— Ты че, первый раз тугрики снимаешь? Давай кредитку, скажи пин, все выполню в лучшем виде, — оживился Митяй.
— Сидите молча, — приказала я и сунула пластиковую карточку в прорезь.
Экран мигнул, появилась надпись: «Язык общения: русский, английский, ньчамский». Удивленная последним названием, я нажала на первую кнопку. Железный монстр закряхтел, загудел, возникла цепочка странных символов, отдаленно напоминающих буквы иврита. Я опять ткнула пальцем в клавишу. Пращура современных банкоматов заколотило в лихорадке, по монитору заскакали непонятные символы, теперь походившие на иероглифы. Я решила, как говорится, от греха вернуть свою карту, но не тут-то было — монстр не захотел ее отдавать. Пришлось обратиться к клеркам.
— Возникла проблема.
— Юра! Разберись! — велела девушка.
Юноша приблизился к помеси шкафа и сейфа.
— Олеся, он что-то странное нарисовал. И кредитка не вылезает.
Коллега закатила глаза.
— Нажми «возврат».
— Не работает, — ответила я.
— Придется к мастеру обращаться, — сказала девица, хватаясь за телефон. — Алло! Отделение восемь. У нас банкомат заглючило. У клиентки карточка застряла. Нет. Когда он приедет? О’кей.
Работница банка сладко улыбнулась и обратилась ко мне:
— Приходите через три недели, в семь сорок пять утра. Специалист достанет вашу карточку.
— С ума сошла? — заорал Митяй. — Деньги сейчас нужны. Может, я завтра помру! Встань и вытащи банкноты.
— Не могу, — отрезала Олеся. — Заполните бланк-заявку.
Митяй выпалил ругательство.
Я взяла протянутый девушкой лист и прочитала первый вопрос: «Причина неполучения платежного средства. Отметьте крестиком нужный вариант. Карта: а) просрочена, б) испорчена, в) облита неизвестным веществом, г) покусана животными, д) не соответствует образцу, е) фальшивая, ж) чужая, з) всунута не тем концом, и) всунута так, но неверно».
— Здесь нет ни слова о том, что банкомат может проглотить пластик, — вздохнула я. — Надо просто открыть переднюю панель и вытащить кредитку!
— Не имеем права на это действие, — хором ответила парочка клерков.
— Позовите начальство, — потребовала я.
— Его нет, — радостно улыбаясь, доложил Юра.
— Ваще, блин… — просипел Митяй. — Ща, ребята, я сам ваш гроб с кассой починю.
— У вас нет спецразрешения на работу с… — завела Олеся, но договорить не успела.
Митяй подскочил к динозавру банковских услуг и треснул его кулаком по боку. Шкаф чихнул, из прорези выпал блестящий прямоугольник.
— Метод шандараха не подводит, — удовлетворенно заметил мужик. — Давай, Даша, загребай карту и заводи шарманку сначала.
— Вы не имели права бить оборудование! — возмутилась Олеся.
— И че, — злобно зыркнул на нее Митяй, — три недели ждать? Я сто лет так телик дома чиню.
— Вы не у себя дома, — загундел Юра, — банкомат принадлежит…
— Извините, карта не моя, — прервала я их спор.
Олеся вскочила.
— А чья?
Я начала рассматривать находку.
— Не понимаю. Тут какие-то странные буквы — не кириллица, не латиница, не иероглифы, не арабская вязь, не иврит. Их я впервые увидела на мониторе, когда банкомат мою карточку заглотил. А! Есть цифры, вот они понятны. Сначала десять, потом тысяча девятьсот девяносто два.
Клерки переглянулись.
— Зачем засунули в автомат по выдаче денежных средств недействительное средство оплаты? — сурово спросила Олеся.
Я показала девушке прямоугольник.
— Там есть фото пожилой негритянки. Мы похожи?
— Как дерьмо на конфету! — заржал Митяй, успевший подойти ко мне и навалиться на мою спину.
Я отодвинулась на пару шагов. Надеюсь, выдав сей поэтический словесный оборот, мужик посчитал меня сладостью, а не продуктом жизнедеятельности организма.
— Леся, это не ее платежное средство, — подтвердил подошедший ко мне Юра. — Как такое получилось?
— Не знаю, — растерялась Олеся и быстро направилась к нам. — Банкомат только сегодня утром подключили. Наше отделение «ОБГДкредит» еще и дня не проработало, мы только-только открылись, вон даже краска на стенах не совсем высохла. Что вы делаете?
— Не парься, — велел Митяй и опять стукнул железный короб.
Послышалось звяканье, чуть пониже монитора приоткрылась ранее не замеченная мною дверца, оттуда вылетела жестяная банка и угодила прямо к ногам Митяя.
— Зыко! — возликовал дядька. — Пивасик! Ща я его уговорю.
— Не стоит пробовать напиток, если не знаешь, для чего он предназначен, — остановила я Митяя. — На упаковке нет ни одного слова на понятном языке. Юра, Олеся, вы уверены, что в вашем отделении был установлен именно банкомат?
— Выглядит как банкомат, устанавливали как банкомат, подключали как банкомат, нам сказали, что банкомат, значит, это точно банкомат, — выдал логическую цепочку Юрий.
— А на что, по-вашему, он похож? — засмеялась Олеся. — На кастрюлю?
— Для кухонной утвари монстр великоват, — возразила я. — Но я никогда не видела автомат, который одновременно отсчитывает купюры и дарит выпивку. Хотя… постойте… что-то он мне напоминает…
— Хорош трендеть! — разозлился Митяй и ударил железный «гроб» ногой. — Гони, дрянь безмозглая, мою десяточку!
От шкафа не последовало никакой реакции.
— Кто-нибудь у вас хоть раз получал из этого устройства рубли? — осведомилась я у служащих.
— Нет, — признался Юра. — Мы открылись час назад, Леся права, вон та стена еще липкая.
— Согласитесь, странная штука тут стоит, — вздохнула я, — нелепая.
— Ой, тише! — попросила Олеся. — Не ругайте его, еще услышит.
— Боишься, деньговыдавалка на тебя за плохие слова обидится? — захохотал Митяй.
— Не смешно, — строго сказала Олеся. — Я давно заметила, если про стиральную машинку или хлебопечку сказать, что она плохо работает, агрегат вмиг ломается. В пятницу пожаловалась сестре, что мультиварка с одного бока пирог пропекла, а с другого нет, и она в субботу даже не включилась. Сила негативной мысли способна электронику из строя вывести.
— Бабы дуры! — заржал Митяй. — Все дебилки!
Юра укоризненно посмотрел на него и произнес менторским тоном:
— Уважение к женщине — признак интеллигентного человека. Да, слабый пол не так умен, как мы, но неприлично тыкать обезьяне в нос тем, что она обезьяна.
— Я мартышка? — оторопела Олеся. — А ты… а ты кабан вонючий!
— Почему вонючий? — обиделся парень. — Два раза в день моюсь, это мужик противно пахнет.