– Дважды, – ответил задержанный. – Один раз в августе, второй раз недавно.
– Случайно не в пятницу?
– Сейчас вспомню. – Иголкин задумался, загибая пальцы, потом тряхнул головой и произнес: – Вот, вспомнил. Нет, не в пятницу, а в четверг. А почему вы спрашиваете?
– Сейчас узнаешь. А ты про такого следователя из Следственного комитета, Аркадия Тонких, никогда не слышал?
– Тонких? – пожал плечами Иголкин. – Нет, не слыхал. А что?
– Какой ты любопытный! А в Ключах ты на озеро случайно не ходил? Там озера замечательные…
– Я что туда, рыбу ловить приехал, что ли? – возмутился задержанный. – У меня дело реальное было, некогда мне на озера ходить. Я в основном вокруг дома Батона ошивался, все смотрел, что там да как, когда он спать ложится, кто к нему ходит, и все такое.
Гуров кивнул и слегка вздохнул. Впрочем, с самого начала было ясно, что к покушению на Тонких группа Алдонина и Иголкина не имеет никакого отношения.
– Ну что, Иголкин, у меня, наверное, вопросов больше нет, – сказал он. И, повернувшись к Крячко, спросил: – А у тебя, Стас?
– Нет, по-моему, картина полная, – ответил Крячко.
– Тогда давай, заканчивай протокол, пускай он подпишет, и будем вызывать его брата.
Крячко на это ничего не сказал, только покачал головой, показывая, что он с чем-то в словах друга не согласен. Спустя несколько минут он вывел из принтера готовый протокол допроса и отдал его Иголкину. Тот долго и придирчиво изучал документ, однако никаких замечаний делать не стал и, взяв ручку, подписал протокол. После чего Крячко вызвал конвой, и задержанного увели.
– Ну, излагай, с чем это ты не согласен, чего головой качал? – заговорил Гуров.
– С тем, что мы вызовем его брата Рому и будем его допрашивать.
– А что тут не так? – удивился Лев.
– А то, что тебе в глаза уже спички вставлять нужно, – возмущенно произнес Станислав. – Ты сколько не спал, скажи?
– Ну… – Гуров задумался. – Сутки, что ли?
– Да нет, наверное, уже больше. Ты вчера как приехал утром, так на моей памяти больше не ложился. А поднялся ты вчера, как я понимаю, раньше моего.
– Да, примерно в такое время, как сейчас, и поднялся, – согласился Гуров, взглянув за окно, за которым занимался рассвет. – Так что получаются ровно сутки, не больше, тут ты не прав. Но отдых действительно нужен, я сам чувствую. Что ж, если сможешь в одиночку растрясти Иголкина-младшего, я, пожалуй, отдохну немного. Утром придется проверять данные, полученные в Следственном комитете, так что надо набраться бодрости.
– С Ромой Иголкиным я справлюсь, не сомневайся, – сказал Крячко. – А ты езжай домой.
– Нет, домой не поеду, это вон сколько времени терять, – покачал головой Лев, – тут сосну, на диване. Уж сколько раз так приходилось, сам знаешь. Спится здесь отлично. И бритва у меня в столике есть, утром побреюсь. А ты, если нетрудно, переберись в свой кабинет.
– Ради друга на что только не пойдешь… – притворно вздохнул Крячко, поднимаясь со стула. – Ладно, отправлюсь в свою загородку. У тебя-то кабинет просторней…
– Иди, иди, не ворчи, – напутствовал его Гуров. – И смотри, на младшего Иголкина сильно не дави. Он парень с норовом, может и взбрыкнуть. С ним доверительно надо.
– Не учи ученого, – ответил Крячко уже в дверях.
Когда Стас ушел, Гуров разобрал стоявший в углу за шкафом небольшой диванчик, снял ботинки и приготовился ложиться. Ему действительно не раз уже приходилось ночевать в собственном кабинете, и он не сомневался в том, что сможет выспаться. Его беспокоил другой вопрос: надо ли звонить Марии? Он обещал жене явиться вчера вечером на ужин, но не только не выполнил обещания, но даже не позвонил. «Свинья я, и больше никто, – подумал Лев. – Мария небось ужин приготовила, старалась, а я вон как поступил. И сейчас, наверное, места себе не находит. Но, с другой стороны, сейчас звонить странно… Пошлю лучше эсэмэску».
Он достал телефон и составил сообщение аж на восемь строк, сделав его максимально нежным и полным извинений. После этого снял ботинки, лег – и сразу погрузился в сон.
Ровно через три часа он открыл глаза. Умылся, вскипятил чайник, затем побрился, попил чаю – и после этого раскрыл свой блокнот.
Ему предстояло проверить, что известно системе МВД о троих людях: Николае Васильевиче Стражникове, Юрии Леонидовиче Костенко и Алексее Алексеевиче Мещерякове. Сведения, которые он выписал из папок в Следственном комитете, были скупые. Стражников занимался импортом мебели и ковров, был осужден на десять лет за уклонение от уплаты налогов и покушение на убийство своего партнера по фирме, отсидел шесть лет и два месяца назад был условно-досрочно освобожден. Тут все было странно: и обвинение, соединившее чисто «экономическую» статью об уклонении от налогов с таким серьезным обвинением, как покушение на убийство (подобный «сплав» Гуров видел впервые), и то, что человек, осужденный по такой статье, смог получил УДО. Впрочем, для его расследования все это не имело особого значения. Значение имело прежде всего вот что: где в данный момент находится Николай Стражников. Если он живет в России, то где именно. Гуров включил компьютер и начал свои изыскания.
Ему довольно быстро удалось установить, что Николай Стражников, 1980 года рождения, женатый, отец одного ребенка, почти сразу после освобождения выехал по туристической путевке в Финляндию и больше границу Российской Федерации не пересекал. Таким образом, имелись два варианта: либо Стражников смог получить вид на жительство в одной из зарубежных стран, либо проживал за границей нелегально. Российская полиция запросов по его поводу никуда не направляла и сведений о нем не имела. Можно было, конечно, предположить, что коварный Стражников каким-то образом смог въехать назад в Россию, не предъявив на границе паспорт, явился в поселок Ключи и стрелял в следователя, который вел его дело. Однако и здравый смысл, и опыт, и интуиция подсказывали Гурову, что это ерунда, и Стражников тут ни при чем.
Гораздо больше перспектив сулило дело Юрия Костенко. Этот предприниматель, занимавшийся ремонтом дорог и подрядными работами, два года назад был обвинен в хищениях и растрате. Обвинение просило для него срок в шесть лет. Однако до суда дело не дошло: Юрий Костенко, 1984 года рождения, неженатый, смог бежать из здания суда и с тех пор числился в розыске. «Прямо как наш Трикозов-Сыч, – подумал Гуров. – Парень, видать, энергичный, мог затаить злость на следователя и отомстить ему». Он уже собрался звонить в отдел, занимавшийся розыском беглых преступников и контактами с Интерполом, как у него зазвонил сотовый телефон.
«Наверное, Мария, – мелькнуло в голове сыщика. – Получила мою эсэмэску и хочет устроить порядочную головомойку». Однако, взглянув на номер, он убедился, что это вовсе не жена, а старший лейтенант Ожогин из Каширы. Он включил телефон и услышал голос соратника по расследованию: