– Ага, – по-детски ответил Андрей. – А что тут такого?
– И правда ничего! – разозлилась Тамара Федоровна. – Считаешь, что у корешей все общее, включая женщин? Отвратительно! И я тебе не верю. Ни один мужик не захочет, чтобы его законная супруга бегала на сторону.
Андрей отложил книгу.
– Матата, успокойся, сейчас у людей иные понятия, чем в твою юность, нынче сексуальная свобода.
– Это разврат! – топнула ногой бывшая нянька. – И что ты делать будешь, если шалава забеременеет? На кого ребеночка запишут? На Михаила? Заканчивай с дурацким романом, отведи в загс хорошую девушку, роди ребятишек, живи нормально.
– У нас с тобой не совпадают представления о нормальной жизни, – улыбнулся Кутузов. – Миша прекрасный человек, добрый, заботливый муж, но у него в детстве была травма, как мужчина Горский несостоятелен. А Ирина бесплодна, но это не мешает ей быть страстной женщиной. Брак они заключили по расчету, Ира понимала, что любой нормальный супруг захочет детей, станет упрекать неспособную родить жену, и семья рухнет. Миша же не хотел постоянно слышать от окружающих вопрос: «Почему ты не женат?» У нас ведь как считают: если у мужика нет семьи или любовницы, то он гей. Многие гомосексуалисты, чтобы скрыть свою ориентацию, заводят семью. И даже спят со своими женами, у них появляются отпрыски. Горский не педераст, просто он импотент, в его случае супруга долго не выдержит, уйдет, да еще растреплет о половом бессилии бывшего спутника жизни.
– Не знаю, чем болен Миша, но это его несчастье, над которым смеяться грех, – возразила Тамара. – Горскому нечего стыдиться.
Андрей Николаевич обнял приемную мать.
– Матата, ты не понимаешь. Мужик способен признаться во всем, кроме того, что он не мужик. Миша до паники боится, что его секрет узнают посторонние, поэтому и нашел женщину, согласившуюся на фиктивный брак. Горский хорошо обеспечен, а Ирка была нищая, каждому из них требовалось свое: ему видимость супружеской жизни, ей деньги. А я – третья сторона геометрической фигуры, которая еще долго не намерена связывать себя брачными узами, – хочу пожить в свое удовольствие. Меня-то никто педиком не назовет, все в курсе моих многочисленных связей. И мне очень нравится Ирина. Вот мы и договорились: Ира с Мишей расписываются, для всех окружающих они супружеская пара, а я их друг. Этой ситуацией довольны все. У нас с Ириной просто хороший секс, жениться на ней у меня желания нет. В постели она прекрасна, но в качестве супруги не подходит, мне нужна другая спутница: моложе, тише, без фанаберии, способная родить. Но такой я пока не встретил.
Тамара Федоровна сразу не нашлась, как отреагировать, но потом спросила:
– Где же вы с ней встречаетесь? Она к нам одна не заходит, я ни разу не видела, чтобы Горская в твой кабинет или спальню шмыгнула. Знаешь, почему я сообразила, что у тебя замужняя любовница? Ты перестал девиц в «Крот» приглашать, и пахнет от тебя теперь только одними духами, а не разными, как раньше.
– Ну, ё-мое, ты, Матата, прямо Шерлок Холмс! – заржал приемный сын. – Но, повторяю, успокойся, я уже взрослый мальчик, знаю, что делаю.
– Хочешь бобылем куковать? – расстроилась Николаева. – Ребеночек тебе нужен.
– Не сейчас, – покачал головой Кутузов, – пока мне и так хорошо.
– Кому нажитое оставишь? – гнула свою линию бывшая кормилица. – Кто в трудную минуту тебя поддержит, ласковое слово скажет?
– Ты, – совершенно серьезно заявил Андрей.
– Забыл, сколько мне лет? – печально спросила Тамара Федоровна. – Милый, ради моего спокойствия женись поскорее, лучше прямо в этом году, и заведи малыша. И ты так и не сказал, где вы с Ирой встречаетесь.
– Экая ты любопытная… – снова ускользнул от ответа ее воспитанник.
– Не из любопытства интересуюсь, – обиделась няня. – Вдруг вас кто увидит? Сплетни поползут.
Андрей показал в окно:
– Там, в гостевом домике.
– В лаборатории? – заморгала Николаева. – Пакостница тебе наукой заниматься мешает?! Но как она там оказывается? Я не видела шалаву в нашем дворе одну никогда.
Андрей обнял няню.
– Матата, не волнуйся, тебе вредно. Вот скажи, что я делаю на службе?
– Точно не отвечу, – удивилась она вопросу. – Ты подробности мне не докладываешь. Наверное, роешь тоннели всякие.
Андрей Николаевич разжал руки.
– Вот-вот. Наши с Мишей дома стоят неподалеку друг от друга, из его сада в мой гостевой коттедж прорыт подземный ход, Ира по нему бегает. И она мне совсем не мешает, в маленьком домике я наукой не занимаюсь, там не лаборатория, а…
Кутузов замолчал на полуслове, и Николаева сообразила, что воспитанник сболтнул лишнее. Почувствовав, что с коттеджем связана какая-то тайна, она засыпала своего любимого Дюшу вопросами.
– Если ты не работаешь над изобретением нового состава динамита, то чем же тогда там занимаешься? Почему часто сидишь в лаборатории? Отчего сам там убираешься, мне мыть помещение не разрешаешь? Говори честно, иначе я возьму ключи да погляжу, чего там делается! Ты меня напугал, понарассказывал про создание мощной взрывчатки, я и не лезла в твое рабочее пространство, опасалась, вдруг чего уроню, а оно бабахнет. Но раз ты исследования не ведешь, то я могу там убирать. И ты, похоже, совсем голову потерял. Надо же, ради Горской подземный ход прорыл… Прорву денег, наверное, в глупую затею вбухал. Ей-богу, хочется тебя отшлепать, как пятилетнего. Правильно говорят: седина в бороду, бес в ребро!
Андрей почесал затылок.
– Ладно, скажу правду. Если ты помнишь, сначала на участке возвели маленький домик. Мы туда въехали и жили больше года, потом я решил возводить большой особняк. А что случилось, едва котлован под него рыть стали?
– Перестройка в стране жахнула, – вспомнила няня, – цены вверх полезли, деньги обесценились.
– Правильно. А через пару лет наш трест медным тазом накрылся, – сказал Кутузов. – Мы с Мишкой сразу поняли: новые руководители России ломают старое государство, скоро может случиться гражданская война, начнется разруха, безработица. И что? Мы оказались правы и успели себе соломку подстелить. Не хотелось нищими жить, не мальчики уже, вот и надумали с Мишаней заняться папиным бизнесом. Поэтому тоннель вырыли. Горский стоматолог, работает на дому, множество людей, приезжающих к нему, никого в «Кроте» не удивляют…
– Ничего не понимаю, – перебила Тамара Федоровна. – Какой такой папин бизнес? Ты о чьем отце речь ведешь? Если о Мишином, так он врачом был, гинекологом. Если же о Николае Андреевиче, то твой папа профессор.
Андрей Николаевич закашлялся. Попил воды, исподлобья взглянул на бывшую няню, крякнул и опять схватился за минералку. Николаевой стало не по себе.
– Дюша, милый, что вы с Михаилом организовали?
– Ты не знала, чем зарабатывал папа? – спросил приемный сын.
– Странный вопрос задаешь, – засмеялась Тамара Федоровна. – Коля был доктор наук, уважаемый в обществе человек, студентов учил.