— Отходим. В обе стороны. Сбор на прежнем месте, — громко подал команду амир и первым побежал под защиту деревьев, которые сразу его и скрыли. И только потом, уже в лес углубившись, вспомнил, что потерял из вида имама. Он дал ему направление движения как раз в сторону боя. Пошел Габисов туда или не пошел, этого Джабраил не видел. Но для его джамаата сейчас главное было в том, чтобы оторваться от преследования, если такое будет осуществлено. Так что искать имама он просто не мог — нельзя рисковать своим джамаатом из-за одного человека. Тем более человек этот был чужой и для него самого, и для его моджахедов.
— Откуда здесь взялась БМП? — спросил амир. — В местной полиции таких машин нет…
— Наверное, «летучие мыши» прилетели, — сказал Насухан Оздемиров. — Что-то они сюда повадились. Мне показалось, на башне была их эмблема. И российский флаг нарисован. На армейский лад.
— На полицейских тоже флаг рисуют. И у «краповых» тоже с флагом, — возразил кто-то.
— Да. Спецназ ГРУ мы здесь уже видели. С «волкодавами» лучше не связываться. Тогда уходим быстрее. Нельзя позволять им сесть на хвост. Найдут и додавят…
— Икрама жалко. Он даже не успел выстрелить, — посетовал Насухан.
— Выстрелил. В сопку. Уходим, я сказал. Иначе нас всех потом оплакивать будут.
Чтобы снять волнение в верхних эшелонах командования, и не только в них, а всей власти в целом, поскольку власть должна быть обеспокоена нашествием сирийских бандитов, подполковник Калужный сразу позвонил в ФСБ республики полковнику Дагаеву.
Тот, похоже, полагался на спецназ ГРУ, ждал звонка и ответил сразу:
— Слушаю вас, Юрий Михайлович. Есть новости?
— Есть, товарищ полковник. Как я и обещал, «зомби» встали из могил и перебили бандитов. Попали сирийцы в «могильную» засаду. У нас потерь нет. Трое пленных. Два бандита и какой-то имам. Но он не с ними шел, а к ним навстречу. Вел банду Уматгиреева в помощь. Уматгиреев чуть-чуть опоздал. Атаковал нас буквально за пару минут перед полным уничтожением пришлой банды. А когда понял, что дело закончилось, сразу отступил, не желая с нами связываться без поддержки извне. При этом потерял одного гранатометчика. Организовать преследование сразу не удалось. Надеюсь организовать его с помощью информации пленного имама. Он, кажется, не самый храбрый человек. Сил у меня маловато, но существенную поддержку нам оказали местные полицейские под командованием подполковника Тарамова. Они прикрыли нас от нападения Уматгиреева с тыла, приняли главный удар на себя и отбили. Подполковник Тарамов лично уничтожил гранатометчика бандитов и, по сути дела, спас нашу боевую машину пехоты. Грамотно действовал.
— Отлично, Юрий Михайлович, что вы на месте сами наличными силами справились. Когда я позвонил, спецназ внутренних войск уже высадился в верхнем селе и отпустил вертолеты. Но «краповые» заняты на оказании помощи местным жителям. Село по-прежнему горит. А ведь это уже горы, и зима… Туда сейчас, пока светло, еще и вертолет МЧС вылетает. Будет ставить палаточный городок, устанавливать печки в палатках. «Краповые» им помогут. Обещали выступить, как только там закончат. Я ждал от вас вестей. Сейчас сообщу, чтобы внутривойсковики не торопились. Вскоре должны прибыть ваши два отделения. Я перезванивал, майор Денисов солдат отправил. Как вы и просили, на БМП. БМП местные дороги не страшны.
— Хорошо, товарищ полковник. Я понял. Дождемся их, потом усиленным составом попробуем организовать преследование Джабраила. У меня все. До связи…
— Стоп. Вы пойдете по следу Уматгиреева?
— Да. Как только прибудет подкрепление.
