– Извините, просто костер слишком жаркий, – вру я, садясь обратно.
Зед держит в руке телефон. Потом, перевернув экран, убирает его в карман. Примерно час болтаем с Лэндоном и Дакотой.
– Кажется, я устала, я сегодня после самолета, – наконец говорит Дакота, и Лэндон кивает.
– Да, я тоже устал. Мы пойдем. – Он встает и помогает Дакоте подняться.
– Ты хочешь уйти? – спрашивает меня Зед.
– Нет, все нормально. А ты?
Он кивает.
– Я тоже.
Мы прощаемся с Лэндоном и Дакотой и следим, как они исчезают в толпе.
– А по какому поводу костер? – спрашиваю я Зеда, уверенная, что он знает об этом.
– Наверное, празднуют окончание футбольного сезона. Или середину, или…
Я нетерпеливо оглядываюсь вокруг и замечаю, что многие одеты в одинаковые майки.
– Теперь поняла, – смеюсь я.
– О! – произносит он, прищуриваясь. – Кажется, это Хардин?
Я поворачиваю голову туда, куда смотрит Зед. Хардин идет к нам вместе с маленькой брюнеткой в юбке. Мгновенно подсаживаюсь ближе к Зеду. Именно поэтому я не поверила Хардину на крыльце – он уже нашел девочку, которую назло мне привел сюда.
– Привет, Зед, – говорит девушка высоким голосом.
– Привет, Эмма. – Зед кладет руку мне на плечо.
Хардин впивается в него взглядом, но садится напротив нас. Я понимаю, что это глупо, но мне уже не нравится эта девушка, несмотря на то что я ее не знаю.
– Как вам костер? – спрашивает Хардин.
– Теплый. И почти уже догорел, – отвечает Зед.
Между ними явно чувствуется напряжение. Я чувствую. Не знаю зачем, но Хардин ясно дает понять друзьям, что ему на меня не наплевать.
– У них тут есть еда? – раздраженно спрашивает девушка.
– Да, тут есть торговая палатка, – отвечаю я.
– Хардин, пойдем со мной, я куплю чего-нибудь поесть, – требует она.
Хардин закатывает глаза, но встает на ноги.
– Захвати мне пончик, ладно? – кричит Зед, скалясь, и Хардин стискивает челюсти.
Да что с ними?
Как только они уходят, я обращаюсь к Зеду:
– Слушай, может, уйдем? Я правда не хочу общаться с Хардином, мы вроде как ненавидим друг друга, если ты забыл.
Стараюсь говорить игриво, но у меня не получается.
– Да, конечно, конечно, – соглашается он.
Мы встаем, и Зед берет меня за руку. Мы идем, держась за руки, и я ловлю себя на том, что выискиваю глазами Хардина, надеясь, что он нас не видит.
– Хочешь пойти на вечеринку? – спрашивает Зед, когда мы подходим к стоянке.
– Нет, не хочу. – Это последнее место, где я хотела бы оказаться.
– Хорошо, хорошо, мы можем погулять в другой… – начинает он.
– Нет, я хочу еще погулять. Только не здесь и не в братстве, – быстро говорю я.
Он удивленно смотрит на меня.
– Ладно, ладно. Мы можем пойти ко мне домой? Если ты хочешь. Если нет, можно еще куда-нибудь поехать. На самом деле я даже не знаю, куда можно пойти в этом городе.
Он смеется, я тоже.
– К тебе. Это отличная идея.
Пока мы едем, я представляю лицо Хардина, который возвращается и не находит нас. Он привел с собой девушку, поэтому у него нет причин расстраиваться, но это не облегчает боль в сердце.
Квартира Зеда – рядом с кампусом, небольшая, но чистенькая. Зед предлагает мне выпить, но я отказываюсь, так как я планирую ночью вернуться к себе.
Плюхаюсь на диван, и он протягивает мне пульт и возвращается на кухню, чтобы сделать коктейль.
– Можешь сама выбирать. Я не знаю, что ты любишь…
– Ты живешь один? – спрашиваю я, и он кивает.
Потом он садится рядом со мной и обнимает за талию. Чувствую себя немного неловко, но пытаюсь скрыть волнение. Вибрирует телефон, и Зед встает, чтобы вытащить трубку из кармана и ответить. Показывает, что скоро вернется, и уходит на кухню.
– Мы уехали, – слышу я. – Так… – Злобно: – Очень жаль.
Из обрывков разговора понимаю только «мы уехали».
Ему звонил Хардин? Я встаю и выхожу на кухню, когда Зед кладет трубку.
– Кто это был? – спрашиваю я.
– А, так, – отмахивается он, ведя меня к дивану. – Я рад, что мы познакомились. Ты не похожа на здешних девушек, – ласково говорит он.
– Я тоже. Ты знаешь Эмму? – спрашиваю я, не удержавшись.
– Да, ее девушка – двоюродная сестра Нэта.
– Девушка?
– Да, они какое-то время встречались. Эмма довольно клевая.
Значит, Хардин не был там с ней, по крайней мере, не в этом смысле. Может, он пришел, чтобы еще раз попытаться поговорить со мной, а вовсе не для того, чтобы причинить мне боль.
Я смотрю, как Зед наклоняется, чтобы меня поцеловать. Губы холодны от коктейля и пахнут спиртом. Его руки осторожно скользят с моих рук на талию. Перед внутренним взором проносится убитое лицо Хардина. То, как он просил дать еще один шанс, а я не верила; то, как он смотрел на меня, когда я уезжала, его вспышка в аудитории насчет Кэтрин и Хитклифа; то, как он всегда появляется, когда я этого не хочу, и то, что он никогда не говорил своей матери, что любит ее, но при всех сказал, что любит меня, и то, как потом разубеждал меня. То, как он бил посуду, когда был зол; то, что сегодня вечером пришел в дом своего отца, хотя терпеть его не может; и то, что он спрашивал друзей, что ему надеть на свадьбу. Это все совершенно логично, но в то же время не имеет никакого смысла.
Хардин меня любит. Какой-то своей, странной и дикой любовью.
Мысль эта пронзает меня, как игла.
– Что? – спрашивает Зед, глядя на меня.
– Что? – повторяю я.
– Ты только что сказала «Хардин».
– Я не говорила, – оправдываюсь я.
– Да-да, ты сказала. – Он встает и отходит от дивана.
– Я пойду. Прости меня.
Хватаю сумку и несусь к двери, прежде чем он успевает что-то сказать.
На мгновение я останавливаюсь и пытаюсь понять, что же я делаю. Я оставила Зеда, чтобы найти Хардина, но надо подумать, что будет потом. Хардин либо опять скажет мне что-то ужасное, наорет и заставит уйти, либо станет уверять, что испытывает ко мне какие-то чувства; и все эти игры, в которые он играет, – только потому, что он не может выразить чувства как нормальные люди. Если пойдет по первому сценарию, что, скорее всего, хуже, чем сейчас, не будет. Но если по второму – готова ли я простить ему все то, что он наговорил и сделал? Если мы оба признаемся в том, что мы чувствуем друг к другу, может быть, все изменится? Изменится ли он? Способен ли он вести себя так, как я хочу, и способна ли я выносить его перепады настроения?