– А как он вас называл?
– Летти. Всегда.
Джейк подробно расспросил ее о последних днях Сета, о болезни, лекарствах, врачах, медсестрах, о его аппетите, распорядке дня и ее обязанностях. Она почти ничего не знала о делах Сета, сказала, что все бумаги, хранившиеся в доме, он держал под замком, а в последние месяцы большую их часть перевез в контору.
Сет никогда не говорил с ней или в ее присутствии о своем бизнесе. До болезни и потом, когда чувствовал себя лучше, он много разъезжал, предпочитал не оставаться в городе. Его дом был тихим, безлюдным и не слишком счастливым.
Зачастую Летти приезжала к восьми утра, хотя ей нечего было там делать в последующие восемь часов, особенно если Сета не было в городе. Когда он оставался дома, она делала уборку и готовила еду. После того как Сет заболел и стало ясно, что он умирает, Летти постоянно была рядом с ним. Кормила и, да, мыла его и, если возникала необходимость, убирала за ним. Выдавались порой тяжелые времена, особенно когда он проходил курс химиотерапии. Тогда Сет бывал прикован к постели и настолько слабел, что не мог даже есть самостоятельно.
Джейк тактично объяснил ей, что означает злоупотребление влиянием. Основным аргументом против рукописного завещания в суде будет обвинение Летти в том, что она слишком привязала Сета к себе и оказывала на него слишком большое влияние, могла манипулировать им и таким образом заставила включить ее в завещание. Чтобы выиграть дело в суде, Летти будет важно доказать, что это не так.
По ходу разговора, когда напряжение стало отпускать ее, Джейк представил, как Летти уже скоро будет давать показания в зале, набитом возбужденными адвокатами, бурно выражающими возмущение, старающимися загнать ее в угол и с пристрастием расспросить о том, что они с мистером Хаббардом делали и чего не делали. Ему уже сейчас было жалко Летти.
Улучив момент, когда она овладела собой, Джейк продолжил:
– Я должен объяснить вам наши с вами взаимоотношения. Я не являюсь вашим адвокатом. Я – адвокат по наследству мистера Хаббарда, и моя задача в этом качестве защищать его завещание и строго исполнять его распоряжения. Мне придется работать вместе с исполнителем завещания, им предположительно будет мистер Эмбург. Мы будем совершать действия, которых требует закон – выявлять потенциальных кредиторов, защищать наследственное имущество, составлять опись всего, чем он владел, и так далее. Если завещание будет опротестовано, а я уверен, что и произойдет, моей обязанностью станет участвовать в судебном процессе и бороться за его утверждение. Я – не ваш адвокат, поскольку вы – бенефициар наряду с его братом Энсилом Хаббардом и его церковью. Тем не менее вы и я – на одной стороне, поскольку мы оба хотим, чтобы завещание было исполнено. Вы это понимаете?
– Думаю, да. А мне нужен адвокат?
– Не особенно, во всяком случае, не на данном этапе. Не нанимайте адвоката до тех пор, пока он вам действительно не понадобится.
Уже скоро стервятники начнут кружить над ней, ими будет полон зал суда. А как же! Попробуйте положить на стол двадцать миллионов и отойти в сторону.
– Вы мне скажете, когда я должна буду это сделать? – наивно спросила она.
– Да, скажу, – ответил Джейк, хотя понятия не имел, как сможет дать ей подобный совет.
Он подлил себе кофе, только сейчас заметив, что Летти к своему не притронулась, и взглянул на часы. Они проговорили уже тридцать минут, а она еще не спросила о размере наследства. Белый и пяти минут не выдержал бы. Временами казалось, Летти впитывает каждое слово, а временами она выглядела так, словно от внезапного потрясения не могла осознать того, что он говорил.
Летти снова заплакала и вытерла слезы салфеткой.
– Вы хотите узнать, сколько вам причитается? – спросил Джейк.
– Думаю, в нужный момент вы мне это сами скажете.
– Я пока не видел финансовых документов, поскольку не был в его конторе, но вскоре побываю там. Однако, по словам мистера Эмбурга, Сет Хаббард недавно продал свою компанию и получил чистыми около двадцати миллионов долларов. Мистер Эмбург считает, что они скорее всего хранятся на счету где-то в банке. Кроме того, есть еще кое-какое имущество, вероятно, недвижимость. Одна из моих обязанностей – выявить все и составить опись для суда и бенефициаров.
– А я – одна из них? Из бенефициаров?
– О да, вы – в первую очередь. Вам причитается девяносто процентов.
– Девяносто процентов от двадцати миллионов?
– Да, может, чуть больше, может, чуть меньше.
– Боже милостивый, Джейк! – Она потянулась за салфеткой и снова расплакалась.
В течение следующего часа им удалось немного продвинуться вперед. В промежутках между срывами Летти на слезы Джейк сумел ознакомить ее с основами правоприменения по наследственным делам: сроками, участниками процесса, судебными процедурами, налогами и, наконец, передачей права собственности. Однако, чем больше он рассказывал, тем в большее замешательство она приходила.
Джейк догадывался: почти все, что он говорит, вскоре придется повторять. Он смягчил то, что касалось опротестования завещания, и сделал лишь весьма осторожный прогноз относительно того, чем все это может закончиться.
Зная судью Этли и его нелюбовь к зависшим делам и медлительным адвокатам, Джейк считал, что процесс, если допустить, что таковой будет иметь место, состоится не позднее чем через год, а может, и раньше. А учитывая, сколько денег на кону, проигравшая сторона, безусловно, будет апеллировать, поэтому до принятия окончательного решения пройдет еще года два.
Когда Летти начала осознавать, какие испытания предстоят и сколько это может занять времени, ее решимость окрепла и она взяла себя в руки. Дважды поинтересовалась, нельзя ли избежать шумихи.
– Нет, – терпеливо объяснил Джейк, – это невозможно.
Она боялась Симеона с его родственниками-бандитами и спросила, не лучше ли ей уехать куда-нибудь. На этот счет Джейк не мог ей давать никаких советов, но уже предвидел хаос, в который превратится ее жизнь, когда материализуется даже самая дальняя родня и с неба упадут новые друзья.
Два часа спустя она нехотя ушла. Джейк проводил ее до выхода. Уже стоя на пороге, Летти окинула взглядом улицу, потом обернулась и еще раз посмотрела на Джейка, словно предпочла бы остаться там, внутри, с ним, где ей казалось безопаснее. Сначала она была потрясена завещанием, потом ошарашена процедурой вступления в наследство, и теперь Джейк представлялся ей единственным человеком, которому можно доверять. Глаза у нее снова увлажнились, но наконец она ступила на тротуар.
– Это слезы радости, или она до смерти напугана? – спросила Рокси, когда Джейк закрыл дверь.
– И то и другое, полагаю, – ответил он.
– Звонил Дубас Ли. – Рокси помахала розовым стикером. – Он идет по горячему следу.
– О нет!
– Да-да, я не шучу. Сказал, забежит сегодня, чтобы покопаться в грязном белье Сета Хаббарда.