Я даже не предполагала, что через несколько месяцев после начала учебы буду жить в отдельной квартире со своим парнем, и этим парнем будет не Ной. Когда мама отвезла меня в университет, я не представляла, что из этого выйдет, – и даже когда я встретила грубоватого парня с вьющимися волосами, я ничего такого не ожидала. Если кто-нибудь сказал бы мне об этом в то время, я бы не поверила, а теперь уже не могу представить свою жизнь без вспыльчивого Хардина. Я чувствую внутренний трепет, когда вспоминаю, каково было вдруг заметить его в кампусе, украдкой взглянуть на него на занятиях по литературе, увидеть, как он смотрит на меня, пока преподаватель читает лекцию, как он подслушивает, о чем говорим мы с Лэндоном. Кажется, что это было так давно, будто в другой жизни.
Все еще удивленная этими ностальгическими мыслями, я вижу, как отодвигается занавеска в душе – раздетый, со взъерошенными волосами, падающими на лоб, Хардин потирает глаза.
Он улыбается, его голос все еще звучит сонно:
– Что ты тут так долго? Повторяешь наш урок?
– Нет! – восклицаю я и мгновенно смущаюсь, вспоминая вчерашний оргазм Хардина.
Он подмигивает.
– Ну, конечно, детка.
– Я не занималась этим! Я просто думала, – признаюсь я.
– О чем? – Он присаживается на закрытый унитаз, и я задергиваю шторку.
– Что было как раз перед…
– Перед чем? – взволнованно спрашивает он.
– Перед первым днем занятий, и как грубо ты тогда себя вел, – дразнюсь я.
– Грубо? Я даже с тобой не разговаривал!
Я смеюсь.
– Именно.
– Ты была в той ужасной юбке и вместе со своим парнем в кожаных мокасинах, и это жутко меня раздражало. – Он радостно хлопает в ладоши. – Ну и лицо было у твоей матери, когда она нас увидела!
Когда он упоминает маму, я чувствую внутреннее напряжение. Я скучаю по ней, но не собираюсь брать на себя вину за ее ошибки. Когда она будет готова больше не осуждать нас с Хардином, я поговорю с ней, но пока ее мнение не изменится, она не заслуживает моего внимания.
– Ты тоже раздражал меня… ну… своим отношением. – Я не знаю, что еще сказать, потому что в нашу первую встречу он даже со мной не разговаривал.
– Помнишь, как мы встретились в следующий раз? Ты была в одном полотенце и несла свои мокрые вещи.
– Да, а ты сказал, что не будешь на меня смотреть, – вспоминаю я.
– Я соврал. Естественно, я смотрел на тебя.
– Кажется, что это было так давно, правда?
– Да, очень давно. Как будто всего этого и не происходило: словно мы всегда были вместе, – понимаешь, о чем я?
Я высовываю голову из-за шторки и улыбаюсь.
– Еще как понимаю.
Это действительно так, и мне странно думать, что моим парнем когда-то был Ной, а не Хардин. Это кажется немыслимым. Ной мне очень дорог, но мы оба зря потратили годы на отношения. Выключаю воду и стараюсь выкинуть эту мысль из головы.
– Подашь мне… – Не успеваю закончить просьбу, как Хардин уже перекидывает мне через вешалку полотенце.
– Спасибо, – говорю я, оборачивая им влажное тело.
Хардин идет за мной в спальню, и пока я стараюсь как можно быстрее надеть белье, лежит в постели на животе и, не отрываясь, смотрит на меня. Я вытираю волосы полотенцем и одеваюсь. Хардин не перестает меня отвлекать, и у него это отлично получается.
– Я тебя отвезу, – говорит он и встает с кровати, чтобы тоже одеться.
– Мы уже это обсуждали, забыл? – напоминаю я.
– Замолчи, Тесс.
Он шутливо качает головой, а я делаю вид, что невинно улыбаюсь в ответ, и после этого спора иду назад в гостиную.
Впервые я решаю оставить волосы прямыми. Наношу легкий макияж, беру сумку, еще раз заглядываю в нее и проверяю, все ли я взяла, а затем подхожу к Хардину, который уже стоит у двери. Он держит мою сумку для занятий йогой, а я – свою обычную, в которой лежит все остальное, что может мне понадобиться.
– Давай, – говорит он, когда мы выходим.
– Что? – оборачиваюсь я.
– Давай, начинай истерить, – со вздохом выдает он.
Я улыбаюсь и взволнованно рассказываю ему о своих бесчисленных планах на день, уже в десятый раз за последние сутки.
Он делает вид, что внимательно меня слушает, а я мысленно обещаю и себе, и ему, что завтра буду чувствовать себя намного спокойнее.
Тесса
Хардин останавливает машину как можно ближе к кофейне, но в кампусе полно народу – все вернулись после рождественских каникул. Он кружит по парковке и ругается не переставая, а я едва не смеюсь над тем, как его это раздражает. Это даже мило.
– Давай возьму твою сумку, – говорит Хардин, когда мы выходим из машины.
Я с улыбкой отдаю ему сумку и благодарю за помощь. Она довольно тяжелая – пусть я и справляюсь, но все равно тяжело.
Так странно возвращаться на учебу: за каникулы столько всего случилось и изменилось. Дует холодный ветер, и Хардин надевает свою вязаную шапочку и доверху застегивает куртку. Спешим поскорее добраться до кофейни. Надо было надеть куртку потеплее, и перчатки с шапкой. Хардин был прав, когда отговаривал меня идти в платье, но я ни за что в этом не признаюсь.
С забранными под шапку волосами он выглядит очень мило. Его щеки и нос раскраснелись от холода. Только Хардин может становиться еще симпатичнее в такую суровую погоду.
– Вон он. – Мы заходим внутрь, и он показывает в сторону Лэндона.
В привычной тесноте кофейни я успокаиваюсь. Вижу своего лучшего друга и сразу улыбаюсь – он сидит за небольшим столиком и ждет меня.
Заметив нас, Лэндон тоже улыбается.
– Доброе утро, – говорит он, когда мы подходим ближе.
– Доброе, – радостно приветствую я его.
– Я пока встану в очередь, – бормочет Хардин и направляется к прилавку.
Я не думала, что он останется с нами, что он купит мне кофе, но меня это радует. В этом семестре у нас совсем разные предметы; я уже привыкла видеть его целыми днями и теперь буду скучать.
– Готова к началу занятий? – спрашивает Лэндон, когда я сажусь напротив.
Стул громко скрипит, и все смотрят в нашу сторону. Я смущенно улыбаюсь, а затем внимательнее смотрю на Лэндона.
Он решил изменить прическу: убрал волосы назад, и ему это очень идет. Оглядываясь вокруг, я понимаю, что лучше было бы просто надеть джинсы и толстовку. Я единственная, кто так нарядно одет, – не считая Лэндона в светло-голубой рубашке и оливковых брюках.
– И да и нет, – отвечаю я, и он соглашается со мной.