Сев в машину, я обнаружила в телефоне восемь вызовов из Ложкина и слегка забеспокоилась. Что случилось дома? Феликс сегодня с раннего утра до поздней ночи занимается с группой антропологов, специально приехавших из разных уголков России, чтобы побывать у Маневина на семинаре. Зоя Игнатьевна на работе, Лори вместе с ней в институте. Где Игорь, понятия не имею. Он, между прочим, так и не сделал попытки связаться со мной. Может, кто-то из животных заболел?
Я нажала на экран.
— Алле, резиденция Васильевой, у трубки управляющая, — объявила Анфиса. — Говорите громко, четко, ясно, а то некоторые набьют рот кашей и злятся, что их не понимают. Алле! Не молчите!
— Трудно начать речь, когда ты не даешь слово вставить, — усмехнулась я.
— Этта кто? — чуть повысила голос домработница. — Имя, фамилия, отчество, род занятий, место регистрации. По какому такому вопросу беспокоите резиденцию Васильевой?
— Фиса, это Даша. Что с тобой?
— Даша? Которая Даша? Представьтесь!
— Владелица резиденции, — торжественно заявила я. — Дорогая, ты заболела?
— Ну, наконец-то! — закудахтала горничная. — Звоню, звоню, а вы как померли! Денежной карточке кирдык, ни копейки сегодня не дала. Срок у нее истек. Я на продукты из своей заначки потратила.
Я извинилась.
— Прости, пожалуйста, не заметила. Прямо сейчас позвоню в банк, они перевыпустят кредитку. Извини, что тебе пришлось свои сбережения потратить.
— Так не в первый раз, — закряхтела Анфиса, — вечно у вас дома, как у оборванки, налички нет. Забываете про Егора, который аквариум чистить приезжает. Усвистите хрен знает куда, а мужик работу сделает и руку ковшиком складывает. Ну и что делать? Ему же в лапку надо тугрики сунуть. Я в свою заначку шасть, а потом из банкомата-то и возьму. Вы не парьтесь, просто карточку побыстрее оживите!
— Все сделаю, — пообещала я. — А почему ты так странно по телефону разговариваешь? Требуешь имя, адрес…
— Зоя Игнатьевна мне книгу дала, называется «Управление домашним хозяйством. Пособие для горничных, камердинеров и гувернанток», — пояснила Анфиса. — Ну я прямо тундрой себя ощутила! Невоспитанная я, неэтикетичная. Впираюсь к вам в спальню и ору: «Велели разбудить в девять». А так нельзя! Надо сначала постучать, потом из-за двери сказать: «Ваще благородие, разрешите войти, дабы вас с лужи поднять?»
— «Ваше благородие», — стараясь не расхохотаться, поправила я. — Не «ваще», а «ваше». И я не сплю в луже.
— Меня это тоже удивило, — призналась Фиса, — но если по-воспитанному, положено говорить так…
— Наверное, в тексте должно стоять «ложе», — остановила я домработницу, — в книге опечатка.
— А-а-а… — протянула домработница. — Тогда понятно. По телефону я, оказывается, тоже некультурно беседую. Схвачу трубку и алекаю, а если вас дома нет, так и говорю. Хозяйка потом в Ложкино возвертается и допрос мне устраивает: кто ее искал, зачем, чего хотели? А я, балда балдой, моргаю. Воспитанная мадщен поступает не так. Я книжку изучила, основные советы записала и на кухне листок вывесила. Теперь, когда домой пришлепаете и поинтересуетесь: «Мадщен! Кто выражал желание побеседовать с госпожой в отсутствие ее присутствия?» — я уже не стану зенки вылуплять и гундеть: «Фиг его знает, имя не назвал». Теперь я отвечу воспитанно: «Иван Иванович Иванов, гусар, родился в одна тысяча восемьсот семьдесят пятом году в городе Москва, не женат, детей не имеет, образование высшее, не курит, не пьет. Хотел побеседовать с э… сейчас в бумажку гляну, слово там заковыристое такое… э… вот… с проприатершей усадьбы на предмет его временного постоя».
Я закашлялась. Труднопроизносимое для внезапно решившей стать благовоспитанной камеристкой Анфисы слово «проприаторша» я услышала впервые, но что-то мне подсказывало: оно родом из Франции, правильно звучит — proprietaire и в переводе на русский означает «владелица».
— Фиса, какого года издания пособие, которое любезно вручила тебе Зоя Игнатьевна? — поинтересовалась я, справившись с припадком коклюша.
— Ща позырю… — отозвалась Анфиса. И вскоре сообщила: — Совсем новое, в этом году напечатали.
— Кем? Назови автора учебника, — потребовала я.
— Маневина Зоя Игнатьевна, кто ж еще? — удивилась домработница. — Стала бы она мне чужую писанину дарить!
— Ага, понятно, — пробормотала я. — Ну ладно, про кредитку я запомнила, если других проблем нет, то поеду по делам дальше.
— Покедова, — отозвалась Анфиса. И вдруг заорала: — Стойте! Не швыркайте трубку!
— Что случилось? — испугалась я.
— Дремучая моя невоспитанность наружу выперла, — простонала домработница, — неправильно попрощалась. Погодьте-ка… Где ж оно? А, вот: «Мадщен произносит…»
— Кто такая «мадщен»? — с запозданием удивилась я.
Фиса недовольно пробурчала:
— Это я «мадщен», так воспитанно называют помощницу по хозяйству. По-хорошему хозяйке надо орать: «Мадщен! Топай сюда!» По имени горничную звать не положено.
— Мадщен… — задумчиво повторила я. — Интересно, каков перевод слова и оттуда оно взялось?
— Скажите еще раз «до свидания», — потребовала Фиса.
— До свидания, — послушно повторила я.
Анфиса прочистила горло и тоном диктора Игоря Кириллова, объявляющего о начале военного парада на Красной площади, произнесла:
— Разрешите откланяться, ваше благородие, желаю вам удачи, процветания и больших успехов. За время отсутствия в доме про… пропре… пропретикрисы хозяйство останется под управлением мадщен.
Раздалось несколько коротких гудков, и телефон замолчал. Я сунула трубку в держатель, глянула на часы, включила навигатор и поспешила к дому Конкиной. Игорь так и не перезвонил, придется ловить его около подъезда Нины. Интересно, что означает слово «мадщен»?
Тщетно ломая голову, я выехала на Садовое кольцо и черепашьим шагом двинулась в сторону Новинского бульвара. Мадщен, мадщен… Нет, это так же загадочно, как таинственный «фидхтинг» [4] , без которого, по мнению Маргариты и Эвелины, невозможна правильно организованная свадьба. Мне следовало спросить у хозяек агентства «Стрела Амура», что же такое фидхтинг, но мы с Феликсом постеснялись своего невежества.
Гарика я увидела издалека. Любимый сынок Зои Игнатьевны бодро шагал по узкому староарбатскому переулку, волоча за собой ярко-красную хозяйственную сумку на колесиках. Старательно сдерживая гнев, я вышла из машины, дождалась, пока «бизнесмен» окажется метрах в десяти от багажника моей «букашки», и воскликнула: