– Да, куда более заурядным, – повторила старая леди с печальной улыбкой. – Мне кажется, у его сестры гораздо больше шансов сделать в жизни что-либо значительное, если она не выскочит замуж. Сейчас она ведет себя весьма легкомысленно, словно у нее ветер в голове, и ни о чем другом, кроме развлечений, не думает. Она делает это с таким азартом, что дай ей бог, чтобы она нашла то, что ей нужно, и на этом все закончилось.
Шарлотта открыла было рот, чтобы что-то сказать, но тут же осеклась.
Это обеспокоило Питта. Обычно замечания его супруги, отличавшиеся прямотой, бывали по делу. Что ж, он спросит ее потом, что она хотела сказать, когда Веспасия уедет.
– Однако Финли высокомерен, как и все люди, знающие о своей ограниченности, – продолжала леди Камминг-Гульд, глядя на полицейского. Лицо ее было серьезным. – Они опасаются, что их возможности значительно ниже их амбиций или тех надежд, которые на них возлагаются. Кто еще был членом этого клуба мальчишек? Кто-то из них имел прекрасные возможности достать образец значка и хорошо знал привычки Финли, знал, где лучше всего подбросить значок как опасную улику.
Томас назвал имена остальных членов «Клуба Адского Пламени».
Веспасия невозмутимо выслушала его.
– Имя Трилстоуна мне ничего не говорит, – сказала она, – а вот о Джеймсе Хеллиуэлле я наслышана. Кажется, у него есть сын, если не ошибаюсь, его зовут Герберт…
– Норберт, – поправил ее Питт.
– Да, конечно. Пусть будет Норберт, – кивнула его собеседница. – Но это весьма посредственная личность. Он достаточно обеспечен, но начисто лишен воображения, чтобы в чем-то чувствовать неловкость, разве что если сядет на гвоздь. Что касается Джонсов, то их бог знает сколько, так же как и Браунов или Робинсонов. Яго Джонс может быть кем угодно… или никем.
Суперинтендант почувствовал, как не может удержаться от улыбки.
– Хеллиуэлл, по вашему описанию, пожалуй, похож на того, с кем я встречался, – подтвердил он. – Этот человек весьма озабочен тем, какое впечатление производит на окружающих, особенно на тестя и тещу, и, как вы верно заметили, он весьма доволен собой, своей жизнью и положением и не хочет, чтобы его беспокоили. Он, пожалуй, и не собирался помогать Финли, опасаясь, что это станет известным. Хотя он решительно не одобрил моего намерения продолжать расследование.
– Он может быть врагом Финли? – с сомнением спросила Шарлотта.
– На это у него смелости не хватит, – небрежно отмахнулась Веспасия и вопросительно посмотрела на Томаса.
– Полагаю, вы правы, тетя, – согласился тот и вспомнил красное, в испарине лицо Норберта, его нервное подергивание и ту горячность, с которой он отрицал какие-либо связи с младшим Фитцджеймсом в последние годы. – Он из тех, кто мигом забывает о чести и долге, если они требуют жертв.
– А Тирлстоун? – вспомнила о другом члене клуба миссис Питт.
– Возможно. – Сказав это, суперинтендант почему-то вспомнил лицо Яго Джонса. Вот у кого есть смелость, порыв и убеждения! Но есть ли у него цель? – Мне кажется… – медленно произнес он, – что прежде всего я должен хорошенько разузнать, почему именно Ада Маккинли стала жертвой. Почему выбрали кого-то из Уайтчепела, а не из Вест-Энда? Это как-то нелогично. Возможно, есть причина, которая может привести нас к разгадке.
Веспасия поднялась. Следом за ней встал и Питт, предложив ей руку. Пожилая дама милостиво оценила его жест, но на руку не оперлась.
– Спасибо, милый. Хотела бы сказать тебе, что после этого разговора у меня отлегло от сердца, но не могу. – Она посмотрела на суперинтенданта долгим пытливым взглядом. – Боюсь, что это очень неприятное дело, Томас. Будь осторожен. Ты можешь полностью полагаться на честь и смелость Джона Корнуоллиса. Но он едва ли способен разбираться в уловках политиканов. Поэтому не заставляй его подводить тебя, не требуй от него того опыта, которого у него нет, или особой лояльности, хотя она ему присуща. Доброй ночи, дорогой.
– Доброй ночи, Веспасия. – Питт смотрел, как она легонько поцеловала в обе щеки Шарлотту и, высоко подняв голову, вышла из дома к ждавшему ее экипажу.
Утром следующего дня он без особого энтузиазма, но с твердым намерением решил начать расследование сначала. Юарт получил четкие указания собрать все сведения об Огастесе и Финли Фитцджеймсах, Телман занялся остальными членами «Клуба Адского Пламени», а сам Томас снова направился в Пентекост-элли поговорить со всеми, кто знал Аду.
Утро было не самым благоприятным временем, чтобы беседовать с ее товарками, но у суперинтенданта не было ни времени, ни терпения ждать полудня, когда они проснутся и для них начнется новый день.
Разумеется, фабрика через дорогу работала вовсю, и все ее двери были распахнуты. К девяти утра в помещении, должно быть, нечем было дышать.
Поднявшись на крыльцо, Питт постучал в дверь дома в Пентекост-элли. Стук пришлось повторить несколько раз, пока ему наконец не открыла рассерженная Мадж. Вид у старухи был усталый и раздраженный, заплывшие глаза прятались в припухших складках ее широкого лица.
– Который сейчас час, черт побери?! – набросилась она на посетителя. – У вас что… – Но тут, узнав Питта, хозяйка сердито прищурила глаза и уставилась на него. – А, это вы! Что вам нужно в такой ранний час? Мне больше нечего вам сказать. Да и Розе с Нэн и Агнес тоже.
– Нет, есть что, – возразил полицейский и попытался протиснуться в дверь. Однако Мадж стояла незыблемо, как скала.
– Вы все равно не поймаете негодяя! – презрительно воскликнула она. – Ваше усердие меня не обманет.
– Кто-то убил Аду, – настаивал Томас. – И этот человек на свободе. Вы хотите, чтобы я его нашел?
– Я хочу быть молодой и красивой и иметь дом – полную чашу, – насмешливо передразнила его пожилая женщина. – Разве кого-нибудь, черт побери, интересует, чего я хочу?
– Я не уйду, Мадж, пока не узнаю все об Аде, – сдерживая себя, упорствовал Питт. – Если вы хотите немного покоя, возможность заниматься своим делом и кое-что даже зарабатывать, вы поможете мне, нравится это вам или нет.
Но он мог уже и не говорить этого. Старуха устало и покорно отступила, открыла дверь и, повернувшись, пошла по коридору. Она слышала, с какой силой за ее спиной полицейский захлопнул входную дверь. Мадж провела его в маленькую комнатушку, должно быть служившую ей кухней, откуда ей был слышен любой крик или шум, да и вообще все, что происходило в доме.
Питт задал ей все вопросы, какие только мог, об Аде и о ее образе жизни и привычках: когда она вставала, как одевалась, когда уходила и приходила, известно ли Мадж, где она бывала, откуда возвращалась и с кем встречалась. Он попросил хозяйку рассказать обо всех возможных врагах и друзьях Маккинли – хотя бы приблизительно, – назвать имена ее клиентов и возможные связи. Попросил он Мадж и примерно оценить заработки убитой, оценив ее гардероб, поведение и подарки, которые она делала подружкам.