– Думаю пропустить по стаканчику в «Помятой роже», вы не против? – ответил он, с легкостью пробивая себе дорогу в толпе.
Я обратил внимание, что люди буквально расступались перед ним. Он походил на крупную рыбу, разгоняющую мелочь одной лишь волной, поднятой ее движением. Вопреки собственным советам, он не растворялся в толпе, обладая слишком сильной индивидуальностью, но, безусловно, казался частью этого мира. Я снова вспомнил о теории Чарльза Дарвина и подумал, что Холмс мог бы стать лучшим примером того, как можно приспособиться к любой среде и сохранить в ней доминирующее положение. Это несколько утешало меня, когда мы подошли к трактиру. Если уж сам Шинуэлл Джонсон посчитал это место дрянным, то у меня и вовсе не нашлось слов для точной его оценки.
Чем дальше мы отходили от берега, тем тише становилось на улицах. В порту время не ощущается, суда причаливают и отплывают непрерывно, а в жилых кварталах Ротерхита, казалось, все замерло, прохожие попадались реже и реже. Однако отыскать «Ароматную розу» не составило труда, пьяные крики и песни были слышны за милю от трактира. Больше никаких признаков жизни в окрестностях я не заметил.
– Выглядит очаровательно, – бросил я, подходя к дверям.
– Уверен, что мы успеем выпить вина, прежде чем кто-то захочет перерезать нам глотки, – ответил Холмс.
– От подобного места лучшего ждать не приходится.
Мы зашли внутрь и начали пробиваться к стойке между пьяными завсегдатаями трактира. Затрудняюсь сказать, танцевали они или дрались. В воздухе висели ароматы дешевого пива, пота и мочи. В кружке, которую протянул мне трактирщик, вероятно, также присутствовало и то и другое. Тем не менее я заставил себя сделать глоток, чтобы не привлекать внимания. Судя по состоянию окружающих, они как-то сумели проглотить это пойло. Или же выбрали джин, предпочитая портить глаза, а не желудки. Пол в трактире определенно когда-то мыли, но, скорее всего, еще до вступления на престол нынешнего монарха. Посетителей такие тонкости, похоже, не беспокоили. Возможно, в этом был свой резон: перебравшему клиенту было проще удерживаться на ногах, прилипая к грязным доскам, словно муха к клейкой бумаге.
«Ароматная роза» не приглянулась мне с первого же мгновения. Вскоре благодаря Холмсу она стала нравиться мне еще меньше.
– Так что вы скажете насчет этих трупов? – громко спросил он.
Обычно мой друг начинал расследование более тонко.
– А кто ты такой, чтобы спрашивать? – проворчал в ответ старик, сидящий слева от нас.
Раскрасневшееся лицо его казалось еще более уродливым из-за нервного тика. Щеки и нос старика то и дело вздрагивали, словно его безжалостно избивал некто невидимый.
– Просто интересно, – объяснил Холмс. – Приплыл я, значит, нынче вечером на «Духе Мэйфейра», да и услышал случайно один разговор.
– На «Духе Мэйфейра»? – переспросил другой старый пьяница, утирая слюни с подбородка. Он настолько напоминал бульдога, что я невольно подумал, не был ли он одним из чудовищ доктора Моро.
– Ну да, – подтвердил Холмс. – Давненько не был я, значит, в родных краях. И чертовски соскучился по нашему пиву.
Он залпом выпил всю кружку, так что сам Геркулес позавидовал бы его подвигу, и кивнул трактирщику на опустевший сосуд.
– Думаю, у тебя найдется лишняя монета, чтобы заплатить еще за пинту? – спросил первый старик, и пересеченный багровым рубцом кусок мяса на том месте, где у обычных людей расположен нос, снова дернулся.
Холмс оценивающе посмотрел на него.
– Может, и найдется, если ты попридержишь язык и не станешь портить праздник старому моряку, вернувшемуся к родным берегам.
– Осторожность никогда не помешает, – сказал старик, протягивая пустую кружку. – Не люблю тех, кто приходит сюда что-нибудь разнюхать.
– Не собираюсь я ничего разнюхивать, – возразил Холмс. – Мне просто интересно. А тебе разве нет? Трупы с откусанными руками и ногами. Я в море всякого насмотрелся, но не думал, что и дома творятся такие вещи. Может, я попал не в Лондон, а в Новую Гвинею? – Холмс рассмеялся, и старик вслед за ним, хотя, возможно, его больше развеселила новая кружка пива, которую мой друг к нему пододвинул, чем сама шутка. – Так ты расскажешь мне или нет? Что это было? Может, на них напали дикие звери? Один парень на пристани болтал, будто бы кто-то держал дома тигра, но зверь убежал.
– Какой там тигр! – ответил старик, сделав большой глоток. – Разве тигр сможет сложить в мешок то, что он не доел?
– Это был ученый тигр, – пошутил я, стараясь поддержать разговор.
Старик уставился на меня.
– А это еще кто? – спросил он Холмса. – Сует нос не в свое дело, как моя старуха.
– Это мой напарник, понятно? Правда, толку от него никакого. – Холмс многозначительно посмотрел на меня и поспешил сменить тему разговора. – Значит, говоришь, это не тигр. Но его же все равно покусал какой-то зверь, да? Если там и правда было такое месиво, как мне рассказывали…
– Да уж, – согласился старик. – Ты такого в жизни не видел.
– Зря ты так думаешь, – усмехнулся Холмс. – Мне приходилось видеть такие картины, от которых стошнило бы и лошадь. Просто все вы тут, на берегу, слишком нервные.
– Тело было разорвано на куски, – объяснил старик. – Это был не труп, а прилавок мясника.
– Зверь, как я и говорил.
– Сам подумай, чертов идиот, как он может положить труп в мешок? – воскликнул старик, рассерженный тупостью Холмса. – Конечно же это не зверь!
– Может быть, сначала парня искусал хищник, а потом его хозяин сунул труп в мешок, – не сдавался Холмс. – Я слышал, что на нем были следы от укусов.
– А мне плевать, что ты слышал. Говорю же тебе, это был Кейн или кто-то из его приятелей.
Неожиданно в трактире стало тихо. Очевидно, упоминание этого имени смутило посетителей. Холмс позволил неловкой паузе продлиться еще одно мгновение, а затем с невинным видом спросил:
– А кто такой этот Кейн? Крутой парень, да?
Никто не решился ответить ему.
– Если у него найдется для меня работа, то я не прочь немного посидеть на берегу.
Один из посетителей протянул руку и пододвинул к себе кружку Холмса.
– Я бы на вашем месте уносил отсюда ноги, покуда они у вас есть, – проскрежетал чей-то равнодушный голос.
– Я ничего такого не говорил, – начал старик, но тут же замолчал, решив, что так у него будет больше шансов уцелеть.
– Будут неприятности, да? – вздохнул Холмс. – Ну что ж, пойдем, Джим.
Он направился к двери, а я, сообразив, что этим именем он назвал меня, без долгих колебаний поспешил следом.
– Хорошо то, что хорошо кончается, – не без сарказма сказал я, как только мы вышли на улицу.