись по душе ваши родные края, но сам я, увы, не из тех мест, так что никакого кровного родства между нами нет. Я родился в Лондоне, отец мой – из Ланкашира, а мать – из Восточной Англии. Гренвиль – ее девичья фамилия.
Поэтому, как ни приятно мне было бы найти в вас своего кузена, я, как единственный ребенок своих родителей, которые сами были единственными детьми в семье, к вашему и своему разочарованию, должен сообщить, что у меня нет живых родственников и быть не может. С наилучшими пожеланиями, искренне ваш, Гренвиль Уэст».
Исключая подпись, письмо было напечатано на машинке. Вексфорд пожал плечами и вернул конверт Чарльзу. Опечалило ли письмо адресата, инспектор не знал, но сам он сильно расстроился. И все же было что-то странное в этом послании, только он никак не мог уловить, что именно. Тон письма был несколько претенциозный, с налетом заносчивости, стиль – легкий и элегантный, и то, и другое было рассчитано с точностью, выдающей профессионального писателя. Странным было не это, это-то как раз вписывалось в модель.
Вексфорда уже порядком утомили его знаменитые «предчувствия» и «ощущения». Они беспорядочно теснились в голове, а между тем инспектору начало казаться, что он утратил нюх ищейки. Никакое другое его расследование не было еще так наполнено искушающими шепотками, заманивающими в никуда. Вексфорд был близок к отчаянию от того, что, похоже, разучился их понимать. Что бы там ни болтал Гризвольд, инспектор был уверен, что предчувствия не врут.
– Очень милое письмо, – невразумительно пробормотал он.
Жаль только, что все это – лишь нагромождение лжи, хотелось ему добавить.
Оставалось посетить последнего Гренвиля Уэста, влачащего существование в госпитале Эбботс-Палмер. Вексфорд попытался представить себе жизнь этого человека, и ему стало плохо от одних только мыслей. В то же самое время он отдавал себе отчет, что собирается туда только для того, чтобы не возвращаться с пустыми руками в полицейский участок, где опять узнает, что от Лакэна нет никаких новостей, или что Гризвольд через его голову договорился-таки со Скотленд-Ярдом. Неделя подходила к концу, сегодня был уже четверг. Но малодушие полицейскому не пристало, и Вексфорд решительно отправился в участок.