Оружие разложил на кровати, оделся и снова вышел на крыльцо. Бесо как раз возвращался и остановился у его дома.
– Ну что? – спросил Гоча.
– Сказал.
– А он что?
– Ничего. Предложил выпить чачи.
– И что?
– Ничего. Я не хочу пить.
– Да я не про это! Что сказал Сандро?
– Сказал: «Давай чачи выпьем». А я сказал: «Не хочу».
Гоча начал терять терпение. Но виду не показывал.
– Про кровников что он сказал?
– Я же тебе говорю: ничего! Но не удивился. Видно, знает, откуда ветер дует…
– Чачи хочешь?
– Да сказал же – не хочу! – видно было, что Бесик тоже теряет терпение. Но виду тоже не показывает.
– Ты сказал, что не хочешь чачи Сандро. А я тебе предлагаю свою. У меня совсем другая чача. Но если не хочешь чачи, зайди, выпьем чаю.
Бесо громко поскреб свою щетину.
– Вам помочь? Я могу остаться. Могу ребят позвать. У Амирана пулемет есть, еще с той войны, немецкой. И автомат – уже с новой. У Дато две гранаты…
– Спасибо, Бесик, мы сами разберемся. Может, они совсем не за кровью едут.
– А за чем?
Действительно… Некоторое время они молчали. Солнце коснулось горной гряды. Скоро спустятся сумерки.
– Волчьих патронов дать? – нарушил молчание Бесо.
– Есть патроны. Все, что нужно, есть.
– Да… Ну ладно. Тогда я поехал.
– До завтра, Бесик.
– Я спать не лягу. Если помощь понадобится, сделай два выстрела подряд. Я прискачу.
– Спасибо, друг. Мы справимся.
– Если я их увижу, спущу с цепи Джима. Он все время домой рвется, мигом добежит. Это тебе знак будет. Да и поможет, если надо…
– Спокойной ночи, друг. Думаю, все обойдется.
– Спокойной ночи, – с сомнением сказал Бесо и шлепнул лошадь по крупу.
* * *
Через полчаса Гоча отправился к соседу. Сумерки сгущались, и заметно похолодало. Так что в незастегнутой овчинной телогрейке было не жарко. А толстая овчина не только грела, но и могла защитить от ножа или удержать мелкую дробь. К тому же под ней скрывались кинжал и «харбук». Ружье приходилось нести за спиной открыто, но в горах многие ходят с оружием, особенно вечером – от волков да шакалов.
Дверь оказалась закрытой.
– Сандро! Сандро, открывай! – Гоча забарабанил кулаком.
В Омало запирались не все, даже на ночь. И они с Сандро никогда не запирались. Правда, никто и никогда не приходил, чтобы их убить.
– Ты что там, пьянствуешь? Или уже напился и спать лег?
Гоча подул на отбитый кулак.
– Да иду, иду! – раздался голос соседа. – Не сплю я!
Сандро отодвинул засов и открыл дверь. Судя по румянцу на щеках, он действительно выпил, к тому же из натопленных комнат сильно пахло чачей.
– Кто пьет в одиночку, тот чокается с дьяволом, – буркнул Гоча, проходя внутрь.
– Когда это я один напивался? – обиделся Сандро.
За поясом у него торчал наган, сбоку был кинжал, в углу стояло ружье, а на вешалке висела старая, изъеденная молью бурка, которую сосед надевал в торжественных случаях. Но больше всего Гочу поразила картина, которая открылась на кухне.
– Да ты что?! – еле выговорил он, в изумлении застыв на пороге.
На столе, напротив хозяйской табуретки, стояла тарелка с хачапури, стограммовый граненый стаканчик и четверть с прозрачной чачей. А по другую сторону стола, на полу, большой серый баран увлеченно поедал из широкой кастрюли размоченный в чаче хлеб.
– Ты его вместо Бесика пригласил?! А как он тосты говорит?! Или ты за двоих?!
– Слушай меня внимательно, Гоча, – очень серьезно произнес Сандро. – Эти трое по нашу душу едут…
– Но у меня нет кровников!
– И у меня нет. Да это и не кровники.
– А кто?
– Не знаю. Но кто знает нас двоих из жителей всех Омало? Из кахетинского, Нижнего и Верхнего?
– Азат и твои постояльцы?
– Вот именно!
– Но зачем им подсылать к нам убийц?
Сандро пожал плечами.
– Это люди не простые. Они не туристы и даже не браконьеры. Там все посерьезней, раз пограничная полиция нас допрашивала. Да еще вертолет разбился… За этим какие-то большие тайны стоят! А мы свидетели!
– Какие свидетели?! – всплеснул руками Гоча. – Что мы видели? Что мы знаем?
– Лица их видели. Разговоры могли слышать. А может, и услышали что-то важное, только пока не поняли… Сколько раз в кино показывали, как свидетелей убивают!
– Так что ты предлагаешь?! – не выдержал череды загадок Гоча.
– Слушай меня внимательно, – повторил Сандро.
* * *
Вместо обещанных трех часов они ехали все пять. Мокрая гравийная дорога вилась по самому краю пропасти, на крутых поворотах машину заносило, камешки из-под колес летели в ущелье, и казалось, что желтая «Нива» вот-вот сорвется вниз.
– Эй, друг, зачем в такой тачке людей возишь? – зло спросил с заднего сиденья Валид. За все время экспедиции он впервые заговорил с местными жителями.
– Если слетим, то мы и не выскочим!
– Слушай, друг, разве я тебя силой сюда сажал? – сквозь сцепленные зубы процедил водитель, напряженно вцепившийся в руль. – Хочешь, остановлю, а ты выйдешь?
– Не обращай внимания, уважаемый, – примирительно сказал Тимур. – Целый день ездим – то туда, то сюда, устали, да и есть охота… – И, повернувшись назад, строго добавил: – Если слетим, никто не выскочит! И мы с Левоном не выскочим! Боитесь – выходите! Скажете Руслану, что дорога плохая, да машина не такая.
Он с усмешкой рассматривал притихших соратников.
– Да я ничего, мне по барабану, – приободрился Бурхан. – Что, я по таким дорогам не ездил? Ты Руслану про меня ничего не говори.
– Я тоже не отказываюсь, – дал задний ход Валид. – Просто мутить меня стало…
Левон несколько остыл и заговорил уже обычным тоном:
– Дорога такая, что поделаешь! Я тут много раз ездил, летом еще ничего, а в конце сезона вообще смерть! Раньше самолеты летали, тогда хорошо было…
С десяток километров водитель болтал без остановки, потом ему кто-то позвонил, и, поговорив, он помрачнел и замолчал, как будто моллюск замкнулся в своей раковине. Тимур даже почувствовал исходящую от него волну отчуждения с вплетенными нотками страха. Впрочем, ему было на это наплевать.
В пункт назначения они въехали, когда уже стемнело. Уличного освещения здесь не было: его заменял свет звезд и багровой луны. В лучах фар можно было определить, что это Омало было в десятки раз меньше предыдущего: ни улиц, ни площадей, все дома – вот они – как на ладони… Левон остановился примерно посредине села.