– Ты как? – спрашивает Стеф.
– Все в порядке. Но я ухожу. Мне вообще не надо было приезжать.
Стеф обнимает меня, Молли бормочет себе под нос: «Это точно».
Поворачиваюсь на звук ее голоса. Я ненавижу ссоры, но Молли я ненавижу еще больше.
– Ты права! Я не должна быть здесь! Я не такая крутая, чтобы, нажравшись, вешаться на первого попавшегося парня.
– Что-что? – говорит она.
– Что слышала.
– В чем дело-то? Взбесилась, что я поцеловала Хардина? Представь себе, дорогуша, я всегда его целую, – хвастается она.
Чувствую, как кровь отливает от лица. Смотрю на Хардина, но он молчит. Так все это время он встречался с Молли? Меня это даже не очень удивляет. Я не собираюсь возвращаться в эту игру. Пытаюсь придумать, что бы ответить, что-то веское, но не могу. Уверена, как только я уеду, в голове появится тысяча подходящих ответов, но сейчас в голову ничего не приходит.
– Пойдем в дом, – предлагает Тристан, схватив Молли и Стеф.
Я благодарно ему улыбаюсь. Они поворачивают.
– Ты тоже, Хардин. Уйди от меня, – говорю я, глядя на улицу.
– Я не целовался с ней в последнее время. За исключением сегодняшнего вечера. Я клянусь, – говорит он.
Почему он говорит это при них?
Молли оборачивается.
– Мне совершенно наплевать, с кем ты там целовался. Сейчас же отвали от меня, – повторяю я.
Камень с души – вижу машину Лэндона.
– Еще раз спасибо, – говорю я Зеду.
– Нет проблем, не забудь, о чем мы с тобой говорили, – говорит он.
Надеюсь, он напоминает о намеченном свидании.
– Тесса! – окликает Хардин, когда я иду к машине. Я не обращаю внимания, он говорит громче: – Тесса!
– Я уже сказала тебе все, что хотела, Хардин. Мне надоело слушать твое вранье, так что оставь, блин, меня в покое! – кричу я, повернувшись к нему.
Я знаю, на нас все смотрят, но с меня хватит.
– Я… Тесса, я…
– Ты что? Что, Хардин? – кричу я еще громче.
– Я… я тебя люблю!
И воздух в моих легких ЗАКАНЧИВАЕТСЯ.
Молли выглядит так, словно ей тоже не хватает воздуха.
А Стеф смотрит на Хардина, как на привидение.
Несколько минут мы стоим в таких позах, будто кто-то мимоходом заморозил нас и ушел, так и оставив. Когда я, наконец, прихожу в себя, меня хватает на то, чтобы спокойно произнести:
– Ты болен, Хардин, ты действительно чертовски болен.
Хотя я знаю, что это – часть его игры, слова снова во мне что-то пробуждают. Берусь за ручку дверцы, но Хардин захлопывает ее.
– Это правда. Я знаю, что ты мне не поверишь, но это правда. Я тебя люблю.
В его глазах стоят слезы. Губы сжимаются в тонкую ниточку, и он закрывает лицо руками. Он делает шаг назад, потом вперед – и когда опускает руки, в его зеленых глазах я вижу искренность и тревогу.
Хардин – гораздо лучший актер, чем я думала. Непостижимо, все это он проделывает у всех на глазах.
Я отталкиваю его и прыгаю в машину, блокируя дверцу раньше, чем он восстанавливает равновесие. Когда Лэндон разворачивается, Хардин хлопает руками по стеклу, и я закрываю лицо, чтобы он не видел, как я плачу.
Когда я перестаю рыдать, Лэндон тихо спрашивает:
– Я не ослышался, он сказал, что тебя любит?
– Да… Я не знаю… Это просто спектакль, – отвечаю, сдерживаясь, чтобы снова не заплакать.
– Как ты считаешь… Только не сердись… но ты уверена, что это неправда? Может, он тебя любит?
– Что? Конечно, нет. Я даже не уверена, что нравлюсь ему. Я имею в виду, что когда мы с ним наедине, он настолько другой, что может показаться заботливым. Но я знаю, что он меня не любит. Он не способен любить никого, кроме себя.
– Я на твоей стороне, Тесса, – говорит Лэндон. – Но когда мы уезжали, я заметил его взгляд: у него разбито сердце. И ты сама не была бы так убита горем, если бы не была влюблена.
Это неправда! Мое сердце рвалось на куски, когда он целовал Молли, но я его не люблю.
– Ты его любишь? – просто спрашивает Лэндон.
Я отвечаю слишком быстро и слишком неестественно:
– Нет, я не люблю его… он… ну… он придурок. Я знаю его меньше двух месяцев, и половину из этого времени, все это время мы с ним воевали. Нельзя полюбить кого-то за два месяца. Особенно, если этот кто-то такой дурак.
– Ты это уже говорила, – сообщает Лэндон.
Мелькает чуть заметная усмешка, впрочем, он пытается сохранить невозмутимость. Мне не нравится эта странная тяжесть в груди, когда мы говорим о любви к Хардину. Меня начинает подташнивать, в тесном салоне душно. Приспускаю стекло и прислоняюсь к окну, чувствуя головой слабый поток воздуха.
– Хочешь вернуться к нам или подбросить тебя до общежития? – спрашивает Лэндон.
Я хочу поехать в общежитие и свернуться клубочком на кровати, но боюсь, что там окажутся Стеф или Хардин. Шанс, что Хардин придет в дом своего отца, настолько мал, что ехать туда представляется мне лучшим решением.
– К вам, только не могли бы мы заскочить в мою комнату, чтобы я взяла кое-что из вещей? Извини, что постоянно прошу тебя возить меня туда-сюда.
– Тесса, тут маленькие расстояния, и ты мой друг, хватит благодарить и извиняться, – сурово произносит Лэндон, но его ласковая улыбка заставляет меня рассмеяться.
Он лучший парень, которого я тут встретила, и мне очень повезло, что мы познакомились.
– Ладно. Разреши уж мне последний раз поблагодарить тебя за то, что ты такой замечательный друг, – говорю я, и он шутливо хмурится.
– Пожалуйста. А теперь пошли в комнату.
Лихорадочно собираю одежду и книги. Я чувствую, что никогда больше не останусь в этой комнате. Это будет первая ночь за эти дни, когда я буду спать без Хардина. Я начала привыкать к нему, как глупо. Беру из ящика телефон и возвращаюсь в машину Лэндона.
Когда мы добираемся до дома, уже больше одиннадцати. Я совершенно без сил; хорошо, что Кен и Карен легли. Лэндон ставит в микроволновку пиццу, и я съедаю один из приготовленных сегодня кексов. Урок выпечки с Карен, кажется, состоялся неделю назад. Это был очень долгий день, так хорошо начавшийся с Хардина и стажировки, – а потом он все испортил, как он всегда делает.
Мы едим пиццу и поднимаемся наверх. Лэндон показывает мне гостевую комнату, где я ночевала прошлый раз. То есть не совсем там, потому что меня разбудил крик Хардина. Когда я познакомилась с ним, время потеряло смысл; все произошло так быстро… Голова кругом, когда я думаю о времени, когда нам было так хорошо, и эти периоды перемежаются многочисленными ссорами. Вновь благодарю Лэндона, и он закатывает глаза и удаляется в свою комнату. Включаю телефон, обаруживая множество эсэмэсок от Хардина, Стеф и мамы. Стираю все, не читая, кроме маминых. Я уже знаю, что в них, но на сегодня с меня достаточно. Отключаю звук входящих и эсэмэс, надеваю пижаму и забираюсь в постель.