— Тогда я сейчас опять свяжусь с «краповыми». Пусть срочным маршем отправляются к вам. С Уматгиреевым надо кончать. А у вас в наличии будет только взвод. Этого мало. У «краповых» отряд в сто восемьдесят человек. Они окажут существенную помощь.
— Не надо, товарищ полковник. Большие отряды всегда неповоротливы. Маленькими группами обычно удается работать эффективнее. Мы справимся. Взвода будет достаточно. Это же взвод спецназа ГРУ, а не спецназа полиции. Хотя после сегодняшних событий говорить о полиции плохо у меня язык не поворачивается. Сил у нас хватит… До связи, товарищ полковник.
— До связи, Юрий Михайлович. Удачи…
Отключив телефон, Калужный посмотрел на Тарамова. Тот задумчиво слушал разговор подполковника спецназа ГРУ с полковником местного ФСБ и думал о чем-то своем. Но, несомненно, слышал слова похвалы в свой адрес и, кажется, не сильно старался от этого покраснеть и смутиться.
— А вы что же своим не доложите, Хумид Цокович? Сейчас, наверное, в поселке переполох. К обороне готовятся. Окопы в полный профиль в огородах роют. После событий в дальнем селе все перепуганы. Доложите, что совместными усилиями местной полиции при незначительной поддержке спецназа ГРУ банда, пришедшая из Сирии, уничтожена. Я в своем рапорте отмечу поддержку с вашей стороны и ваше личное участие. Вы, по сути дела, спасли нашу БМП. Попрошу командование, чтобы вас представили за это к награде. Сам я имею право писать представление только на своих подчиненных. А на вас пусть мое командование пишет. Думаю, вы вели себя достойно. И это вам зачтется при разборе дела о гибели полицейского спецназа. Сообщите, Хумид Цокович, сообщите, себя надо активнее защищать, а вам сейчас защита необходима.
— Да-да, — согласился подполковник Тарамов, суетливо вытащил мобильник, набрал номер и стал докладывать. Но доклад он делал на родном языке, и Калужный не имел возможности понять, последовал ли Хумид Цокович его советам относительно активной защиты. Но, судя по его оживленной речи, последовал.
Между тем сам Юрий Михайлович, не дождавшись, когда Хамид Цокович закончит свой затянувшийся доклад, переросший, видимо, в подробное и красочное изложение батальных сцен, отошел в сторону и сел на камень напротив пленников, разглядывая их. Бандиты, конечно, выглядели побитыми, да они и в действительности были крепко побиты, но старались при этом держаться достойно. И в противовес им совсем не таким выглядел имам Гойтемир. Он был откровенно напуган.
— Вот этого, носатого, ко мне подтолкни, — приказал Калужный дежурившему рядом с пленниками полицейскому Габису, который знал арабский язык.
Габис легонько коснулся раструбом автомата плеча бандита. Тот и сам слышал приказ и потому встал, не дожидаясь, когда его погонят. Помнил еще, что солдаты спецназа ГРУ подталкивали его под ребра автоматными стволами жестко и больно. Повторения подобного носатому не хотелось.
Бандит подошел.
— Документы есть?
Пленник ответил что-то по-арабски, делая вид, что не понимает русского языка. Только что слышал приказ и выполнил его, но после этого понимать перестал. Амнезия, похоже, у бандита появилась.
— Сержант, — позвал подполковник проходящего мимо командира отделения спецназа ГРУ, — обыщи его. Мне нужны документы.
Сержант с пленником не церемонился. Когда тот попытался сопротивляться обыску, то ли боясь щекотки, то ли желая что-то не показывать, получил неслабый тычок прикладом в тот же самый нос, уже поврежденный ранее. Нашлись в карманах и документы, и затертая колода порнографических игральных карт, и какие-то семейные фотографии — видимо, жена и многочисленные дети. Подполковник насчитал целых семь штук разного возраста и пола. Некоторые фотографии, кстати, были сделаны в Москве на Красной площади. На них даже стояли дата и время съемки — полтора года назад. Весьма удобно для идентификации, если понадобится.