Вот черт.
Что удивительно, Карен встает на мою сторону.
– Кен, оставь парня в покое. Он старается как может.
Отец смотрит на жену, и его взгляд тут же смягчается. Затем он снова оборачивается ко мне.
– Извини, Хардин, просто я за тебя волнуюсь. – Он вздыхает, а Карен гладит его руками по спине.
– Ничего, – отвечаю я и перевожу взгляд на Тессу.
На ней джинсы и университетская толстовка. С мокрыми волосами и без макияжа она выглядит невинно красивой. Не появись Тесса на кухне, я бы сказал ему, что он чертов засранец и что ему не хрен совать нос в чужие дела.
Хватаю бумажное полотенце и вытираю кофе, разлившийся по их дорогущей гранитной столешнице.
– Готова? – спрашивает Лэндон у Тессы, а она, глядя на меня, кивает ему.
Я очень хочу сам отвезти ее, но мне лучше пойти домой и поспать или принять душ, прилечь, посмотреть в потолок, потом прибраться… черт, да что угодно, лишь бы не сидеть здесь и не продолжать беседу с отцом.
Она наконец отворачивается и уходит. Услышав, как закрылась входная дверь, я шумно выдыхаю.
Выхожу из кухни и слышу, как Карен и Кен сразу начинают что-то обсуждать – естественно, меня.
Тесса
Я знаю, что мне следовало сделать – сказать Хардину, чтобы он уходил. Но я не смогла. Он редко проявляет свои чувства, и когда он стал передо мной на колени, мое и так разбитое сердце раскололось на еще более мелкие кусочки. Я сказала ему, что подумаю, стоит ли давать нашим отношениям еще один шанс, но не уверена, что из этого что-нибудь выйдет.
Мои мысли противоречат друг другу, я окончательно во всем запуталась и жутко злюсь на себя за то, что едва не уступила ему так быстро. Но с другой стороны, я горжусь, что сумела остановиться, пока все не зашло слишком далеко. Хотя бы раз за все это время я должна подумать о себе, а не о нем.
Пока мы с Лэндоном едем к кампусу, у меня вибрирует телефон. Смотрю на экран – это сообщение от Зеда.
«Все в порядке?»
Я делаю глубокий вдох, потом набираю ответ.
«Да, все нормально. Еду в универ с Лэндоном. Извини за прошлую ночь, это я виновата, что он пришел».
Отправляю эсэмэску и поворачиваюсь к Лэндону.
– Как думаешь, что теперь будет? – спрашивает он.
– Даже не представляю. Я все равно собираюсь поговорить с Кристианом насчет Сиэтла, – отвечаю я.
Снова Зед.
«Ты ни в чем не виновата. Это все он. Рад, что ты в порядке. Не передумала насчет ланча?»
Я и забыла, что мы договорились встретиться в его корпусе и пообедать. Он хотел показать мне какой-то необычный цветок, который светится в темноте, – Зед принимал участие в его выращивании.
Не хочу отменять наши планы – он был так добр со мной, несмотря на все, – но после поцелуя с Хардином я не знаю, что делать. Я ночевала у Зеда, а утром уже целовалась с Хардином. Что со мной происходит? Я не хочу быть такой девушкой: я по-прежнему чувствую себя виноватой из-за того, что у меня все закрутилось с Хардином, когда я еще была с Ноем. В свое оправдание могу сказать, что Хардин ворвался в мою жизнь снежной лавиной – от этого разрушительного порыва я не могла спастись. Затем он помог мне возродиться, но снова все уничтожил.
С Зедом все совсем по-другому. Хардин не разговаривал со мной одиннадцать дней, и я даже не знаю, почему. Мне оставалось лишь думать, что я ему больше не нужна, и Зед все время был рядом. Он с самого начала был так добр ко мне. Он пытался отменить свой спор с Хардином, но тот стоял на своем – хотел доказать, что может соблазнить меня, несмотря на просьбы Зеда прекратить эту омерзительную игру. Сколько я знаю Хардина и Зеда, между ними всегда чувствовалась какая-то неприязнь. Не знаю, из-за чего именно – я начинаю думать, что из-за спора, – но это было заметно с самого первого раза, когда мы виделись все втроем. Хардин утверждает, что Зед просто хочет затащить меня в постель, но если честно, с его стороны это кажется лицемерием. И ничто в поведении Зеда не намекает на то, что он хочет со мной переспать. Даже до того, как я узнала о споре и целовалась с ним у него дома, я никогда не чувствовала, что он меня к чему-то принуждает.
Ненавижу вспоминать о том времени. Они оба играли мной, а я этого даже не понимала. Но в карамельно-карих глазах Зеда есть что-то доброе, тогда как в зеленых глазах Хардина – только злость.
«Да. Можно в полдень», – пишу я Зеду.
Тесса
Не пойму, как я себя сегодня чувствую. Не то чтобы я радуюсь, но и несчастной тоже себя не ощущаю. Я чертовски запуталась и уже скучаю по Хардину. Знаю, я просто безвольная. Ничего не могу с этим поделать. Его так долго не было рядом, и я практически сумела избавиться от мыслей о нем, но всего один поцелуй, и он снова наполняет мой разум, лишая меня остатков здравого смысла.
Мы с Лэндоном ждем, пока загорится зеленый и можно будет перейти дорогу, и я понимаю, что правильно сделала, надев сегодня толстовку – на улице все еще холодно.
– Ну, похоже, пора звонить в Нью-Йоркский университет, – говорит Лэндон, показывая мне список имен.
– Ого! Нью-Йоркский университет. У тебя все там получится. Как здорово!
– Спасибо. Я немного волнуюсь, что меня уже не примут на летний семестр, а я не хочу пропускать столько времени.
– Ты что? Конечно, тебя примут – на любой семестр! У тебя отличный средний балл. – Я смеюсь. – И к тому же твой отчим – ректор университета.
– Похоже, это ты должна звонить туда вместо меня, – шутит он.
Мы расходимся по разным занятиям и договариваемся встретиться после учебы на парковке.
Когда я подхожу к огромному зданию естественно-научного корпуса и открываю тяжелую входную дверь, внутри у меня все сжимается. Зед сидит на скамейке в холле рядом с одним из растений. Он ловит мой взгляд, и на его лице сразу же появляется улыбка. Он поднимается мне навстречу – на нем джинсы и белая рубашка с длинными рукавами, настолько тонкая, что сквозь нее видны очертания его татуировки.
– Привет, – улыбается он.
– Привет.
– Я заказал пиццу, сейчас уже должны привезти, – говорит он.
Мы вместе садимся на скамейку и болтаем о том, как у кого прошло утро.
Забрав пиццу, Зед ведет меня в комнату, полную растений, – судя по всему, в оранжерею. Тесное помещение заполняют бесконечные ряды самых разных растений, которые я никогда раньше не видела. Зед присаживается за небольшой столик.
– Вкусно пахнет, – замечаю я, садясь напротив.
– Ты про цветы?
– Нет, про пиццу. Цветы тоже ничего, – смеюсь я.